Голод

Сеск взял ее за руку, даже не спросив у парня разрешения. Когда-нибудь он точно получит в морду. Фабрегас крутанул Таню, а затем прижал к себе за талию, между ними не осталось расстояния.

- Вообще-то у меня свидание, - посмотрела она на его губы, но он ничего не ответил и снова крутанул ее.

Это был не лучший его танец, честно говоря, это вообще сложно было назвать танцем.

- Я долго ждала его приглашения, - развернулась девушка к Сеску спиной, пытаясь вырваться, но он не дал ей сделать и шагу, надавил на живот, прижимая еще крепче. Он почувствовал, как глубоко она дышит, как пахнут ее волосы, ощутил жар, исходящий от стройного женского тела.

- Он не скучает, - прошептал Сеск на ухо, а затем снова крутанул, прижав к себе.

Таня скривилась, взглянув за плечо футболиста, ее кавалер бесстыже лобызал ту самую девицу, от которой она спасла Сеска.

Фабрегас улыбнулся, глядя девушке в глаза. Его жадная ухмылка источала мужской голод, искрилась соблазном. Таня остановилась, перестала танцевать, не в силах больше двигаться. Он знал, как действует на женщин, которых желает. Он умел выигрывать, добиваться цели. Сеску нужен был этот гол. Его пальцы ласкали ее спину, их губы были так близко. Глаза Тани сверкали тем самым блеском, который говорил больше любых слов. Между ними что-то было. Она поддавалась ему и грязные мысли ползли в голову, рисуя порочные картины. Сеск сжал ее так крепко, что ощущал каждую выпуклость. Ему хотелось так много…Фабрегас наклонился, собирая ее дыхание, пробуя сладкие на вкус губы. Тело сразу же размякло от желания. Лаская спину девушки, он пересек все границы, бесцеремонно наслаждаясь ее близостью, вдавливаясь низом живота. Углубляя французский поцелуй, он потерял счет времени, распыляя обоюдное желание, разжигая костер вожделения.

А потом он увидел ее. Фабрегас непроизвольно разжал руки. Сердце остановилось. Нина с Аароном спускались по лестнице. Счастливые, влюбленные. Душа ушла в пятки. Это заведение гремело на всю столицу и далеко за ее пределами, клуб был навороченным и очень крутым, уже успел себя зарекомендовать, как одно из лучших мест Лондона, неудивительно, что и они сюда притащились.

Он смотрел на лестницу. Нина, как и прежде, была невероятно красива. Какого черта всех сегодня принесло именно сюда? Настроение пропало, он забыл о том, что танцевал с девушкой. Все исчезло, сгинуло, прокисло, как забытое в кружке молоко. Стало хреново и пусто внутри, накатило отчаянье. Перестало хватать воздуха. Аарон и Нина прошли мимо. Нина кивнула, как приветствуют едва знакомых, а Аарон и вовсе не обратил внимания.

Говорят, у любви нет стыда и запретов, а что насчет безответного дерьма? Чего нет у него? Нет предела самоуничтожению, самоедству и самокапанию? Он смотрел на нее, не отрываясь, надеясь, что она хоть разок взглянет на него как раньше, хоть как-то покажет, что не забыла. Господи, Фабрегас, да очнись ты наконец, они женаты, у них ребенок. Чертов, ублюдок.

Он больше не хотел здесь оставаться. Не понимая куда движется, он прошел через коридор и вышел на улицу. Ледяной воздух немного освежил, но не лишил тупой боли в груди. Он жалел, очень жалел, что как только познакомился с Ниной не бросил Карлу сразу же, предложив все, он струсил. Ему надо было распрощаться с испанкой и не давать Нине прохода, пока она не сдастся. Чертов валлиец сдружился с ней до свадьбы.

Все что имел Фабрегас было полной ерундой. Любовь не купишь ни за какие деньги. Никогда и ни с кем он не испытывал ничего подобного, никогда не страдал так сильно. Он все отдал бы, чтобы услышать, как она шепчет его имя, сжимая плечи. Он не признался даже психотерапевту, что иногда Нина ему снилась. Но она не его, убежать от этого невозможно. Он хотел услышать ее голос. А все что у него было – это куча денег и куча сучек.

- В желтой газетенке я прочла глупую статью. Один из игроков Арсенала поделился пикантной историей о том, что капитан его команды и полузащитник сборной Уэльса не поделили девушку. Я думала – это сплетня.

Сеск стоял спиной к двери клуба, он закрыл глаза, потом открыл, быстро собираясь с мыслями.

- Поедешь ко мне? – повернулся он, широко улыбаясь, делая вид, что не слышал того, что она сказала.

Таня покачала головой.

- Господи…Как ты смотрел на нее. Я даже завидую.

Ночной воздух холодил кожу, внутри клуба гремела музыка, а мимо с космической скоростью пролетали автомобили.

Таня взглянула ему в глаза и похлопала по плечу, усаживаясь в пойманное такси:

- Когда-нибудь тебя отпустит, я обещаю.

Глава 4

Прошло три недели…

Как и в любой другой день, сегодня все началось с пробежки. Сеск преодолел три круга вокруг поля, осуществляя при этом ведение мяча. После того как футболисты немного вспотели, тренер предложил выполнить общую разминку, начиная с головы до ног. В дальнейшем нужно было делать беговые упражнения и, когда тела игроков полностью разогрелись, футболисты «Челси» приступили к растяжке.

Сеск встал в основную стойку: ноги на ширине плеч, руки опущены. Сделал глубокий выпад правой ногой, согнул тело и наклонился, выпрямляя коленный сустав левой ноги. Удерживая эту позу в течении двадцати секунд, он вернулся в исходное положение и проделал упражнение еще раз, но уже с левой ногой.

Сегодня она снова ему снилась, он очнулся на влажных простынях, горячий от желания, потный, будто пробежал десяток километров. И чтобы избавиться от сладкого наваждения, пришлось провести пол часа в душе, работая рукой. Позорище. Направляясь в столовую, Сеск думал о шелковистых волосах, в которых путались пальцы. В его ночных фантазиях она ласкала его, целовала, страстно облизывая и посасывая, будто самое вкусное в мире мороженое. Оставляя след горячих губ на чувствительной коже, Нина сводила его с ума, но все это было лишь частью ночных грез, не более.

Называйте это как хотите: завистью, похотью, низменным инстинктом, извращением, хоть дерьмом на палочке. Но Нина поселилась в его башке и исчезать оттуда не собиралась. Это чувство высасывало из него силы, оно убивало изнутри, точило, как червяк, грызущий спелое яблоко. Сеск зациклился.

Подходя к столовой, он услышал аплодисменты и поморщился. Опять чей –то день рождения? Сколько можно рождаться? Говорить поздравления совсем не хотелось, как и жрать очередной торт.

Но то, что он увидел, когда вошел в залитое светом помещение, его крайне удивило. На стуле, в самом центре зала, стояла Тай-Ая и жонглировала сразу четырьмя стаканами, а все присутствующие футболисты ей хлопали. Это еще что такое? Иногда девушки приходили в клуб, приводили детей и даже обедали. Но устраивать цирковое представление? Такого он не помнил. Сеск мог жонглировать тремя апельсинами, но четырьмя стаканами - это круто. Когда дверь за спиной Фабрегаса хлопнула, их глаза встретились, и девушка потеряла концентрацию. Cтекло полетело на пол, со звоном разлетаясь на осколки. Откуда-то справа возник Аспиликуэта, подавая ненормальной девице руку и несколько раз спросив не порезалась ли она. В этой команде Сеск не был капитаном, но вот в Арсенале за подобное шапито он убил бы всех присутствующих. Фабрегас уткнулся в свою тарелку, пусть делают что хотят. Работники столовой засуетились, собирая осколки, а Сеск застучал вилкой.

Все-таки познакомилась с ним, и, похоже, у них все взаимно. Впрочем, это не его дело. Аспиликуэта смеялся, прижимаясь к ней и в тысячный раз спрашивая, не поранилась ли Тай-Ая. Они сидели напротив испанца. Прожевывая листья зеленого салата, Сеск не сводил глаз с новоиспеченной парочки, почему-то было интересно.

Сесар повернул ее лицо за подбородок и поцеловал в губы, не в засос, как сделал бы сам Фабрегас, а лишь слегка чмокнул. Сеск усмехнулся. Смотри, какая шустрая, и когда только успела?  Неприятно было думать, что девушка, которая смогла его заинтересовать, теперь целовалась с другим. Легкое, едва уловимое ощущение, что его обокрали, заставило снова взглянуть в их сторону. В этой шальной девице искрился огонь, который хотелось потрогать руками, впрочем, думать об этом было лень, и Сеск швырнул салфетку на стол.