Обреченная цитадель

Контрнаступление в Арденнах развивалось весьма успешно. Немецкие войска, выдвинувшись из Эйфеля, без особого труда прорвали американо-британский фронт и вышли к реке Маас, где завязались упорные бои. На третий день жесточайшего противостояния фюрер созвал совещание, на котором планировалось выработать общее решение. Неожиданно к совещанию подошел вернувшийся с фронта генерал-полковник Гейнц Гудериан, ставший начальником Генерального штаба в июле, сразу после покушения на фюрера.

– Сообщите о моем прибытии, – сказал Гудериан секретарю, сидевшему у входа. – Я хочу доложить фюреру об обстановке на Восточном фронте.

– Хорошо, господин полковник, – поднялся секретарь, – совещание в самом разгаре.

В зале совещаний секретарь пробыл немного и, вернувшись в приемную, сказал сидевшему в ожидании Гудериану:

– Фюрер просил немного подождать.

– Что ж, подожду, – устало опустился Гудериан на свободный, лишенный всякого изящества, но крепко сколоченный стул и принялся терпеливо дожидаться разрешения фюрера.

Внимательно осмотрелся по сторонам. Как непохоже это место на изысканный и любимый Гитлером Оберхоф. Все сделано крепко, но на скорую руку, лишенное всякого изящества. Единственным украшением в блиндаже оставались стены, обитые мореным дубом, и два светильника, стоявшие по углам.

Прошло минут двадцать, но фюрер не приглашал. По какой-то одному ему известной причине заставлял ждать, что невольно вынуждало генерал-полковника нервничать. К такому отношению Гудериан не привык, в прежние времена рейхсканцлер принимал его безо всякого промедления. Следовательно, в их взаимоотношениях произошло нечто такое, что вынудило Адольфа Гитлера подвергнуть унижению заслуженного генерала. Оставалось только гадать, когда именно Гитлер стал относиться к нему с прохладцей.

Впрочем, в данном случае мог присутствовать и второй вариант: в кабинете фюрера действительно могло проходить серьезное заседание, которое он не мог прервать даже на минуту, а тем более отложить, пусть даже из-за такого важного генерала, каковым являлся начальник Генерального штаба сухопутных войск Гейнц Гудериан.

Последние несколько дней генерал-полковник Гудериан разъезжал по фронтам и знакомился с оперативной обстановкой. Что сразу бросалось ему в глаза, так это то, что солдаты начала сорок пятого года значительно отличались от тех, что пересекли границы Советского Союза в начале и середине сорок первого. Уныния на их лицах замечено не было, но царившее в частях напряжение буквально давило на плечи. За все это время он не встретил ни одной части, которая была бы укомплектована полностью. Катастрофически не хватало авиационного бензина, отчего многие самолеты вынуждены были стоять на взлетном поле. Такая же история повторялась и в танковых соединениях, и танкистам буквально приходилось экономить топливо на каждом метре пути. Имелись весьма большие проблемы с вооружением.

Наибольшей организованностью отличались лишь соединения СС, продолжавшие стойко хранить верность своему фюреру и оказывавшие армадам большевиков наибольшее сопротивление. Но даже группы СС мало походили на военную элиту, каковой были каких-то три года назад. Те солдаты были рослые, загорелые, крепкие, хорошо сложенные, белокурые, с голубыми глазами, выросшие в горах и на холмах Германии на молоке и мясе. От них просто веяло какой-то животной силой и духом победителей. Эти другие… От прежнего победоносного состава мало что осталось: они сгинули в многочисленных «котлах», были истреблены в рукопашных схватках, сожжены в танках, ими затыкались дыры в обороне, а все потому, что не было более стойких солдат, чем в соединениях СС.

Прежним победителям на смену пришли солдаты, взрослевшие на поражениях собственной армии, привыкшие к горечи утрат. Да и особой крепости в плечах не наблюдалось. Нечто подобное наблюдалось даже в войсках СС. Они тоже были уже не те. Эсэсовский дух, столь отличавший их от солдат вермахта, как-то поблек и увял. Если они еще и отличались от обычных солдат вермахта, так только благодаря первому набору СС, которым был знаком вкус победы в Западной Европе и в первые годы войны с русскими.

И в этом непростом положении Адольф Гитлер настаивал не только удерживать позиции, но и постоянно контратаковать.

Генерал-полковнику Гудериану верилось, что он довольно тщательно подготовился к предстоящему докладу. Во время дороги продумал каждое слово, чтобы как можно точнее определить обстановку, создавшуюся на Восточном фронте, и вот сейчас, находясь в бункере Верховного главнокомандующего, перед дверьми его кабинета, он вдруг с некоторой растерянностью обнаружил, что все нужные слова безвозвратно потеряны, а воскресить их из глубин памяти у него не было никакой возможности.

В полевой сумке у него лежали оперативные докладные записи, которые хотя и не в полной мере, но все-таки помогут восстановить заготовленную речь. Расстегнув планшет, генерал-полковник Гудериан вытащил из него аккуратно сложенные листы и вдруг не без удивления обнаружил вместе с ними фотографию шестилетней давности, где он был запечатлен на совместном параде вермахта и РККА с комбригом двадцать девятой танковой бригады Кривошеиным по случаю передачи города Бреста под контроль Рабоче-крестьянской Красной Армии. Получив Железный крест первой степени из рук фюрера за успешно проведенную военную кампанию, он пребывал в хорошем расположении духа. Комбриг Кривошеин тоже был весьма доволен, что русские заняли значительную территорию без особых сложностей. Ведь на других участках дела обстояли куда сложнее: подо Львовом между отрядами вермахта и частями РККА произошли серьезные боестолкновения, и отход пехотных частей сопровождался артиллерийскими перестрелками, унесшими немало солдатских жизней.

Теперь предвоенные годы казались такими далекими, как если бы пронеслась вечность. Помнится, у комбрига был прекрасный французский, так что они до самого вечера разговаривали на языке Вольтера, получая обоюдное удовольствие от общения. Конечно, возникали некоторые разногласия касательно передачи территории, но очень славно, что обошлось без кровопролития.

Но каким образом фотография оказалась между страницами оперативной записки? Очевидно, он случайно взял ее среди прочих семейных фотоснимков. И вот теперь она натолкнула его на давние воспоминания, заставившие взгрустнуть о былом.

Неожиданно в приемной зазвонил телефон, выведший его из глубокой задумчивости. Подняв трубку, секретарь некоторое время слушал абонента, а потом коротко произнес:

– Да, мой фюрер, – и аккуратно положил трубку на рычаг, звонко звякнувший. Глянув на приосанившегося Гудериана, произнес: – Фюрер ждет вас.

Генерал-полковник Гудериан ощутил легкое волнение, каковое всегда испытывал перед встречей с рейхсканцлером. Быстро поднявшись, решительно распахнул дверь. Увидев Гитлера, склонившегося у стола, вскинул в приветствии руку:

– Хайль!

Вопреки ожиданию, Гейнц Гудериан не увидел высоколобого сборища генералов, фюрер стоял в окружении адъютантов и личных секретарей. О чем таком секретном они могли разговаривать, если заставили дожидаться в приемной генерал-полковника?

– Что вы хотели мне доложить, Гудериан? – несколько резче, чем следовало бы, спросил фюрер, давая понять, что ценит время.

– Буквально несколько часов назад я прибыл с Восточного фронта. Мне удалось повстречаться практически со всеми командующими армиями и дивизиями. Ознакомился я и с донесениями военной разведки. Особое беспокойство у меня, как у начальника Генерального штаба сухопутных войск, вызывают территории Восточной Пруссии и Вислы, – подошел он к столу, на котором лежала карта. – Особенно Вислы… Если русские прорвут там нашу оборону, то через Познань им будет прямая дорога на Берлин. Я родился в небольшом городке Кульме, рядом с Вислой, и знаю эти места достаточно хорошо. По данным воздушной разведки воздушного флота «Рейх», из глубинных тылов русских к передовым позициям подтягиваются значительные людские резервы. Передислокация войск происходит в основном ночью, под звуки работающих танковых двигателей и под рев пролетающих самолетов. Нами было выявлено, что на Первом Белорусском фронте под командованием маршала Жукова были подтянуты шестьдесят девятая и третья ударные армии. Бесперебойно в район Первого Белорусского фронта подходят эшелоны с вооружением, боеприпасами и военной техникой. В том числе значительным количеством танков… По данным военной разведки, на передовых рубежах рассредоточены первая и вторая танковые армии, – уверенно прочертил генерал-полковник Гудериан овал, указав район сосредоточения танковых войск. – Особая концентрация сил намечается в направлении Кутш и Познань. И если русским удастся захватить город-крепость Познань, то далее им открывается дорога на Берлин. На Пулавском выступе собираются также значительные силы русских. Как докладывает полевая разведка, буквально несколько дней назад в этот район прибыл седьмой гвардейский конный корпус. Мы предполагаем, что русские своими основными силами постараются нанести удар с Пуловского выступа в направлении Варшавы.