Страница 3 из 6
«Ненавижу тебя», – шептала она про себя. Но ни слова, ни мысли ничего не могли поменять. Рей уничтожил её – такую, какой Кирстин была раньше. Чтобы вылепить заново – свою. Такую, какую хотел он сам.
По дороге от квартиры Реймонда в Милане, расположившейся на Порта Тичинезе, в квартал Брера, где находилась студия Гравы, Кирстин всегда просила остановить машину перед входом в небольшую тисовую аллею, деревья которой оставались зелёными даже зимой.
Мерседес отправлялся к другому окончанию парка, а Кирстин медленно и неторопливо проходила аллею насквозь, иногда замедляя ход, чтобы присесть на одну из скамеек – часто мокрых, потому что весь сентябрь едва ли не каждый день шёл мелкий промозглый дождь. Кирстин было всё равно. Она не хотела возвращаться домой. Дождь, даже самый сильный, был бы лучше четырёх стен, окруживших её со всех сторон, за одной из которых, к тому же, обитал Рей.
«Ненавижу тебя», – снова и снова шептала она, сидя на мокрой поверхности, расчерченной мелкими настырными каплями и разбегавшимися от них ручейками воды, глядя на небольшое озеро прямо перед собой.
– С вами всё хорошо, мисс Кейр? – услышала она голос, прозвучавший за спиной в один из таких дней. Кирстин вздрогнула и обернулась на звук.
По другую сторону скамейки стоял мужчина в чёрном костюме, который Кирстин давно привыкла воспринимать не как атрибут стиля, а как униформу прислуги. Такой же высокий, как и все охранники, сопровождавшие её день за днём, этот был менее широкоплеч. Светлые волосы, обрамлявшие совсем ещё молодое лицо, придавали ему обманчивое ощущение мягкости, которому Кирстин не верила ни на грош. Все они были светловолосы – те, кого, набирал Йонас, но Кирстин не сомневалась, что в случае необходимости рука их будет тверда, как сталь.
– Да… – равнодушно сказала она, снова отворачиваясь к озеру. Его кристальная гладь казалась такой же холодной и равнодушной, как и всё кругом. Не было видно даже голубей, которые в любом парке заполоняли дорожки, скрашивая досуг гуляющих людей. Не было детей и стариков, которые остались дома, пережидая дождь. Только пара таких же отчаявшихся, как она сама, где-то вдалеке. Каждый старался держаться подальше от других, поглощённый собственной тоской.
Охранник переместился ближе к ней и снял солнечные очки – абсолютно неуместные здесь, но всё же украшавшие его лицо.
– Если вы беспокоитесь из-за того, что случилось в аэропорту, то не стоит. У нас всё под контролем.
Кирстин непонимающе смотрела на него. Она успела уже основательно подзабыть аэропорт. Нападение стало для неё лишь подтверждением собственных мыслей о том, что она живёт на краю. Работа Рея была не просто аморальна, она была опасна – для самого Рея и для любого, кто находится рядом с ним. Шрамы, украсившие оба их лица, подтверждали это лучше, чем что-либо ещё.
Кривая, незнакомая ей самой улыбка исказила губы Кирстин.
– Это ваш единственный приказ? – спросила она.
Она испытующе смотрела на охранника. Кирстин сама не знала, хотела бы она сбежать или нет. Однако эта мысль посещала её уже не раз. Квартира Рея, её устройство и быт – куда более демократичный, чем тот, что царил в особняках Мерсера – давили на неё. Кирстин мучительно требовался глоток свежего воздуха, и время от времени, когда она просыпалась на рассвете и видела первые проблески дня в окне, за возможность вдохнуть полной грудью ещё раз Кирстин готова была умереть.
«Странно, – то и дело думала она. – Раньше, даже когда Рей не скрывал, что я ему принадлежу, это место не казалось мне тюрьмой». От этих мыслей, неизменно сопровождавшихся и мыслями о собственной глупости, Кирстин становилось ещё грустней.
Охранник какое-то время молчал.
– Если вас интересует, что я стану делать, если вы попробуете… уйти. То, во-первых – нам всем выдано распоряжение ни в коем случае не причинять вам вреда. Во-вторых… лично я вас не остановлю.
Кирстин вскинулась и, прищурившись, испытующе посмотрела на него.
– Лично вы?
– Да, я, – охранник отвернулся и тоже посмотрел на пруд, – мистер Мерсер состоятельный, но очень опасный человек. Мне кажется, вам не место рядом с ним.
Кирстин подняла бровь. Сама не зная почему, она ощутила нарастающую злость.
– Что вы знаете обо мне и о нём? – спросила она, резко поднимаясь со скамейки.
Охранник лишь грустно посмотрел на Кирстин в ответ.
– Знаю, что вы не подходите для него, – только и ответил он.
По спине у Кирстин пробежал холодок.
«Вот оно как», – подумала она. Кирстин вдруг стало смешно. «Вот чего ты добился, Рей», – думала она. «Твоя же чертова охрана сходит по мне с ума».
Смех отдавал горечью, потому что Кирстин никогда не претендовала на то, чтобы сводить кого бы то ни было с ума. Всех, кто интересовался ею там, в прошлой жизни, в университете Эдинбурга, притягивали, скорее, её свежесть и, как хотелось верить самой Кирстин – личность, которая таилась внутри.
Теперь она необыкновенно отчётливо осознала, что её тело – это больше не она. Оно стало таким, каким Рей вылепил его. Внезапным стало понимание того, что такой она и принимает себя, уже не рассчитывая когда-либо вернуться назад.
Они с Реем почти не виделись все последующие дни.
Кирстин ничего не знала о его делах – хотя, признаться честно, до коликов хотела знать.
Одна мысль о том, что Рей в это же время, пока она сама находится в студии Гравы, проворачивает очередную сделку, сводила с ума.
Сделок, однако, не было. Весь последний год делами Тодоса заведовал Майкл. Теперь же, когда тот исчез, Рей не спешил ничего менять – ни распускать центр, ни браться за следующий заказ. Он выжидал. Ясно было, что Майкл исчез ненадолго. Ясно было также и то, что партнёры не забудут о нём, даже если Рей внезапно и окончательно решит выйти из игры.
И день, когда о нём вспомнили, настал.
В двадцатых числах сентября Реймонд получил сообщение от контактного лица. С ним хотел встретиться человек из Латинской Америки.
К этому времени расследование по делу о нападении в аэропорту временно зашло в тупик. Круг подозреваемых был определён, но дальше дело пока не шло – те итальянцы, на которых вышли люди Йонаса, никоим образом не пересекались интересами с делами Рея. Они просто не могли быть ни конкурентами, ни желающими расширить свой бизнес за счет сфер влияния Мерсера – наркотой Рей не занимался. Йонас был согласен со своим шефом в том, что нужно копать дальше – и копал, но его потуги пока не приносили плодов.
Предложение о встрече изначально не сулило особых бед, и в то же время Рей понимал, что не может отказать – латиносы тяжело переносили отказ. Впрочем, как и любой его клиент.
Встреча была назначена на Тодосе. Погода здесь кардинально отличалась от зарядивших в Милане дождей – светило солнце, и кедры шумели неопадающей листвой.
Едва приземлился самолёт, как Рей увидел мексиканца, ожидавшего его на посадочной площадке. Рею не понравилось, что тот прибыл раньше его, но поделать ничего было уже нельзя.
– Вы опаздываете! – крикнул Диего, стараясь перекричать гул затихающих моторов. Он будто бы специально коверкал слова, демонстрируя своё нежелание разговаривать на английском языке. Испанский Рей знал не очень хорошо, потому выделываться не стал.
– У меня было много дел, – коротко бросил он всё на том же английском и протянул руку для рукопожатия.
Мексиканец был не старше, а может, и несколько моложе его. До сих пор Рей не видел его в лицо, но теперь понял, что это тот самый человек, который чуть больше года назад внёс одну из двух крупнейших ставок на аукционе, где продавали Кирстин.
Легко можно было догадаться и о том, какой его интересует товар.
Пожав друг другу руки, оба направились к корпусам, где их уже ожидал накрытый стол. Не обращая внимания на лёгкие закуски, Диего наполнил бокал вином. Рей отметил, как блеснул тяжёлый перстень на его пальце, когда мексиканец подносил бокал к губам.