Страница 5 из 6
Знали ли вы, что дельфины спят только одним полушарием мозга? То есть пока одно полушарие мозга отдыхает, другое начеку. Так вот, я абсолютно уверен, что мозг хирурга устроен таким же образом. Нельзя спокойно уснуть, если, заглянув перед уходом домой в реанимационную палату к пациенту с только что удаленной внутримозговой опухолью, ты увидишь на рядом стоящем мониторе цифры артериального давления 200/100 мм рт. ст.
В этот момент воображение начинает рисовать красочную картину возникающего кровотечения из свежекоагулированной биполярным пинцетом гладкой розовой поверхности мозга, и багровые реки в мгновение образуют кровавое озеро, превращаясь в черно-алый студень гематомы. О глубоком сне можно позабыть, ведь во сне обязательно приснится повторная операция аспирации этой гематомы, наполнившей ложе удаленной опухоли. Именно сейчас, написав эти строки, я понял, почему фильмы ужасов уже не вызывают во мне прежний трепет.
Коагуляция – остановка кровотечения или удаление новообразований при помощи прижигания электрическим током.
Гематома (кровоизлияние) – это то, что мы привыкли называть обычным синяком. Но если это кровоизлияние в мозг, то ситуация становится опасной, потому что сгусток крови вызывает повышение внутричерепного давления, а это может привести к повреждению нервной ткани и другим грозным осложнениям.
Аспирация – отсасывание специальными инструментами жидкости или воздуха из какой-либо полости тела.
Ubi pus, ibi incisio
В итоге свою самую первую операцию я выполнил на летних каникулах после первого курса университета. Отдыхал я в лагере в Набрани на севере Азербайджана со своей семьей. Климат там особенный. Возле Каспийского моря (забудем о том, что это озеро) солнце испепеляет тебя так, что чувствуешь, будто мышцы легко отделяются от кости, как у знатно пропеченной курочки-гриль. Но заходя в лес, находящийся в 20 м от моря, ты ощущаешь мягкую прохладцу наравне с выраженной влажностью. Вещи высушить в лесу до конца никогда не представлялось возможным. Думаю, именно это и послужило причиной возникновения панариция (гнойное воспаление тканей пальцев, чаще на руках) у одной из поварих в лагере.
Несмотря на то что я окончил всего один курс, вся семья уже знала, что в скором времени я буду носить гордое звание хирурга. Еще одним фактором, вынудившим меня взять в руки инструменты, было отсутствие медицинского пункта в деревне. Там была только аптека, которая находилась в доме одного из жителей. Увидев нагноившийся палец, я не подумал о том, что в первую очередь пациентку стоит освободить от обязанностей на кухне, ведь занятий по гигиене у меня не было, и я тогда не знал, что находившийся в пальце Staphylococcus мог стать причиной мини-эпидемии внутри лагеря. А первое, о чем я вспомнил, – это латинское выражение «Ubi pus, ibi evaqua» или «ubi pus, ibi incisio», что в переводе на русский звучит довольно поэтично: «Где гной, там и вскрой». Именно этому совету древних я, недолго думая, и последовал. Как вы поняли, хирургических инструментов под рукой не оказалось. Роль скальпеля выполнял наконечник острой бритвы, роль антисептика – свежекупленная водка, в роли хирурга – ваш покорный слуга. Таким составом мне и пришлось играть пьесу в театре одного актера. Героически вытерпев разрез пальца без анестезии, повариха расслабилась, когда из раны вместе со скудной кровью брызнул гной, удостоверив меня в правильности назначенного мной лечения. В последующие сутки я прописал повязки с гипертоническим раствором. Так гной полностью вышел из раны. А впоследствии найденный йодный раствор пропитывал повязки до полного заживления.
Приготовить гипертонический раствор можно и в походных условиях. В граненый стакан чистой воды добавляют столовую ложку соли с горкой. Сильное пощипывание говорило о правильном процентном соотношении. Оно должно было быть около 10 процентов или чуть больше NaCl.
Уезжая из лагеря, на прощанье я оказался в жарких кавказских объятиях очень вкусно готовящей поварихи. В тот момент я почувствовал, что меня невидимой рукой, касаясь скальпелем сначала плеч, потом макушки, посвятили в рыцари ордена хирургов.
Первый блин в коме
Думаю, вы догадываетесь, что после этих событий я мнил себя почти состоявшимся хирургом. Дело оставалось за малым – начать оперировать. Именно за этим все и идут в хирурги, насмотревшись фильмов и сериалов или наслушавшись рассказов о врачебном призвании, великой миссии и глубоком уважении данной профессии. Но вот уже и четвертый курс за плечами, а мне все еще не довелось побыть в операционной главным. В эти каникулы я, как обычно, дежурил и ходил днем в отделение, помогал врачам, ассистировал на плановых операциях.
Наступило очередное дежурство, на которое я шел, надо сказать, без особого энтузиазма, ведь операции в вечернее и ночное время случаются не на каждом дежурстве, а работы в приемном отделении всегда много, также много приходилось писать дневников. А это занятие я уж точно ненавидел и не люблю до сих пор, потому что в 90 процентах случаев проку от них мало. Но в российских клиниках их становится все больше и больше. Нужно описывать каждую деталь ежедневно. Учитывая, что в нашей больнице так и не была введена электронная история болезни, каждый новый документ удручал меня неимоверно. Конечно, эта часть работы важна, так как истории всегда могут попасть на проверку, например к прокурору, но за однообразными дневниками можно потерять суть ведения лечения и диагностики больного. Поэтому я предлагаю описывать только важные детали во время пребывания больного в стационаре и показатели жизнедеятельности ежедневно, но мой самаритянский порыв вряд ли оценит Минздрав.
Та самая ночь
Так вот, придя в отделение на очередное дежурство, я и не ожидал чего-то значительного. Знал я лишь то, что дежурю с довольно-таки взрослым врачом, который был не прочь доверить хирургическую работу более юному коллеге.
Хирургия (от греческого chiro – рука и ergo – работа, действие) в переводе означает рукоделие, но в университете все шутили про «рукоблудие». И у каждого, особенно молодого хирурга руки всегда были рады поблудить и чесались что есть силы. Именно за этим я и ходил на дежурства к взрослым врачам, чьи руки все чаще желали покоя.
Не дав мне раздеться, доктор подозвал меня к негатоскопу, на котором висели снимки компьютерной томографии (рентгеновское послойное исследование черепа) с приличных размеров субдуральной гематомой. Зрачки мои расширились.
Зрачки могут расшириться от того, что в кровь поступают гормоны стресса и одновременно радости, производные кортизола, адреналина и эндорфинов. Так же действует симпатический отдел вегетативной нервной системы (он включается, когда животное убегает от хищника, например, у людей он срабатывает в любой стрессовой ситуации), по волокнам глазодвигательного нерва проникающий к мышцам, расширяющим зрачок, и заставляющий его расширяться, а глаз, соответственно, блестеть. Тот же симптом, но с одной стороны, говорит о наличии патологии внутри черепа, что и было заметно на лице только что поступившего больного. Глазодвигательный нерв был сжат с одной стороны из-за гематомы и не давал зрачку сузиться даже при направлении на него яркого света фонарика.
С третьего курса все студенты знают, что кровь внутри черепа может означать несколько видов гематом: субдуральная, эпидуральная, внутримозговая гематома, а еще субарахноидальное или внутрижелудочковое кровоизлияние, когда кровь находится в ликворных пространствах мозга. В учебниках даже описана разница в течении клиники разных видов гематом, но, узнавая больше, молодой врач просто теряется, ведь не всегда все так красиво и четко, как в учебниках, и за одной патологией скрывается другая. Но благо сейчас аппараты КТ и МРТ заменили многим мыслительные процессы и можно опираться на их данные. Субдуральная гематома на КТ выглядит как серп, обволакивающий мозг, занимая пространство между твердой мозговой оболочкой и мозгом, покрытым арахноидальной оболочкой. В отличие от нее эпидуральная гематома выглядит как двояковыпуклая линза или древесный листок, находясь между черепом и твердой мозговой оболочкой, отодвигая ее и вместе с ней череп.