В тайге ночи тёмные

– Где мы? – развернулся к ней передом.

– В лесу, – произнесла чуть слышно, ибо стоял он чересчур близко, широкая грудь вздымалась медленно, спокойно, руки сейчас казались как никогда знакомыми.

– В каком? Где мы территориально?

– В тайге. В семистах километрах от Кемерово, – никогда не думала, что будет настолько тяжело встретить своё прошлое. Все-таки прошло уже целых четыре года.

– Вот как, – снова попытался хоть что-нибудь вспомнить, но безуспешно.

– Не переживайте, память вернется.

– А если нет?

– Вернется, – нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. Да, это Соколов, сомнений больше нет. Только он смотрит, будто в саму душу заглядывает, это его фирменный взгляд, пробирающий до костей. Господи, как же так? Какие высшие силы их снова свели? Для чего? Нелепая случайность? Ирония судьбы? Может, взять да и позвонить в компанию? Пусть забирают своего большого босса, лечат, выхаживают. Хорошо, что Соколов ничего не помнит, меньше ненужных разговоров и неловких ситуаций. Жив и, слава богу.

– Мне бы ваш оптимизм, – печально улыбнулся, после чего направился к ванне, а когда забрался внутрь, претерпев очередной приступ боли, поспешил задернуть шторку. – Спасибо, Лиза. Дальше я сам, – и снова возникло странное чувство ностальгии или дежавю, непонятно. Возможно, это последствия потери памяти.

– Хорошо. Если что, зовите.

Лиза вернулась в гостиную, села на диван и словно одеревенела. Как быть? Что делать? Он ведь все равно будет задавать вопросы, спросит о телефоне, захочет выйти на связь.

– Ты чего, дочь? – показался папа. – Со вчерашнего дня ходишь сама не своя.

И отцу тоже нужно что-то сказать. Или не нужно?

– Я хочу рассказать тебе кое о чем, – подняла на него напряженный взгляд.

– Ну, давай, – опустился в кресло.

– В общем, – принялась растирать ладонями колени, – этот человек… я его знаю.

– Откуда?

– Его зовут Евгений Федорович Соколов, он собственник холдинга «ЛесСиб». Я на него работала около года. И, собственно, встречалась с ним, – а глаза наполнились слезами, – и, – произнесла уже дрожащим голосом, – родила от него Пашку.

– То есть, вот он, – опешил от такой новости, – отец Пашки? Тот самый урод, который тебя кинул?

– Да, пап. Он самый.

– Вот же гнида, – мгновенно побагровел от злости, – да если бы я знал, я бы его в том самом озере утопил. А вместо этого притащил в свой дом. Да я сейчас…

– Не надо! – подскочила. – Только ничего ему не говори, прошу тебя.

– Но…

– Он ничего не помнит. Ни имени своего, ни кто он есть такой. Вообще ничего. И пусть продолжает не помнить, – заговорила почти шепотом. – А еще, я хочу, чтобы он остался здесь.

– Зачем? – вконец растерялся.

– Это сложно объяснить, – начала грызть ноготь на большом пальце, – просто… мне нужно разобраться в себе, нужно подумать. Пап, – посмотрела на отца с мольбой в глазах, – четыре года и тут вдруг… он.

– В том-то и дело, Лиз, четыре года. Он вычеркнул тебя из своей жизни, сначала выбросил, а потом вычеркнул. Такие не меняются, поверь.

– И все-таки. Дай мне немного времени, пожалуйста.

Было видно, Семен Аркадьевич категорически не согласен с дочерью, более того, он бы сейчас с радостью пошел к этому выродку и добавил ему переломов, но глядя на дочь, понял, что лучше не лезть. За все то время, что они живут под одной крышей, Лиза лишь раз обмолвилась о человеке, который отправил ее на аборт, причем ограничилась общими фразами, мол, не срослось, он оказался гнусным типом и уж лучше одной, чем с таким. На этом все.

– Я, конечно, твоего решения не одобряю, но… делай так, как считаешь нужным. А вообще, прощать подобное, себя не уважать.

– А кто говорил о прощении? – вскинула брови.

– Тогда для чего ты собралась держать его здесь?

– Не знаю, – и посмотрела на дверь в ванную, – не знаю. Все слишком странно.

– Ладно, не объясняй. Только как, Лиз? Он ведь память потерял, а не рассудок.

– Скажем, что в доме нет ни телефонов, ни интернета. Вот и всё.

– А планшет? Павлик в игры на нем играет.

– И пусть. В планшете интернета все равно нет, не предусмотрен. Что до телефонов, то какой от них толк, если связь не ловит. Верно?

– Допустим.

– Мне нужно-то всего несколько дней. А там и вода уйдет, и ему станет легче.

– Хорошо.

– Спасибо тебе.

На что Семен махнул рукой да отправился на улицу.

Глава 5

– Можно воды? – раздалось за спиной, из-за чего Лиза едва не опрокинула кастрюлю с кипятком. – Простите, снова я вас напугал, – а взглядом так и прилип к белокурому мальчугану, который сидел за столом и лепил пластилин на еловые шишки.

– Конечно, – подала ему стакан, – как себя чувствуете?

– Лучше, – хотя выглядел по-прежнему скверно. – Лиза, а я могу от вас позвонить? Мне бы в полицию, что ли, для установления личности, – криво усмехнулся.

– К сожалению, – постаралась сделать невозмутимый вид, – у нас тут нет связи. Не добивают вышки.

– Вот как, – с трудом опустился на стул. – Жаль…

– Не переживайте, как только погода восстановится и вода уйдет, мы отвезем вас в город.

– А когда вода уйдет? – глянул в окно, за которым опять моросил дождь.

– Когда ливни прекратятся. По радио говорили, будет лить еще дней пять.

– Надеюсь, я не слишком вас смущаю?

– Вы попали в авиакатастрофу, – наконец-то развернулась к нему лицом, – о каком смущении может идти речь?

– Мне очень повезло, – и взял одну из шишек, – если бы не ваш отец, не вы.

– Дядя заблал сыску, – тут же скуксился Паша, – отдай, – вытянул руку.

– Прости, парень, – улыбнулся и вложил ему в ладошку большую раскрывшуюся шишку, – не знал, что она твоя.

– А она моя, – скорее забрал. – Мне деда плинес.

– Паш, повежливее, – погрозила ему Лиза, – так разговаривать с взрослыми нельзя.

– Ничего, он все верно говорит, шишка его, а я взял без спроса. Сколько ему лет?

– Три года. Вам бы сейчас не воду пить, а травяной чай. У нас есть сборы. Сейчас заварю, – поспешила сменить тему. Она никак не могла понять, правда ли он ничего не помнит, или юлит, все-таки каждый раз смотрит с недоверием. Раньше Соколов только так и смотрел на своих подчиненных, когда знал о косяках, но прежде хотел услышать их версию. Вроде как давал шанс объясниться, признаться.

– И вы живете здесь? В такой дали от цивилизации?

– Да, – достала из шкафчика жестяную банку. – Что до цивилизации, все необходимое для комфортной жизни у нас есть, а когда возникает необходимость, мы едем в город.

– Здорово, наверно.

– Что именно?

– Жить в лесу, – и стиснул зубы от боли, прострелившей всю левую часть туловища, но вида не подал.

– Определенно, свои преимущества есть. Главное из них – полная перезагрузка, – положила две ложки перетертых трав в чашку, – здесь приоритеты выстраиваются в другом порядке, мысли меняют направление, начинаешь замечать то, на что раньше никогда не обращал внимания, – залила травы кипятком, помешала. – Вот, возьмите.

– Благодарю.

– Не засиживайтесь только, вам сейчас надо больше лежать. Паш, пойдем на диван? Не будем мешать.

– Да вы, – резко поднял взгляд, – не мешаете, – в одиночестве находиться хотелось меньше всего. Только он остается один на один со своими мыслями, как те точно кислота начинают разъедать мозг, который беспомощно пытается хоть что-нибудь вспомнить.

А Лиза изо всех сил старалась не показывать эмоций. Столько времени уже прошло, вроде отболеть успело. Она наладила быт, растит замечательного сына, в ее жизни наконец-то все устаканилось, даже работу нашла, что называется, сидя дома на диване, заботливый отец рядом. И тут призрак прошлого буквально свалился с небес.

В итоге пришлось сесть за стол, только вот находиться рядом с ним было невыносимо. Воспоминания вернули в то время, когда она сидела с ним в переговорной или ехала в машине на встречу и, честно говоря, даже дышать громко боялась, а он то и дело бросал на нее свои фирменные взгляды, от которых кровь стыла в жилах. Правда, это было еще до того, как они начали встречаться, тем не менее, когда Соколов злился, то стены дрожали, а она дрожала вместе с ними, ибо от природы была человеком неконфликтным, любящим тишину и покой.