Страница 14 из 110
Вне себя от ярости Амане выскочил из зала и забежал в раздевалку. Запыхавшейся и злой, он стоял, держась руками за притолоку с двух сторон, и прожигал взглядом облачающегося Микаэля.
– Неплохой ход, Юу, – не глядя в его сторону, спокойно отозвался Шиндо. – Я впечатлен. Ты умнеешь прямо на глазах. В следующий раз ты мне листок с надписью «дурак» на спину прицепишь или газету в почтовом ящике подожжешь? Браво! От питекантропа ты достойно эволюционировал до неандертальца. Такими темпами к пенсии ты станешь истинным представителем Гомо Сапиенс. Кстати, не желаешь закрепить мой эффектный реванш парой фотографий? – хмыкнул он и развернулся к Амане, при этом положил на скамейку телефон, а после выпрямился и принял весьма кокетливую позу. – С удовольствием попозирую тебе для выпускного альбома.
– Да иди ты, шалава! Лучше бы тебя тогда крокодилы сожрали! – дрожа от негодования и издевки, бросил Юичиро и дабы не позориться дальше, просто сбежал.
Засмеявшись над его нелепым поведением, Микаэль забрал со скамьи свой телефон. Внезапно рука, сжимающая мобильный, задрожала. Шиндо сам весь сжался и привалился плечом к шкафчикам, утратив силы. Закрыв глаза, он сбивчиво и часто дышал, усмиряя резко нахлынувшие чувства, что подобно опухоли очерняли и травили клетки души.
С прискорбием и ненавистью к врагу, Юичиро сознавал, что, проделай с ним ту же ситуацию Мика, он бы никогда не смог вести себя так же смело и непринужденно. То, как повел себя Шиндо в тот день, противоречило представлениям Амане о человеческом поведении. Более раскрепощенный, уверенный в себе он с легкостью обошел ловушку, в которой Юу увяз бы надолго.
Вот так и длилось их противостояние вплоть до самого выпуска. Один придумывал козни, второй попадался, а потом в порыве быть отмщенным изощрялся на новые идеи и круг казался бесконечным и так бы и было, если бы колесо многолетней вражды не было остановлено обстоятельствами, из-за которых становилось просто невозможным ведение дальнейшей борьбы.
Младшая школа осталась позади со всеми ее проблемами, недомолвками и конфликтами, зато впереди ожидала иная реальность и, покидая стены школы, Юичиро был убежден, что на его пути больше не станет такая ненавистная ему преграда, как его старый недруг, так и не соизволивший явиться на выпускной.
Начиналась новая жизнь и сыграть еще одну злую шутку она с Юичиро не могла. Парень был в этом убежден и его уверенность на сей раз не подвела. Учеба в средней школе, в сравнении с годами, проведенными в постоянных конфликтах, не казалось ему такой насыщенной и разнообразной событиями, но была не менее увлекательна для него. Жизнь текла в спокойном русле, настолько спокойном, насколько позволяла это безумное время цветущей молодости. На новом месте Юу обзавелся несколькими товарищами, неплохо поднялся по учебе. Если раньше занимать достойное место ему мешали, то теперь, когда Мики не было, он беспрепятственно получил звание «отличника» и «хорошиста». Не потому, что так безумно тянулся к получению знаний, скорее хороших отметок требовала от него секция по футболу, чтобы продолжать оставаться в ней. Если речь зашла о секции и спортивном будущем, то тут стоит упомянуть, что в его карьере, как будущего футболиста, тоже наметилось немало положительных сдвигов. Уже во втором классе средней школы их команду рекомендовали для участия в городском матче, с которого они вернулись с блистательной победой в руках. И не важно, что состав был любительский. Для начала этого хватало вполне.
Для Юичиро тот день стал более чем особым. Тогда он сделал свой первый серьезный шаг на пути к заветной цели и сделал его с честью. Победа принесла в жизнь парня новые оттенки в образе восторженных и преданных поклонниц. Однако, невзирая на многочисленные письма и признания в любви, сердце Юичиро оставалось по-прежнему свободным. Все свое внимание, всю свою энергию он направлял на развитие своего таланта, тобишь на изнурительные тренировки и до образовавшего фан-клуба ему не было дела. Быть может, чрезмерное внимание, свобода действий, друзья несколько подпортили его характер, но об этом можно будет судить в дальнейшем.
О своем старом недруге – Шиндо – на протяжении этих пяти лет Юу практически не вспоминал, ибо это были вовсе не те праздничные моменты, что радуют душу. Если он и вспоминал дни прежней учебы, то только с отвращением и неприязнью. Старые связи с одноклассниками у него отсутствовали, и как сложились жизни бывших знакомых он не имел понятия. А о судьбе отдельных людей из его бывшего класса Юу и вовсе знать не хотел.
Поступление в старшую школу, пожалуй, самый важный жизненный рубеж для каждого ученика, который нужно преодолеть, и Юичиро в этом плане был не исключением. Не сравнить чувство поступления в первый класс с поступлением в одну из самых престижных старших школ города, славящейся своей особой требовательностью к ученикам и строгой дисциплиной, открывающей возможность поступить в любой ВУЗ страны. Это уже не детская радость от того, что ты обзаведешься друзьями, повеселишься от души. Нет. Это иное чувство, трепетное, взрослое, с полным спектром открывающихся перед тобой возможностей, как уже у практически взрослого человека.
По крайней мере, такие мысли и чувства тешат души пятнадцатилетних умов, полных надежд на будущее и наивно верящих в свою безграничную свободу.
Ничтожные куклы в руках Провидения
В замке́ проворачивается ключ, раздается щелчок. Первым в квартиру входит мужчина, закатывая за собой громоздкий чемодан. Через секунду следом заходит юноша со сверкающими вьющимися волосами и, останавливаясь посреди холла, мрачно с отчужденностью глядит на пустынные комнаты. Квартира нисколько не изменилась, все запомнилось парню таким же, каким было прежде. Только теперь тут властвует запустение. На всех поверхностях скопились пыль и грязь, придавая и без того унылый вид комнатам, в которые сквозь зашторенные окна едва ли пробивается солнечный свет. Пускай все вокруг выглядит довольно холодно и отталкивающе на первый взгляд, однако юноша ощущает в этом жутком месте некоторое умиротворение.
Воображение рисует смутные образы, становящиеся более четкими при одном лишь взгляде на деревянную лестницу, в которой противно скрипит шестая по счету ступень сверху, когда ступаешь на нее; на старый цветочный горшок в углу прихожей, где некогда цвело и радовало глаз растение, теперь скрюченное и засохшее, с трудом удерживающееся истончившимися корнями за ссохшуюся на камень землю; на старые часы, давно прекратившие свой бег. Стрелка под покрытым серой пеленой стеклом замерла, показывая без тринадцати семь – утра или вечера сказать уже невозможно. Все вокруг, каждая деталь напоминает о старой жизни её хозяев.
Осматривая свой прежний дом, который пришлось покинуть на весьма длительный срок, юноша никак не реагирует, когда к нему подходит мужчина и становится чуть поодаль него. Если бы мальчик имел более волевые черты лица и аккуратно уложенные назад прямые волосы, он был бы как две капли воды похож на своего родителя в дни его юности.
– Извини, что нам пришлось снова вернуться сюда, – говорит Шиндо старший, глядя перед собой на расстилающийся перед ним непримечательный вид. В его взгляде читается неприязнь ко всему вокруг, в отличие от сына, чей взгляд спокойно и ровно созерцает место, где прошло его детство. Тяжелые воспоминания опутывают душу, но с ними приходится мириться.
– Ничего, – глухо отвечает Микаэль и даже не взглянув на отца, гордо тряхнув головой, идет к лестнице. Мужчина только с тоской смотрит ему вслед.
Привычный путь от лестницы ко второй комнате по правой стороне. Шиндо заходит в свою комнату. Тут, как и во всем доме, ничего не изменилось, разве что он сам стал взрослее и теперь эта комната совершенно не соответствует человеку, который отныне вновь поселится в ее стенах. Она предназначена для маленького мальчика, но никак не для повзрослевшего Микаэля Шиндо.
Оставив сумку с вещами на кровати, Мика не спеша прохаживается по комнате. Касаясь рукой гладкой поверхности стола, он изящно ведет по ней кончиками длинных пальцев, оставляя след на запыленной глади.