Наследники графа. Армэль

– Моя прапрапра-… , в общем очень дальняя бабушка была ведьмой, – вдруг сказал Тео и все перевели на него взгляды. – Но ее не сожгли. Ее заживо замуровали в стене замка. Это было два или три столетия назад. Говорят, она долго кричала, несколько дней из стены слышался ее глухой голос. Может быть, она проклинала нашу деревню…

Тео замолчал. Странная, необъяснимая тишина установилась в лесу. Даже шепот не нарушал эту тишину. Лишь тихо потрескивал костер. Ни у кого больше не было ни сил, ни желания делиться друг с другом секретами. Где-то вдалеке звякнули колокольчики на повозке припозднившегося крестьянина. В лесу глухо заухал филин. Мишель и Фабрис прижались друг к другу. Остальные мальчишки в страхе переглядывались.

В ту ночь Армэлю приснился страшный сон, видимо, навеянный разговорами в лесу. Связанная женщина в окружении пламени… Сожжение ведьмы! Он видит все это словно сверху, со стороны. Ветер развевает светлые длинные волосы женщины, они не дают рассмотреть ее. И хоть ее тело крепко привязано веревками к столбу, в какой-то момент ей удается так тряхнуть головой, что открывается лицо. Он узнает… свою мать! Вокруг ходят лучники, толпится народ, а чуть поодаль на черном жеребце сидит всадник в черном плаще. Бледное высокомерное лицо, холодный взгляд, темная прядь волос выбилась из-под шляпы и упала на лоб. Отец…

Утром Армэль проснулся в лихорадке. Все испугались, что у мальчика оспа, но оказалось, что это была корь. Граф и графиня приехали настолько быстро, насколько смогли. Армэль тяжело переносил болезнь, что не удивительно во взрослом возрасте. Отец Карудо тогда сказал, что мать должна молиться, ибо материнская молитва самая сильная. И матушка молилась… так искренне, так истово, так слезно. Какая же она ведьма после такого? Что за глупый бессмысленный сон!

Армэль обожал мать и боготворил ее. Упреки Василия Божезларжа в том, что он недостаточно верит, заставили виконта задуматься, и размышления его вернули во времена учебы в коллеже. Верит ли он на самом деле так же сильно, как Василий? И что такое все-таки Бог? И почему ему кажется, что нет ничего плохого в том, что у него есть Эжени и двое малышей, что Господа это не гневит.

***

Не только виконт предавался воспоминаниям, но и его отец. Куси… Старый замок возвышался над лесом и был виден с дороги. Крепость от времени стала совсем бурой, кое-где стены были покрыты мхом. А вот по жилой части, отделенной от главной башни галереями и широким двором-колодцем, и не скажешь, что замку уже не одна сотня лет. Справа от центрального входа с широкой лестницей по стене густым ковром вился дикий виноград. Здесь когда-то стояли статуи. Ставни на стрельчатых окнах были приветливо открыты, и это хоть немного сглаживало тоскливое впечатление, которое произвело на него родовое гнездо. Когда знаешь, что кроме управляющего и нескольких слуг тебя никто не встретит… Граф де Куси поднялся по каменным ступеням и вошел внутрь. Он уже столько месяцев жил в Лабранше, так привык к этому небольшому поместью, к уютному саду, к скромному хозяйству, что теперь непривычно было находиться здесь, в шато-де-Куси, который был настоящим каменным гигантом, и вокруг которого расстилались на несколько миль угодья, принадлежавшие роду Куси.

Внутри было прохладно. Слуги в отсутствие хозяев редко растапливали камины. Да и до зимы еще было много времени, а осень выдалась довольно теплая. На стенах кое-где еще отлично сохранилась мозаика, которую периодически реставрировали. Гобелены, резьба на мебели, инкрустация, позолота… От когда-то бушевавшего в замке пожара не осталось и следа. Тогда потушить все удалось быстро, шато-де-Куси почти не пострадал.

После смерти родителей граф не собирался жить в родовом замке, где прошло его детство и юность. Но так вышло, что потом они с супругой прожили здесь много лет… Здесь родились его сыновья и внуки.

В гостиной сквозь шторы просвечивало солнце, падая лучом на любимый гарнитур матушки, когда-то специально заказанный отцом у какого-то именитого итальянского деревщика. Обычно мебель в замках вельмож была тяжелой, грубой, практичной. Но благодаря тонкому вкусу его матушки, а потом и жены, убранство отличалось почти такой же красотой и роскошью, как королевские апартаменты. Комнату украшал величественный камин с башенками и фризами.

Граф бросил взгляд на картину, где были изображены он с супругой и дети. Минуту смотрел, потом отвернулся и пошел по широкой лестнице наверх. Ему нужно было в кабинет, где в секретере хранились документы. Арману нужна была купчая на парижский дом.

Какое странное чувство вызвало у него посещение замка! Все-таки Куси был невероятно красив. Но теперь пуст… Будто душу из него вынули. Граф прошел в покои детей. В комнате Александрин было идеально убрано, ничего лишнего. А Армэль словно только что покинул спальню. На стуле лежал берет с помпоном, набор для письма, когда-то подаренный ему крестным, стоял на столе. В спальне Кристиана граф увидел игрушку внука – деревянную лошадку. Александрин, помнится, не захотела забирать ее, сказав что в Испании купят новую. Когда-то похожая была у Армэля. Арман де Куси присел в небольшое кресло рядом с кроватью и задумался. Взгляд его затуманился и потеплел.

Служанка будила виконта де Куси. Кажется, мальчик приболел. Обычно подскакивавший ни свет, ни заря, сегодня он не спешил покидать постель, несмотря на то, что было уже почти одиннадцать.

– Виконт, поднимайтесь, ваш батюшка уезжает и хочет сказать вам до свидания.

– Ну мама… – Армэль открыл глаза. – А, это вы. А матушка сегодня не приехала?

– Пока нет, сеньор.

– Я по ней соскучился. Сестру вон привезли. Зачем? Мама лучше, – ребенок сел в постели, недовольно поежившись, когда служанка принялась расчесывать его спутанные локоны.

Его сестра тем временем восседала на расшитой лазурью и золотом шелковой подушке и старательно пыталась открыть чернильницу. Рядом на пуфе сидела крупная белая кошка, которая с интересом наблюдала за действиями ребенка. Неожиданно девочка услышала за дверью шаги. В этот же момент крышка чернильницы, наконец, поддалась, и содержимое флакончика вдруг пролилось прямо на платье, растекшись по бархату. Не заметив, что ее пальцы испачканы в чернила, девочка прикрыла рот ладошкой, с ужасом осознавая, что натворила.

– Сеньорита, вот вы где! – воскликнула гувернантка, недавно нанятая отцом для воспитания и обучения девочки.

Та моментально спрятала чернильницу за спину, так при этом махнув рукой, что брызги полетели прямо на снежно-белое животное, чья шерстка разу покрылась черными пятнышками.

– О, Матерь Божья… Что вы наделали! Ведь платье совсем новое! И как теперь отмывать ваше личико! О, Mon Dieu6!!! – от возмущения мадам Перо перешла на французский. – Как дурно! Как нехорошо! Фи! Ваш батюшка будет недоволен! Так делают только очень-очень плохие дети.

Гувернантка шлепнула девочку и подхватила ее на руки.

– Что вы нюни распустили! Не пристало благородным девицам плакать да капризничать! Вы хотите стать такой же красивой и умной, как ваша матушка? Хотите, чтобы вас полюбил смелый рыцарь?

– Я хочу рисовать! – вопила Александрин.

– Рисуют красками!

Арман медленно поднялся и направился к выходу. Его взгляд ненадолго задержался на гравюре с изображением единорога и льва. Считалось, что единорог обладает неукротимым нравом и борется при попытке его приручить. А лев имел множество значений. Сила, власть, воскресение… Шаги графа по мраморному полу разносились в пустых комнатах гулким звуком. Он отдал слугам несколько распоряжений, сказал, что ночевать не останется и сейчас же едет в Париж.

Где же найти силы все воскресить?..

Глава IX Неожиданная встреча

6

Боже мой.