Опасное влечение

Мы послушно направились в указанном направлении.

В туалете я посмотрела в большое зеркало на Артемьева. Он возвышался рядом, тёр руки в мыльной пене и тоже не сводил с меня глаз. Было заметно, как он мне сочувствует. Между бровей залегла вертикальная складка, красиво очерченные губы были скорбно сжаты. Я была очень благодарна ему за то, что он сейчас рядом и так заботится о нас с Бонни…

Я выглядела ужасно — растрёпанная, испуганная, с диким взглядом. Чтобы хоть немного привести себя в чувство, умылась холодной водой, а потом пригладила волосы влажными ладонями и заново стянула хвост. Ни расчёски, ни блеска для губ с собой не было. Когда отправилась гулять с Бонни, прихватила только ключи и телефон.

— Матвей Николаевич, — тихо произнесла, глядя на Артемьева в зеркало. — Я без сумки… И без кошелька…

— Я всё оплачу, милая, не беспокойся.

— Спасибо.

Мужчина ободряюще сжал мой локоть.

— Давайте-ка, кофейку выпейте, — сказала сотрудница, когда мы вернулись из туалета. — Прямо лица на вас нет. Сейчас я вам сделаю.

Кофе предлагают… И совсем пусто, посетителей нет… Сколько же тут стоит консультация и лечение? Мне стало не по себе ещё и из-за этого. Да, я тряслась от страха за Бонни, но и не думать о том, во сколько обойдётся визит в эту супернавороченную клинику, тоже не могла.

Ай, ладно, выкручусь как-нибудь. Главное — пусть спасут моего рыжика.

Целый час, а может больше, мы просидели на серой банкетке бок о бок с Артемьевым. Я была до такой степени убита, что не сопротивлялась, когда мужчина обнял меня за плечи и привлёк к себе. Меня колотила нервная дрожь. Мужские объятия успокаивали, Матвей был большим и горячим, возникала иллюзия, что пока находишься в кольце его рук, ничего плохого случиться не может.

Но… Это всё же случилось…

Я увидела в конце коридора молодого врача. Он приближался к нам быстрым шагом, и я почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Мы с Артемьевым медленно встали с банкетки, мужчина сильнее стиснул мои плечи и даже поцеловал в макушку.

— Что с моей собакой? — всхлипнула я. Слёзы брызнули из глаза и покатились по щекам.

— Мы провели обследование…

— Вы ей помогли?

— Идёмте в кабинет, я вам должен кое-что показать на мониторе.

Матвей взял меня за руку, сжал пальцы в горячей ладони. Я была в полуобморочном состоянии… В кабинете на экране компьютера мы увидели снимки. Ветеринар принялся обводить авторучкой области на картинках.

— Видите? Опухоль. И здесь… И здесь тоже… К сожалению, тут мы уже ничего не могли сделать. Да и никто бы не смог. Без вариантов. Очень вам сочувствую.

— Опухоль… Сочувствуете… — заторможено повторила я и с ужасом уставилась на молодого ветеринара. — Что это значит? Моей собаки… больше нет? Бонни умерла?

Я с трудом произнесла страшные слова.

Врач покачал головой и повторил:

— Я вам сочувствую. Мы, конечно, поставили ей укол, чтобы облегчить состояние. Но после проведённых обследований стало ясно, что дальнейшее вмешательство бесполезно. Мы всё равно не смогли бы её спасти. Судя по состоянию внутренних органов, Бонни прожила максимальный срок, возможный для этой породы.

Я не могла слышать этот бред. Что он говорит… Он должен был спасти мою собаку!

Рыдания подступили к горлу, и я заревела в голос, не сдерживаясь. Парень беспомощно посмотрел на Артемьева, а тот снова обнял меня, прижал к груди и принялся гладить по голове.

— Даша, Дашенька, милая… маленькая моя девочка…

— Но ей же делали капельницы, она пошла на поправку! — отчаянно выкрикнула я. — Она должна была ещё несколько лет прожить!

Ветеринар отрицательно покачал головой:

— Это исключено. Возможно, вам пообещали что-то сказочное, но… А какой использовали препарат?

Название чудо-средства мне удалось выговорить не сразу, а с третьей попытки — губы не слушались, из груди рвались рыдания.

— Да, это очень хороший препарат, — подтвердил ветеринар. — Но, наверное, его назначили без детального обследования. Иначе стало бы ясно, что смысла в лечении нет. Я же показал вам снимки. Вы сами всё видели…

Глава 14

МАТВЕЙ

Вероятно, в той, другой клинике просто развели девчонку на деньги. Даже без обследования могли бы предположить, что никакое лечение не поможет очень старой собаке. Легко выкачивать бабки из владельцев домашних животных, те выложат любые средства, лишь бы спасти питомца.

Вот почему в прошлый четверг Даша торопилась в банк. Как она смутилась, когда призналась, что идёт туда — ведь накануне она гордо отказалась от его денег. А они ей очень нужны. В тот миг Матвей удивился, насколько легко ему считывать эмоции с её детского лица. От этой мысли в груди разливалась нежность. Даша была для него как открытая книга, он её чувствовал, словно она уже стала частью его самого — возможно, его лучшей частью…

Вот и сейчас в лечебнице, он явственно ощутил, как Даша заледенела от ужаса, когда сотрудница, напоившая их кофе, заговорила о процедуре кремации.

— Посмотрите прайсик, — сочувственно, но в то же время деловито сказала женщина. Она обращалась к Матвею, понимала, что он тут главный. К тому же, именно мужчина только что оплатил картой недешёвые услуги клиники. — К сожалению, индивидуальной кремации у нас нет. Но мы заберём тело, и оно некоторое время будет храниться в холодильнике. Сейчас-то вы куда повезёте свою псюшку!

— Что это значит? — прошептала Даша. Взгляд у неё был безумный. — Бонни сожгут?

— Ну, а куда вы сейчас её повезёте-то? В парке или лесопосадке хоронить нельзя, вы это знаете? Во дворах — тоже. Это запрещено. Надо кремировать.

— Нет, нет, — замотала головой девушка. — Я не хочу!

— Мы сами справимся, — сказал Матвей, возвращая сотруднице прайс.

— Ну, ваше дело, — хмыкнула женщина и окинула заплаканную Дашу сочувственным взглядом.

…Они отправились в дачный посёлок, расположенный в лесном массиве за чертой города. В машине Матвей, не принимая возражений, усадил Дашу на переднее сиденье и пристегнул ремнём. Она, конечно, хотела снова сесть сзади, рядом с Бонни, вернее, с тем, что от неё осталось. Тело им выдали в клинике в специальном пластиковом пакете.

— Нет, ты сядешь вперёд, — твёрдо сказал Матвей, и девушка послушалась.

Всю дорогу Даша судорожно всхлипывала, и ему казалось, что его сердце кромсают отточенным ножом. Как больно. Сколько раз в октагоне он в кровь разбивал лица противников или выкручивал им конечности, и ему самому доставалось в ответ. Но там была совсем другая боль, адреналиновая, которая заводила, распаляла, придавала злости и сил.

А рядом с плачущей девчонкой наваливалось ощущение беспомощности. Он что угодно был готов сделать, лишь бы она не плакала…

Ворота открыл с пульта, внедорожник заехал на участок. Пакет с телом пока так и остался лежать на заднем сиденье машины, а Дашу Матвей усадил в кресло на широкой террасе перед домом. Закутал в плед, налил в бокал красного вина.

— Пей.

Даша безропотно выпила, зубы стучали о край бокала, её трясло.

Потом Матвей взял лопату, натянул кожаные перчатки и отправился рыть могилу… Копал влажную землю и думал, какой ужасный месяц выдался у бедной девочки. Сначала Даша пострадала из-за идиотской путаницы в его офисе. А теперь ей надо как-то пережить смерть любимой собаки…

Дачный участок был огромный, этот кусок леса обошёлся Матвею в круглую сумму, но оно того стоило. Сюда приезжал на выходные с сыном подышать свежим воздухом, приглашал в гости друзей. Сейчас в вечерних сумерках остро пахло хвоей и влажной землёй, над головой перелетали между сосен птицы, стучал дятел.

Год назад в этом же уголке под сосной Матвей уже похоронил кота по имени Фрэнсис. Это был роскошный серый красавец. Как тогда ревел сын! Бедный Васька обливался слезами точно так же, как сейчас Даша. Смерть животного — это настоящее горе для его владельца…

Увидев, что Матвей воткнул лопату в землю и направился к машине, Даша спрыгнула с террасы и побежала в его сторону, придерживая на плечах плед. Она остановилась у маленькой чёрной могилы, с ужасом осмотрела её…