Страница 14 из 50
Теперь ему до конца жизни гореть в аду. Такое нельзя себе простить, этот камень на его совести будет лежать вечно…
Снизу, из клуба, уже доносился гул — начался поединок, публика поддерживала участников. Матвей поднялся из-за стола и устремился к выходу. Спускался по лестнице, и по мере приближения к залу с октагоном, шум усиливался, пока не стал вовсе оглушающим. На ярко освещённом ринге сражались два бойца. Лицо одно уже было сильно окровавлено, глаз заплыл. Толпа вокруг октагона бесновалась, выла.
Артемьев выцепил из толпы Рустама, тот во время боёв занимался организационными вопросами. Пригнул парня к себе за шею и прокричал прямо в ухо:
— Как всё идёт, Рустам? Есть изменения в программе?
— Всё хорошо, Матвей Николаевич! — проорал в ответ Рустам.
— Тоже хочу поучаствовать. Смогу вписаться?
— Нет! Только если захотите выйти против Джибарова. Но он вас поломает.
Ещё бы, супертяжеловес Джибаров, гора мышц, относился к другой весовой категории. Двухметровый титан весил под сто шестьдесят килограммов и, казалось, в клетке у Артемьева против него нет шансов.
— Договорились. Я против Джибарова.
— Не советую, Матвей Николаевич!
— Пойду готовиться.
Рустам посмотрел на босса и скептически покачал головой. Что это на него нашло? Днём был нормальный, а сейчас уже едва сдерживается. Вид такой, словно готов разорвать Джибарова на куски — глаза бешеные, ноздри раздуваются, желваки играют… Вот только бешенство в бою не поможет, наоборот, если хочешь победить, нужно действовать хладнокровно. Да и Джибарова не разорвёшь, он и сам тот ещё буйвол…
— Плохая идея, Матвей Николаевич, — повторил Рустам, уже понимая, что убеждать бесполезно, сейчас босса ничто не остановит. — Он вас поломает.
— Посмотрим.
*****
Вечером следующего дня чёрный «крузер» Матвея, преодолев лабиринт дворов, остановился у невзрачной панельной многоэтажки. Выщербленные ступени крыльца, забранные в решётки окна нижних этажей, залепленная обрывками объявлений доска на стене, неработающий домофон с разбитыми кнопками…
Да уж, местечко. Гетто. И всего в двух кварталах от его элитного клуба, куда со всего города сверкающим потоком стекаются дорогие автомобили.
— Вы сюда надолго, Матвей Николаевич? — почтительно осведомился водитель.
— Не знаю. Жди.
На улице было холодно и сыро, последняя неделя сентября выдалась особенно ненастной. Через минуту Матвей замер перед дверью на втором этаже.
Дома ли девчонка? Не закричит ли от ужаса, когда его увидит?
Вдох-выдох… В октагоне стоял перед противником, с презрением осматривал его буйволиную тушу и не испытывал ни капли страха, хотел побыстрее начать бой. А сейчас, когда думает, что придётся заглянуть в глаза несчастной девушки, по спине пробегает холодок.
На сердце безумная тяжесть, чувствует себя преступником. Будто нечаянно задавил котёнка, который прыгнул ему под ноги — маленький глупыш.
Как теперь это исправить?
Вчера Матвей всё-таки одолел Джибарова. Сражался на пределе возможностей, кипел как вулкан, энергия боя подпитывалась ненавистью к самому себе. Как будто не Джибарова лупил, а себя самого — выплёскивал ярость. В третьем раунде так распалился, что от противника его оттаскивали секунданты…
Рустам подсуетился и сорвал крупный куш. Он в последний момент сделал ставку на босса, хотя шансы на победу у Матвея были ничтожными. Сейчас всё тело ныло от гематом и ссадин, скрытых под одеждой. А внешне всё в порядке, никто и не догадается, как его разрисовал Джибаров. Но он всё же вырубил этого буйвола одним точным и сокрушительным ударом. Отправил в нокаут…
Матвей нажал кнопку звонка. За дверью послышались лёгкие шаги и мелодичный женский голос:
— Кто там?
— Мне нужна Дарья Каретникова, — произнёс негромко, предполагая, что сейчас начнутся возражения и отговорки, и в дом его не пустят.
Но, к удивлению, дверь тут же распахнулась, и на пороге он увидел хорошенькую шатенку в коротком шёлковом халатике. Из-за бедра молодой женщины выглянула девочка лет пяти в пижаме, следом в прихожей появилась собака-корги, хорошо знакомая Матвею по фотографиям. Неторопливо подошла поближе и подняла морду, рассматривая гостя проницательными карими глазами.
— Дашенька, это к тебе! Выходи! — кокетливо крикнула в сторону шатенка.
Она не сводила с Матвея заинтересованного взора, в один миг осмотрела всю его фигуру и явно оценила его внешний вид на самый высокий балл.
— А вы по какому вопросу, позвольте поинтересоваться? — Шатенка уже вовсю строила глазки, игриво улыбалась, дышала. — Да вы заходите, а то дует из двери. А у меня ребёнок.
Матвей сделал шаг в прихожую, застеленную старым линолеумом. Обои в некоторых местах были ободраны.
— Не пугайтесь, у нас тут страшненько. Мы с Дашей снимаем на пару. Хозяин не разрешает делать ремонт. Зато недорого и до работы близко, — объяснила красотка, перехватив взгляд нежданного гостя.
Рыжая корги доверчиво потыкалась носом в голень Матвея, а потом и вовсе прижалась к ноге головой и завиляла хвостом. «Тоже баба, — понял Матвей. — Похоже, тут женское царство». Он присел и начал гладить собаку. Пятилетняя кроха в пижаме застенчиво ему улыбалась.
В этом момент дверь в одну из комнат приоткрылась, и Матвей, ещё не оторвав глаз от корги, уже понял, что появилась… она… Даша.
У него перехватило дыхание.
Матвей продолжал машинально теребить собаку за холку и смотрел на девушку снизу вверх.
— Это вы… — ахнула Даша. — Зачем вы пришли?!
Глава 8
ДАША
Я услышала в прихожей низкий мужской голос и подумала, что к Маринке приехал Валера. Последнее время он постоянно тусовался у нас по вечерам, и я даже была рада этому постоянству. Надоело, что мужики у подруги всё время меняются.
Однако Марина крикнула, что это ко мне. Странно… Кто пришёл так поздно?
Осторожно выглянув из комнаты, я увидела… Артемьева!
Этот мужчина… Он здесь! Господи.
Меня затрясло от ужаса и отвращения, сердце отправилось в полёт и падало долго-долго, в глазах потемнело, я поперхнулась воздухом…
А этот негодяй, монстр, палач, как ни в чём не бывало, сидел на корточках и тискал мою собаку! Бонни, предательница, едва не пищала от восторга под его квадратными лапами.
Как он посмел явиться сюда?! Что ему нужно?!
Меня колотило от страха. Дрожали колени, пальцы, губы. Сердце бешено стучало, казалось, все вокруг слышат его лихорадочный стук. Хотела крикнуть Артемьеву, чтобы немедленно убирался, проваливал и не смел приближаться ко мне на десять километров.
Но разве я бы посмела ему такое сказать? Он очень крутой и влиятельный, у него наверняка целая армия преданных ему головорезов. Сейчас оскорблю, а он… Прикажет помощникам прикопать меня где-нибудь в лесопосадке, и всё, никто никогда не узнает, куда исчезла Даша Каретникова, что с ней случилось…
А я жить хочу!
Прикусила язык, чтобы не сказать лишнего. Подавила гнев и возмущение, но почувствовала, как они прокатились внутри, выжигая пламенем нервные окончания.
Заметила, что Маринка умирает от любопытства, пожирает взглядом незваного гостя. Она ведь работает в дорогом салоне одежды, привыкла общаться с богатыми клиентами. Потом закидает меня вопросами, начнёт выпытывать, что у меня с этим статусным мужиком, и почему я так взбесилась при его появлении.
Нет, беситься нельзя.
Я постаралась взять себя в руки, хоть это было безумно трудно. Вдруг поняла, что стою перед гадом в одной домашней футболке. Она, конечно, длинная, до середины бедра… нет, гораздо выше… Ещё и светлая! Соски откровенно просвечивают через тонкую ткань. Почему-то они немедленно затвердели и торчат под футболкой, как бусинки. Артемьев наверняка это заметил.
Сейчас я предпочла бы быть более одетой. Хотя какая разница, он же видел меня абсолютно голой…
А я его.
И даже хуже — он видел меня распластанной, растерзанной, глотающей слёзы. А я его — возбуждённым, измазанным моей кровью, готовым взорваться от неутолённого желания…