Страница 22 из 46
Дерзкий варвар, не смотря на своё бедственное положение, вовсе не выглядел подавленно. Даже наоборот. При виде девушки лицо его вновь скривилось в улыбке. Яра не смотрела в его сторону и так знала, что северянин ухмыляется.
— Не представляю тебя любящей женой. Тихой и покорной, — добавил он.
— Что ж, сочту это за комплимент, — процедила она сквозь зубы.
— Расслабься, — викинг сверкнул в темноте белозубой улыбкой, — зря исходишь злобой, ведь силы тебе скоро понадобятся.
Девушка уже мысленно отругала себя, за то, что поддалась на провокации и ввязалась в бессмысленный диалог. Приблизившись к северянину и взглянув всё-таки в тёмные омуты его глаз, в глубине которых затонул лунный свет, Яра тихо произнесла:
— Насладись этой ночью, потому что она станет для тебя последней.
После этого развернулась и направилась прочь. До рассвета осталось несколько часов, а ей необходимо отдохнуть. Силы были на исходе, но всё же потрясённая тем, что сегодня узнала, она так и не сомкнула глаз.
Северный Волк больше не насмехался. Наблюдая за почти скрывшимся в темноте силуэтом приглянувшейся ему девы, он крикнул ей вслед:
— Тогда ещё этой ночью ты возляжешь со мной! Обещаю!
Но Яра больше не обращала на его слова никакого внимания. А зря…
Глава 7
Ньёрд Остроглазый медленно пробирался к амбарам. Он крался в темноте между хижинами, постоянно прислушиваясь и стараясь держаться в их тени. Хвала богам, ему удалось выбраться из огня и беспроглядного тумана прямо перед расщелиной в скале, где и спрятался под одной из рыбацких лодок. Он слышал, как чужеземцы обыскивали побережье. Побывали они и в пещере, где Ньёрду посчастливилось укрыться, но под лодку никто так и не удосужился заглянуть. Из всего случившегося викинг сделал вывод, что вовсе не с духами он имеет дело, ведь тех ему едва ли удалось бы перехитрить.
Он не мог знать численность иноверных, населявших эти края, а из оружия при нём остался лишь его меч. Но всё же выйти одному против всех — это прямой путь в Вальхаллу. Туда он ещё успеет, а если повезёт, то перед смертью отправит и парочку фанатиков к их пращурам.
Глубокой ночью Ньёрд выбрался из своего укрытия и на ощупь взобрался по крутой насыпи. Не зная здешних мест, он постоянно скатывался вниз, иной раз больно ударяясь о камни. Но всё же упорство его было вознаграждено, и когда полная луна уже клонилась к горизонту, уступая место дневному светилу, викинг незамеченным пробрался в поселение. А увидев обезоруженных и прикованных к столбам своих боевых товарищей, понял, что оказался прав, переждав в пещере. Бросься он сломя голову на выручку своим соратникам, скорее всего, стоял бы сейчас возле них, закованный в цепи.
— Что так долго, дружище? — тихо поинтересовался его вождь.
— Да, — вторил ему Большой Фоки, — нас тут уже почти порешили! Тьфу! Ненавижу чёртовых фанатиков!
Фоки демонстративно сплюнул, показывая всю степень своего презрения к вышеупомянутым.
— Замолчи, — шикнул на него Волк, пока Ньёрд, помогая себе рукоятью меча, выбивал из земли колья, удерживающие цепи.
Оказавшись на свободе, Волк с хрустом повёл шеей и потянулся, разминая затёкшее могучее тело. После чего принялся помогать Остроглазому освобождать своих воинов. Стараясь не слишком звенеть цепями, они один за другим вызволяли северян из оков. При этом дюжие викинги падали наземь, словно сражённые топором деревья, — от долгого пребывания в одном положении тела их затекли и отказывались подчиняться. Устоял на ногах лишь Вольф из рода Ирвенгов.
На севере поговаривали, что свой дар — силу, выносливость и неуязвимость в боб —он получил в результате заклинания, которое прочла его мать в день зимнего солнцестояния перед ликом самой Фрейи*. Правда это или нет — никто доподлинно не знал. Но с самого детства Вольф отличался силой и мощью. В нем воплощалось всё то, что ценилось и уважалось северным народом. И его отец по праву мог им гордиться.
— Что будем делать с арабом? — поинтересовался у вождя Ньёрд, остановившись у последнего столба.
Араб то ли уснул, то ли просто повис на цепях без чувств и не подавал никаких признаков жизни.
— Убить собаку трусливую и дело с концом, — пробасил Фоки, тут же получив за это от соратника локтем под ребро.
— Надоел за весь день своим нытьём, спасу от него не было, — добавил он уже тише.
— Нет, — отозвался Вольф, — он нам может быть ещё полезен. В амбар его, связать и рот тряпьём заткнуть.
— Какой прок в трусливом недоростке? — не унимался Фоки.
Вместо ответа Волк обратился к Ньёрду Остроглазому:
— Что ты видел у берега? Есть где позаимствовать хоть захудалый баркас?
— Ничего, Волк, — отрицательно мотнул тот головой. — Лишь пара рассохшихся рыбацких лодок в ущелье. На них далеко не уйти.
— Тьфу.
Большой Фоки вновь досадливо сплюнул. Их корабли, оружие и снаряжение, всё, что у них было теперь утеряно! Он не понимал, зачем Тор* послал им это испытание. Сын Óдина*, бог грома и молнии бил по своей наковальне, и Фоки за всю свою жизнь не видывал такого шторма. Море бушевало, накрывая огромными волнами их суда, переворачивая их и затягивая на дно. Уцелело лишь три драккара и, сбившись с намеченного курса, они оказались здесь, во многом благодаря арабу, будь он неладен!
Спрятав его бесчувственное тело в амбаре с зерном, северяне перебрались в тень и расположились на вязанках сена, где перед этим сидела и Яра. В ночном небе забрезжил рассвет, и сумрак стал прозрачным. Семь пар глаз устремили взгляды к своему вождю.
— Что будем делать, Волк? — первым подал голос Фоки.
— Для начала заявим о себе.
— А как же фанатики? — Ньёрд, как и все остальные, не мог понять, что задумал их предводитель. — Мы безоружны, всего один меч на восьмерых.
— Твой меч тебе не понадобится. Мы не тронем их женщин и детей, — отрезал Вольф, и добавил вполголоса: — Кроме одной.
— Предлагаешь порешить стариков? — отозвался Большой Фоки. — Не считая их, здесь только женщины и дети.
— Что ты хочешь этим сказать, Фоки? — недоверчиво переспросил Ньёрд. — Нас одолели женщины и дети?
В отличие от своих соратников, он не видел врага в лицо. Поэтому и удивлению его не было предела.
— Хуже, дружище. Нас одолела всего одна женщина, — подтвердил Вольф Ирвенг и добавил: — Она пойдёт с нами.
— Куда? — поинтересовался Фоки. — Через море на рыбацких лодках? Как по мне, уж лучше остаться здесь, пока не придумаем, как вернуться домой. Женщин здесь много, а из мужей один только кузнец.
— Вот он тебя и подкует, — хмыкнул Ньёрд и тут же получил от Фоки увесистую оплеуху.
Поднявшись во весь рост, Волк размял широкие плечи. Его мало интересовало это племя. Вернее, его интересовала лишь одна женщина, здесь обитавшая.
— Почти рассвело, — задумчиво произнёс он. — Отдохните пока.
— А ты куда? — удивился Ньёрд Остроглазый.
— Есть одно незаконченное дело, — ответил он и направился туда, где перед этим скрылся во тьме силуэт Яры.
ор* — в скандинавской мифологии рыжеволосый и рыжебородый бог грома и молнии, сын Одина и богини Земли – великанши Йорд. Само имя Тора произошло от германского слова «гром» (современное нем. – Do
Фрейя или Фреа* — в скандинавской мифологии богиня плодородия, любви и красоты, дочь Ньёрда и сестра Фрейра. Величайшей драгоценностью Фрейи было ожерелье Брисингамен, купленное ею за четыре ночи любви с изготовившими его карликами. Красота голубоглазой богини покорила множество поклонников, включая Оттара, потомка Сигурда, превращенного ею в вепря, чтобы всегда держать у себя в Асгарде.
Óдин* — верховный бог скандинаво-германской мифологии. Его культ был особенно популярен у викингов, в связи с чем период его расцвета приходился на VIII и IX столетия. Мореходы и пираты севера поклонялись Одину, веря, что в Вальхалле он собирает рать «доблестно павших» воинов.