Страница 6 из 53
Вернее, не станет, потому что был явно не дурак.
И мне не придется ему ничего рассказывать. Например, о том, как я жила одна. Брошенный после смерти матери ребенок, которого отец не пожелал больше видеть, потому что я оказалась слишком на нее похожа. Сбежал от меня на войну и не показывался целых пятнадцать лет. Да, иногда возвращался в Валор, но никогда не приезжал в «Высокие Сосны», останавливаясь в столичном доме, где мне были не рады.
Правда, иногда отец писал мне письма. По одному в год, которые доставляли аккурат на мой день рождения. Еще он писал тетушке Лавинии, но та с каждым годом сдавала все сильнее, и в последние лет так пять отвечала за нее уже я. Не хотела, чтобы отец обо всем догадался и отправил ее в сумасшедший дом.
А вот письмо от Тайлора Бростона было всего лишь одно. Ровно за две недели до свадьбы, в котором он изъявил желание на мне жениться.
— Тогда, пожалуй, я расскажу немного о себе, — произнес он, нарушив повисшее в карете молчание. — Вернее, о тех причинах, по которым наша первая встреча состоялась на ступенях Церкви Великой Матери лишь этим утром. Наверное, ты упрекаешь меня в равнодушии…
— Ну что вы, лорд Бростон! — отозвалась я вежливо, старательно разгладив на коленях белое кружево свадебного платья. — Поверьте, мне совершенно все равно.
— Я вполне это заслужил, — кивнул он. — И твое безразличие, и твою отстраненность. Я не отрицаю свою вину, но все же попытаюсь найти хоть какие-то смягчающие обстоятельства своим действиям. Вернее, собственному бездействию.
— Говорю же вам, не стоит себя так утруждать!
Мой муж усмехнулся.
— В том-то и дело, Одри, что после того, что я увидел и услышал, мне очень хочется себя утрудить. — Какое-то время он смотрел на меня, затем продолжил: — Я долго учился за рубежом, осваивая Высшую магию, как Темную, так и Светлую. После чего проходил стажировку в Эрхе, откуда и отправился на войну. Пару лет служил под командованием твоего отца, но был ранен, и мне пришлось вернуться в Валор.
— Пурпурное Сердце, — пробормотала я. — Оттуда, не так ли?
— Оттуда, — согласился он. — Я рвался назад, на поле боя, но наш король рассудил иначе. В Валоре меня ждало новое назначение и несколько довольно сложных дел, потребовавших длительных временных затрат. К тому же, признаюсь, ни наш брак, ни портрет моей невесты не вызывали у меня особого энтузиазма, пока однажды я не понял, что откладывать больше нет смысла.
— Ну почему же, — я все-таки не удержалась от сарказма, — вы вполне могли бы отложить свадьбу еще лет так… на сорок. И я бы этому была несказанно рада!
— Ты обижена, Одри, — кивнул он, — но я надеюсь, что мы сможем найти общий язык.
— Зачем? — спросила у него резко. — Зачем нам его находить? Мы отлично обходились друг без друга все эти годы, лорд Бростон! У вас своя жизнь, на которую я нисколько не претендую. Но взамен мне бы хотелось…
Мне бы очень хотелось, чтобы он не претендовал на мою.
Правда, вслух я этого произнести не успела, потому что мы приехали, и в окне показались золотисто-желтые стены поместья Нейтонов. По-хорошему, фасад надо было бы подновить, да и крыша нуждалась в починке, но последние три года выдались довольно сложными. Впрочем, и сад, и дороги, и хозяйство — все содержалось в идеальном порядке.
— Одри, погоди! Мы еще не договорили, — бросив безразличный взгляд через окно на мой дом — мою гордость! — произнес Верховный Маг.
Попытался взять меня за руку, но я не далась. Принялась дергать дверцу, стараясь поскорее выбраться наружу. Тут с другой стороны ее распахнул подоспевший Тобиас — мой слуга, мой охранник и защитник, — и я выпала ему на руки.
На это Тобиас — здоровенный и мрачный, руки как кузнечные молоты, — кинул крайне хмурый взгляд на моего мужа, как ни в чем не бывало застегивающего камзол. Пробурчал что-то себе под нос, после чего поставил меня на ноги, но вслух так ничего и не сказал. Ни про стрелу в лоб, ни про вилы в бок, ни про тот самый молот, с которым он отлично обходился. Но, судя по его мрачному взгляду, явно подумал о чем-то таком-эдаком.
Если, конечно, я буду несчастлива в браке.
Глава 2
2.1
Праздничный обед, плавно перетекший в ужин, проходил для меня довольно нервно. Зато гости, кажется, остались всем довольны. Втайне я надеялась, что они быстренько напьются, после чего разъедутся или разойдутся по домам, либо заснут в специально отведенных для этого комнатах, перестав терзать нас с Тайлером Бростоном ненужными поздравлениями и пожеланиями.
Но все неплохо держались, включая моего собственного мужа, который к вину не притрагивался и засыпать тоже не собирался. Вместо этого был бодр, любезен и полон желания общаться с гостями. Отлично держался не только в обществе местных лордов и эсквайров, оккупировавших Бальный Зал, но и без колебаний спускался со мной в яблоневый сад, где под густыми кронами, дававшими убежище от жаркого солнца, были накрыты столы для арендаторов.
В «Высокие Сосны» ненадолго заглянули и монахини со своими воспитанниками. Их посадили отдельно, и они, быстро отобедав, поблагодарили нас за гостеприимство и довольно скоро засобирались восвояси. Провожала я их вместе с Тайлером — три монастырские телеги покатили по подъездной дороге, подпрыгивая на ухабах и поднимая клубы пыли.
После этого мой муж подхватил меня под локоть и повел к гостям. Но по дороге уставился на разбежавшиеся по светло-желтому фасаду «Высоких Сосен» трещины и спросил, почему мой дом нуждается в починке. Уж не потому ли, что приют при монастыре Святой Анны в нем не нуждается?
На это я покачала головой.
— Четыре года назад в Гленншире случилось сильное землетрясение, а за ним пришел разрушительный ураган. Похоже, в то время вы были в Эрхе и ничего из этого не застали. — Он кивнул, подтверждая мои слова. — Крышу мне удалось починить, — правда, не до конца, — а до остального как-то не дошли руки.
— Я это исправлю, — неожиданно заявил он и повел меня в сад.
Но не успели мы дойти до столов, накрытых белоснежными скатертями, как кто-то снова крикнул «Горько!», на что я привычно закатила глаза, позволив Тайлору себя поцеловать — уже в который раз за вечер!..
Но на этот раз я не почувствовала вкуса его поцелуя, потому что последние его слова породили во мне новые, крайне тревожные мысли, отравлявшие и так непростое мое существование. «Высокие Сосны» были моим домом и стали моим приданным вместе с земельными владениями в Гленншире. Теперь же, по проклятому брачному договору, все это — все, вместе со мной! — переходило в сосбвенность к моему мужу.
А теперь это его замечание насчет «исправить»…
Неужели он станет устанавливать здесь свои порядки?! Поднимет арендную плату — сейчас, в третий неурожайный год?! Запретит строительство последних каналов — а ведь мы почти закончили, осталось лишь соединить их с озером Таннер и довести до дальних полей, так отчаянно нуждавшихся в воде? А еще дети в приюте, и те, кто проживал в Храме Арату — неужели они останутся без еды и скромных средств на содержание, которые мне до этого удавалось им выделять?!
Потому что нашему королю не было ни до чего дела. Государственная казна который год была пуста, налоги продолжали расти, несмотря на неурожаи и голод, — его Величество куда сильнее интересовала война далеко от наших границ, чем то, что происходило в страдающей от засухи стране.
— Одри, что-то случилось? Ты побледнела, — встревожился Тайлор Бростон, когда я, погруженная в свои не слишком-то веселые мысли, побрела ко входу в дом.
— Да, что-то случилось! — пробормотала в ответ. Но негромко, чтобы он не услышал. — Так уж случилось, что я вышла замуж!
Но, кажется, он все-таки услышал. Хотел что-то мне сказать, но тут подошла Флоренс, заявив, что гости уже выпили половину припасенного на банкет вина. Доставать ли оставшиееся из погребов или стоит немного… гм… притормозить?