Страница 34 из 40
Разум верил, что да. А сердце упрямо твердило, что нет.
Кира осторожно приоткрыла один глаз, посмотрела на шарик и тут же от изумления уронила его на кровать, вскрикнув. Не веря себе, она снова подняла его и посмотрела внимательно — нет, глаза не обманули ее.
«Какой-то неправильный шар…» — мелькнула в голове мысль.
Потому что на электронном экранчике современной версии старинной игрушки красовался текст:
«Разреши себе быть счастливым».
«Разве я не разрешаю? Я готова! Я очень хочу счастья! Для себя и главное — для моего малыша! Но Дима… Он тоже заслуживает счастья! Жену и родного ребенка! Я не могу, не могу…»
Мысли путались, Кира постепенно проваливалась в сон, все еще прижимая к себе шар с разбередившей душу надписью.
Снилось ей что-то бестолковое, запутанное. Будто она убегает от кого-то… А может, сама пытается догнать. То ли счастье, то ли любовь… Бежит или ищет? Заблудилась, убегая? Или идет верным путем?
Кира металась во сне, но вырваться из мутного плена никак не удавалось. Пока чья-то рука не легла ей на плечо:
— Девушка, с вами все в порядке? Девушка, вы меня слышите?
Кира распахнула глаза и отпрянула от незнакомой женщины, которая стояла рядом с ней. Огляделась, приходя в ужас и чувствуя, как от страха холодеют пальцы, а по телу пробегает дрожь.
— Все в порядке? Вы тут стоите уже несколько минут и стонете, я подумала, может, инсульт… Как вы?
Кира стояла на крыльце своего дома, рядом со скамейкой. В пижаме и накинутом поверх халате, в домашних тапочках на босу ногу. И совершенно не понимала, как очутилась тут.
— Я… Я в порядке, спасибо. Вышла… Проводить подругу, и… Задумалась, — она тряхнула головой, посмотрела на незнакомку и попыталась улыбнуться. — Все в порядке, видите? Я говорю и улыбаюсь, это точно не инсульт. Я… — Кира похлопала по карманам, и, конечно, не обнаружила там ключей. — Я просто ключи забыла! Не могла войти в подъезд.
— Ох, ну пойдемте, скорее, вы, наверно, замерзли уже!
Как ни странно, холода Кира не ощущала, пока женщина не сказала об этом. И тут же осенний ветер пробрался под ее тонкое одеяние, заставляя сжаться, безрезультатно кутаясь легкую ткань.
Поблагодарив за помощь, Кира поднялась на свой этаж. К счастью, дверь квартиры можно было закрыть только ключом — так что она была открыта. Вещи и ключи лежали на своих местах, кровать расстелена, кошка спокойно спит на своем месте. Будто Кира и правда на минутку вышла по делам.
От домашнего тепла и уюта Кире мигом захотелось спать, да так, что, казалось, она сейчас уснет на ходу. Так что быстро заперев входную дверь Кира юркнула под одеяло, укутываясь, как в кокон, и провалилась в глубокий сон, лишь только закрыла глаза.
Утром, еще до работы, пришло сообщение от Димы, после которого вся бодрость из Киры вышла, будто воздух из воздушного шарика:
«Доброе утро! Все еще не вернулся, прости. Увидимся завтра».
День без обеда с Димой внезапно стал ужасно скучным, долгим и отвратительно серым. Впрочем, Кира не совсем себе отдавала отчет, в чем причина ее плохого настроения. Скорее винила ночную прогулку, а не утреннее сообщение. Злая и расстроенная, по пути в офис она порвала колготки в такси, затем вылила на себя кофе и в качестве вишенки на торте ужасного дня — получила выволочку от Драконихи, как обычно — на пустом месте.
Сидя за столом, Кира кипела и бурлила, и сообщение от Славы только больше раззадорило ее. Обычное приветствие и пожелание доброго утра стали ее соломинкой. Разрыдавшись, Кира убежала в туалет, а затем дерзко сбежала домой.
После двух порций мороженого и получасовой глажки нервничающей от такой активной ласки кошки Кира немного пришла в себя и решительно написала Славе.
«Срочно приезжай. Я дома, жду».
Слава перешагнул порог, встревоженно глядя на Киру из-под сведенных бровей. Она провела его на кухню, усадила за стол, даже кофе налила и предложила сделанные заранее сэндвичи.
— Что случилось? — Слава был краток, да и нежности в его голосе заметно убавилось.
— Да ничего, Слав. — Кира постаралась улыбнуться максимально естественно и непринужденно, хоть в животе и сжимался холодный комок. — Просто стало вдруг так тоскливо. И я решила поговорить с тобой. Обо всем… — Она опустила глаза и машинально положила одну руку на живот, сама этого не замечая, но Слава это заметил прекрасно.
— Все будет в порядке, Кир. Поженимся, если ты хочешь. Распишемся или сыграем свадьбу. И малыша я буду растить как своего. Света сказала, что ты хочешь назвать его Сашей. Или ее. Я не против.
Слава протянул руку и нашел на столе ее пальцы, холодные и чуть подрагивающие, накрыл горячей ладонью и чуть сжал. Но Кире и в этом чудилась фальш.
— А как же любовь, Слав? Ты разве любишь меня? Ну скажи, только честно.
— Кира… — Слава забрал руку, вцепившись в свою чашку так, что суставы пальцев побелели. Кире стало страшно за чашку. — Ну что такое — эта любовь? Всплеск гормонов, буря чувств — кратковременная и непрочная. Сегодня любовь до гроба, а завтра — прости-прощай, чувства прошли? Куда важнее, когда люди выбирают друг друга холодным умом. Ты мне очень нравишься, Кир. Ты — та женщина, которую я всегда искал. Красивая, сильная, целеустремленная. Совсем как я сам. Ты знаешь, чего хочешь, ты строишь карьеру, у тебя отличные перспективы на работе. Я восхищаюсь тобой.
Кира выслушала эти комплименты совершенно отстраненно. Потому что в голосе Славы не было искренности. Не было горячности и страсти. Он словно повторял давно выученный доклад о проведенной операции.
«Зачем это тебе?»
— Но ребенок же не твой. Я даже не знаю, чей он.
— Это не важно, Кир. Я сказал, что буду с тобой, когда ты думала, что он от Макса. И я не заберу назад свое слово. Это не достойно мужчины. Ты можешь положиться на меня, Кира. И все у нас будет отлично.
«Будто приговор зачитал, боже, не могу больше этого слышать!»
— Слава, а давай ты приготовишь свои овощи с курицей? Тот азиатский рецепт? Так хочу их, просто сил нет терпеть!
Слава, похоже, был сильно сбит с толку от такого резкого поворота в разговоре, но быстро взял себя в руки и коротко кивнул. Затем закатал рукава рубашки и принялся деловито лазить по шкафчикам и полочкам, доставая все необходимое.
— А я пока пойду, полежу. Что-то устала…
Закрывшись в спальне, Кира быстро отправила пару сообщений. Дождалась ответа, отправила еще. И, наконец, с выражением полного удовлетворения на лице принялась переодеваться. Теплые джинсы, водолазка — то что надо для небольшой прогулки прохладным декабрьским днем. Снега еще не было, но ветер пронизывал до костей — а мерзнуть ради красоты Кира больше не собиралась. Не могла себе позволить.
Звонок в дверь раздался, когда Кира выбирала, какой шарф лучше пойдет к легкому ярко-голубому пуховичку, который она когда-то купила, собираясь учиться кататься на коньках — и так никогда и не надела, предпочитая стильные пальто и шубки. А сейчас он оказался очень к месту.
Кира быстро открыла дверь — как она и предполагала, Слава или не услышал звонок, или решил не отвлекаться от плиты. Что Кире было только на руку.
— Кир, что такое? Ты в порядке?
— Конечно, Светик, лучше не бывает! — Кира затянула подругу в квартиру, обняла и горячо зашептала в самое ухо. — Светк, ты говоришь, чтоб я ответила Диме «Да». А сама-то почему от любви бегаешь?
Подруга вздрогнула и залилась краской. Кира усмехнулась и снова зашептала:
— Он в кухне. Готовит офигенно вкусную штуку. Иди, ведьма. Ты нашла своего мужчину. И он нашел тебя. Ведьмы тоже достойны любви, Свет. Я это точно знаю.
Кира дождалась, пока растерянная и малиновая от смущения подруга снимет сапоги и подтолкнула ее в сторону кухни. А сама набросила пуховик, замотала шею малиновым шарфом и вышла из квартиры.
«Все ведьмы достойны любви. Но для матери самая важная любовь — это любовь к ребенку», думала Кира, спускаясь по лестнице и чувствуя себя как никогда светло и легко. Будто вдруг среди зимы в ее жизнь заглянуло весеннее солнышко.