Про Life

— Ну что там у вас ещё случилось? Открывайте!

— Я хочу, чтобы ты позвонил Лере, - разборчиво сказал Сергей, - и согласился на её предложение. Я ошибался. Может, тюрьма и хуже дома инвалидов, но это – хуже всего на свете.

— Серёжа, ты что-то сказал? Не слышу. Герман! Открывайте сейчас же, не то за охраной пойду! Будем дверь ломать.

Не поднимаясь с пола, брат потянулся к задвижке и отодвинул её. Ввалилась Марго и с недоумением оглядела заблёванный пол. Что-то такое промелькнуло в её лице, что Герман подумал, будто она сейчас их пожалеет, найдёт добрые слова…

— Герман, ну что опять с лицом? – сказала Марго. – Ты не кончил, что ли?

15.

Близнецы купили Герману новый телефон за время, что не виделись с Лерой, и она часто по ошибке звонила и писала на прежний номер. Оба контакта значились в её записной книжке под именем «Герман».

Вот и сейчас Лера прислала Серёже в мессенджер фотографию из примерочной. Следом пришло сообщение: «Ну как?». Герман глазом не успел моргнуть, как брат напечатал в ответ: «Ужасно. Выглядишь так, будто собираешься на сельскую дискотеку».

— Что ты творишь?! – ужаснулся Герман.

— Не лезь. Я знаю, что делаю.

На следующую встречу Сергей принёс кое-что из личных запасов.

— А туфли откуда? – спросила Лера.

— Взял из гримёрки.

— Надеюсь, ваши тёлки мне за это волосы не повыдирают?

— На туфлях же не написано, чьи они. Потом отдашь, я верну их на место. – Сергей бросил рядом с эйфоном пакет, и оттуда вытекла, как желе, дымчатая ткань. – Мерить будешь?

Когда Лера вышла из ванной, в актовом зале стало светлее. Зелёное с голубым отливом, с россыпью редких блёсток, платье напоминало битое стекло. В нём Лера выглядела такой хрупкой, будто и сама могла разбиться от неосторожного движения. Каблуки вознесли её на недосягаемую высоту.

Знакомая Герману Лера носила растянутые вещи с чужого плеча. Её маникюр всегда был отросшим, корни волос – непрокрашенными. До этого момента Герман не видел в ней незнакомку с идеальной осанкой и убийственно алыми губами, встреченную в городе у моря.

А Сергей, оказывается, видел. Мысль об этом вызвала неприязнь к брату.

Касаясь подола кончиками пальцев, Лера приблизилась к зеркалу и долго молчала.

— Да, - справившись с волнением, сказала она. – Это красиво. Теперь я точно пройду фейс-контроль в «Сон Ктулху».

Все скисшие сливки общества этого города собирались в «Сне Ктулху». Лера собиралась проникнуть внутрь и разжиться инвайтом в чьё-нибудь карманное измерение, чтобы его разграбить.

— А там будет, что брать, - предвкушала Лера, - судя по тому, как развращена нынешняя тусовка.

Перспективнее бывали разве что духовные залежи ханжей (в чём Герман даже не сомневался: с подключениями возобновились семяизвержения брата, и не хотелось даже думать, чем тот занимается в Эйфориуме). Лера, хихикая, рассказывала о том, как распотрошила логово одной застарелой девы, и там оказалось нечто такое, что прибыли с этого дела хватило, чтобы вложиться в акции.

Правда, финансовые бразды у Леры быстренько отобрали члены семьи. На этот счёт девушка была немногословна. Кажется, там фигурировало решение суда и медицинское заключение.

В зале раздавались потусторонние звуки и блуждали огни. Шёл бой сольпуги и скорпиона. Сольпуга была вооружена металлизированными хелицерами, хвост скорпиона заканчивался электродом. Происходящее транслировалось на больших экранах.

Только темнота не давала разглядеть в забродившей массе толпы Леру. Сегодня ночью она собрала все взгляды и купалась в них. «Откуда что берётся», - сказал на это Сергей.

Близнецы сидели за барной стойкой со стаканом колы, чтобы чем-то занять руки.

Скорпион высек искру. Бой принимал серьёзный оборот. Экраны налились светом, и Герман увидел Леру с человеком, который заплатил за растление близнецов.

Всё вокруг исказилось, как отражение в кривом зеркале. Герман поставил стакан на барную стойку, чтобы не обнаружить себя звоном разбитого стекла. Руки дрожали.

Человек не заметил близнецов. Он не сводил с Леры цепенящего взгляда и касался её локтя. Герман живо представил её, одурманенную наркотиками – участницей очередного безумного перформанса.

— Если с ней что-то случится, то ты последний, с кем она созванивалась, - как будто прочитав мысли Германа, негромко произнёс брат. – Вытаскивай её отсюда немедленно.

— Да, - очнулся Герман, - конечно.

Он отправил Лере пустое сообщение, о котором они загодя условились на случай чего, и вышел из зала. Ждал лето сто, пока застучат каблуки, и, схватив Леру за локоть, подвёл её к окну и задёрнул за ними портьеру.

— Поищи другого клиента, - выпалил Герман. – Этот не подходит.

Глаза Леры мечтательно заволокло.

— Да ты что, Герман! Он классный! Приглашает меня поиграть на бильярде… - Напоровшись на его взгляд, девушка сменила тон: - Ты вообще в курсе, что это – Влад Балаклавиц?

Собиратель редких девиаций, владелец крупнейшего эротического портала в русскоязычном сегменте Эйфориума… Герман мог бы и раньше догадаться.

— С первого раза – и такая удача! Не просто эйфовый, а один из столпов Оазиса. А ты предлагаешь всё бросить?

— Он опасен. Ты не понимаешь, что делаешь, - вмешался Сергей. – Никуда с ним не ходи, поняла?

Герман в упор разглядывал набивные рисунки на портьере, подражающие фрескам Гойи. Портьера имела воздушную подкладку со вшитыми электродами. Подкладка окутывала Лерины беззащитные плечи и потрескивала.

— Герман, да что с тобой? Да у тебя температура…

Лера прикоснулась к его лбу. Герман отвернулся.

— Ладно, - сжалилась она. – Выходите через заднюю дверь минут через двадцать.

— Мы работаем, - напомнил Сергей.

— А я не работаю? – сверкнула глазами Лера, выпутываясь из портьеры. – Только вас это что-то не останавливает!

Через полчаса Герман вышел из клуба, закурил и подождал, не явится ли следом Марго. Все смотрели бой. Охранники – и те уткнулись в онлайн-трансляцию в клубном чате. Никому не было дела до близнецов, и Герман направился туда, где мелькало в темноте Лерино платье.

Лера каталась на качелях во дворе за клубом. Она раскачивалась, запрокидывая голову, и выплетшиеся из причёски пряди падали за шиворот. Маленькие блёстки светили отражённым светом, отчего платье казалось выдутым из стекла.

— Кто побеждает? – непринуждённо спросил Сергей.

— Сольпуга, - ответила Лера.

— Да ладно? Хорошо, что я не поставил на скорпиона, как собирался. Он ведь бронированный.

— Она его за хвост схватила, и всё… Смотрите, что у меня! – Лера с триумфом повертела исчёрканной салфеткой и вручила её близнецам. – Наплела Балаклавицу, что я детский психолог, и могу по рисунку судить о человеке. Конечно, он захотел проверить. Даже просить не пришлось.

По такому рисунку мог судить кто угодно. С салфетки скалился зверь с полной пастью острого железа.

Мокрый сканер или, как его называли на жаргоне, «морилку» Лера купила на Авито. «Морилка» носила следы былых сканирований – цветной осадок на дне.

Наклонившись над сканером, как ведьма над чаном, Лера бросила рисунок внутрь и пустила к нему царскую водку из среднего горла форштосса. Отблеск скрещённой стали озарил Лерино лицо.

Появившийся на экране приставного стола зверь выглядел карикатурно. Не верилось, что Германа могло бросать от него в дрожь.

— Постарайся не отсвечивать, - сказала Сергею Лера. – Герман, а ты жди у фонтана. Ну, погнали!

Последнее, что увидел Герман перед подключением – как Лера выпотрошила на ладонь лекарственный блистер и открыла банку «Отвёртки».

У фонтана в центре Оазиса к Герману подошла девочка в школьной форме и с волосами, заплетёнными в две косы. Герман не видел здесь раньше детей, да и глаза у неё не были детскими. Они были как оконные провалы в заброшенном здании.