Про Life

В дальнем углу, спиной ко входу, сидела молодая женщина: высокая причёска со шпильками, белая рубашка, крупные янтарные серьги. Она даже не обернулась, и Серёжа понял, что волновался зря. Всё-таки, это тематический бар, и сиамскими близнецами тут никого не удивишь.

Работал проектор, бросая на стену фотографии Хиросимы и Чернобыля. Музыка играла незатейливая – компиляция из саундтреков к восьмибитным играм.

Бармен безразлично кивнул близнецам. Его руки покоились на барной стойке, тяжёлые и двупалые, загнутые к запястьям, а за спиной теснились колбы и реторты с напитками.

Сергей не решился заговорить с барменом и вместо этого выбрал столик поближе к экрану проектора. Как будто хотел выдать себя за обычного посетителя. Как будто это было возможно.

— Видел его руки? – зашептал Герман, как только они сели.

— Ты сам-то на себя в зеркало давно смотрел?

— Но ты видел?..

Из полумрака на близнецов надвигался светлый силуэт. Бейдж на отвороте форменного платья гласил: «Альбина».

— Официантка идёт. Заткнись.

У неё оказались белые волосы и почти прозрачная кожа, через которую проступали сосудистые звёздочки. А когда Альбина перестала щуриться (она пришла из соседнего, вероятно, хорошо освещённого помещения), Сергей увидел, что глаза у неё – цвета открытой раны.

— Привет. Это же вас Андрей привёз недавно?

— Что, вы девушка. Мы тут проездом. Мы видеоблогеры, - сказал Герман и навёл на неё телефон. – Ведём подкаст о путешествиях. Что рекомендуете посетить в вашем городе?

— Закажете что-нибудь – расскажу, - подыграла Альбина.

— Надеюсь, для нас тут всё бесплатно? Ведь хозяин здесь Андрей Грёз, а он нам всё равно что родной папа.

— За счёт заведения могу предложить чай или кофе.

— Тогда мне кофе, - сказал Сергей. – Латте, если можно.

Герман выбрал чай. Альбина принесла поднос с двумя чашками и поставила на стол, чтобы близнецы сами взяли то, что выбрали. Она была не Елена Георгиевна, которая с первого взгляда сделала между ними различие. Не психолог, не логопед. Официантка.

Кажется, Серёжа что-то сказал по этому поводу вслух, потому что Альбина ответила с нервным смешком, за которым, наверное, скрывалась обида:

— Когда-то я мечтала стать моделью. Ну и кто из меня мог ещё выйти с такой чепухой в голове? Хорошо хоть не пришлось идти работать кассиршей в «Ленту».

— Моделью? – оживился Сергей.

Он окинул Альбину взглядом, отметив ноги (практично обутые в сандалии на плоской подошве), рост, выпирающие ключицы.

— У тебя для этого есть все данные. Так и вижу тебя в чём-то лёгком, летящем, под цвет глаз.

— Вижу, говорит, - засмеялась Альбина, - экстрасенс, что ли?

— Дай карандаш.

Она протянула ему карандашик, которым записывала заказы, и Сергей набросал на салфетке платье прямоугольного кроя без рукавов. Он так увлёкся, что ему казалось, будто от рисунка веет летним ветром.

— Шифоновое, - объяснял Сергей. – Цвет пепел розы, знаешь такой? Сможешь отличить от серого?

И протянул салфетку девушке. Она взяла её двумя пальцами, как бабочку за крылья, и взглянула на Серёжу так, как никто до этого не смотрел. Он ещё не знал, что это уважение, но ему понравилось.

— Посиди с нами, - довольно предложил он.

Единственная посетительница бара сидела, уставившись в телефон, и свет экрана заливал её плечи. Альбина неуверенно посмотрела на неё и что-то произнесла одними губами. Ругательство. Но всё-таки опустилась напротив близнецов и поднесла зажигалку к сигарете с золотистым фильтром. Удушливо запахло мёдом и табаком.

— Как тебе Грёз? – спросил Сергей.

— Он классный, - искренне сказала Альбина. – Растил меня с тех пор, как мне исполнилось девять. Я всегда знала, что могу на него положиться. Он добр ко мне.

— Ещё бы. Надо же кому-то здесь работать.

— Он меня не заставлял. Он никого не заставлял.

— И всё-таки ты тут.

Альбина подняла то место, где у неё предположительно находилась бровь. Сергей видел, что девушка не сердится. Что она просто не принимает его всерьёз.

— На что это ты намекаешь?

Бар погрузился в темноту. Раздался щелчок, и снова полился рассеянный свет. Сохраняя невозмутимое выражение лица, бармен подставил руки под луч проектора. На стену упала тень гигантского краба.

— Хочешь сказать, будто всё это, - Сергей жестом обвёл зал, - возникло случайно? Что он брал таких, как мы, под опеку и ни разу не задумался, как на этом заработать?

— Он на это не способен.

— На поиск выгоды?

— На то, чтобы заглянуть так далеко и всё распланировать. Ты его не знаешь.

Посетительница встала и направилась к выходу, стуча каблуками. Капли янтаря, по две на каждой серьге, раскачивались и ударялись друг о друга в такт шагам. На плечах лежал шарф – цвета пожара, сшитый лентой Мёбиуса.

Герман спросил у Альбины:

— Кто эта девушка?

— Сумасшедшая.

Пробираясь в спальню, Сергей оступился в сумерках и чуть не упал. Из-под ног выскочил резиновый мячик-попрыгунчик. Он ударился о стену и запульсировал нутряным огнём, осветив пустые постели и человека на подоконнике. Это был Косоглазый.

— Чего ты в темноте сидишь? Включил бы свет, - сказал Герман.

— Зачем? - пожал плечами мужчина. – И так всё видно. Каждый огонёк на той стороне бухты.

Герман без предупреждения перенял тело и подошёл ближе – так, что они с Косоглазым почти касались друг друга. Какое-то время они смотрели в окно и молчали. Сергею стало скучно.

— А что это? – показал пальцем Герман. – Вон там!

— Да это же дельфины!

В окне отражались восторженные лица. Сергей недоумевал. Огни на другом берегу расплывались, как испорченная акварель.

— Серёга, ты же не видишь! – догадался Грёз. – Вот что, мы возьмём бинокль и пойдём к морю, чтобы ты тоже посмотрел.

— Не надо, - пробормотал Сергей.

— Ну правда, - подхватил Герман, - не будь таким занудой.

— Да не хочу я!

— А у меня ты спросил? Может, я хочу!

Так, за препирательствами, они переместились в прихожую и протиснулись вслед за Грёзом в гардеробную. Распахнув антресоли, Грёз воодушевлённо разгребал роликовые коньки, обёрнутые пергаментом и набитые сухими лавандовыми листьями. Под роликами лежал бумажный самолёт со скошенным носом.

Грёз смял самолётик в кулаке. Глаза стали злыми и отсутствующими. Эта перемена явно не предназначалась для постороннего взгляда. Серёжа вдруг ощутил тревогу. Он сделал шаг назад и упёрся спиной в решётку.

В следующую секунду мужчина воскликнул «Есть!» - и достал бинокль с соседней полки, но теплившаяся у Сергея внутри искра уже потухла.

Море оказалось громче, чем он думал. Оно не имело ничего общего с шумом, который раздаётся, если прислонить к уху ракушку. Море шипело, как рвущаяся из-под крышки газировка, и выплёвывало пену на камни.

На ходу скинув обувь, Грёз зашёл в море и помахал близнецам.

— Идите сюда! Только штанины закатайте.

Сам он был в выгоревших досветла джинсах, обрезанных до колен. Волосы у него на ногах шевелились в воде подобно водорослям.

Сергей разулся и вошёл в воду. Он направил бинокль на горизонт и едва не отскочил, потому что дельфины прыгнули ему прямо в глаза. Они были чернолаковые, с косами на спинах, а один совсем маленький. Герман тоже его заметил:

— А с ними детёныш.

— Наверное, заблудился, - ответил Грёз, - а остальные его искали. Обычно они в бухту не заплывают.

Вода остывала, и совсем остыло солнце. Когда от дельфинов остались одни тени, и тех было уже не разглядеть, Сергей с сожалением вернул бинокль.

На берегу над их обувью сгорбился какой-то подозрительный силуэт.

— Эй! – окликнул его Грёз, скорее, с удивлением, чем с угрозой.

Неведомый вор настороженно вскинул голову – и бросился прочь. Выйдя из воды, Сергей подобрал кеды и расхохотался. Он смеялся и никак не мог успокоиться.

— Он спёр у нас шнурки! – выдавил он и помахал кедами в подтверждение. – Прикиньте! Шнурки!.. Надеюсь, он обделался, когда увидел нас с Германом.