Поколение S

— Ну, конечно, это всегда она, — невесело усмехаюсь, а затем всё-таки отворачиваю голову.

— О чём ты? — без эмоций спрашивает Дан.

— Она послала тебя ко мне, потому что знает, что я к тебе неравнодушна, — так же без эмоций отвечаю, глядя в сторону, — передай ей, что попытка была неплоха, но я слишком хорошо выучила её методы.

— Я ничего не буду передавать, — сухо произносит Дан.

— Твоё дело. Мне безразлично. Будь добр, возвращайся в астрал — я собираюсь спать, — и я закрываю глаза.

Да, пусть это выглядит демонстративно. Но с ним по-другому нельзя.

— Мы с тобой договорились, что будем честны друг с другом. Моя честность в тот день тебе не понравилась. Это твой выбор. Ты имеешь на это право, — игнорируя мою просьбу, произносит Дан. — Но я требую ответной честности.

— Чего тебе надо? — не особо напрягаясь вежливостью, выдавливаю из себя.

— Ответь — тебе комфортно так? В одиночестве? Отрезанной от всех нас?

Открываю глаза, не смотрю на него.

Комфортно ли мне? Да я никогда не чувствовала себя такой легкой, как в эти несколько дней! Я делала то, что было нужно, не запаривалась проблемами спасения от Кукловода, не искала в себе одарённую, не пыталась использовать свою силу. Моей важнейшей целью был поход в школу.

Без лишних мыслей, без переживаний.

— Да, мне комфортно, — отвечаю, не колеблясь.

Некоторое время Дан молчит.

И почему он не сваливает?!

Лежу, начиная чувствовать беспокойство от этого молчания, как вдруг тихий голос произносит:

— Наверно, ты просто забыла. Я тебе напомню.

Хочу сказать, что не нуждаюсь в ничьих напоминаниях, но так и не издаю ни звука.

Хотя нет, один звук всё-таки вырвался на свободу — рваный вдох, когда Дан прикоснулся губами к моему подбородку: почти невесомо, осторожно, мягко.

А затем — к моей шее.

Затем — к моей ключице… и уже готов был двигаться дальше, как я пришла в себя:

— Хватит! Остановись! — пытаюсь оттолкнуть его, но силы не равны.

— Тебе это нравится, — спокойный ответ.

— Это неважно! — брыкаюсь, отвоёвывая свободу сантиметр за сантиметром.

— Почему? — чуть более холодный вопрос.

— Это будет иметь ценность только тогда, когда тебе это тоже будет нравиться! — выпаливаю, совершенно забывая о спящей маме в соседней комнате.

— С чего ты взяла, что мне это не нравится?

— Это не игра в одни ворота, Дан, — вспомнив слова Лики, уже совершенно серьёзно произношу, проложив расстояние между нашими телами своими вытянутыми руками, — в отношениях нет места холодному рационализму.

— Рационализму? — склонив голову, переспрашивает парень.

— У нас слишком разный подход ко всему этому, — поджав губы, произношу, — для меня это важно. Для тебя — это очередной этап в твоей затянувшейся хандре, которую ты лечишь близостью со всеми подряд.

— Ты сказала «в отношениях», — замечает Дан, а я резко сжимаюсь в комок нервов.

Действительно — сказала?!

— Я…

— Ты хочешь отношений со мной? — вновь нависая сверху, спрашивает парень.

— Я… Зачем ты об этом спрашиваешь?! — пытаюсь натянуть на себя одеяло, но Дан пресекает мои попытки, фиксируя мои руки.

— Ты хочешь отношений со мной? — четко повторяет он.

— Нет! Ты слишком сложный! — цежу, волком глядя на него.

— Ты думаешь, с Мироном тебе было бы легче? — холод в его вопросе заставляет мою кожу покрыться мурашками.

— В отличие от тебя, он никогда не спрашивал — хочу ли я отношений с ним! Он просто появлялся рядом, не задавая вопросов и не спрашивая разрешения, — отвечаю, ощущая приток необъяснимого удовлетворения, когда в глазах Дана что-то меняется.

— Тебе нравится, когда решение принимают за тебя? — как-то неожиданно хлестко спрашивает он. — Что, так не хочется напрягаться?

Что?.. Причём здесь это?!

Дан отстраняется, а затем и вовсе выпрямляется.

— Дело не в моей так называемой хандре и не в сложности моего характера — дело в тебе, — произносит он, убирая руки в карманы джинсов. — Ты боишься.

Натягиваю на себя одеяло, вжимаясь в спинку кровати.

С чего он это взял?..

— Ты что, влюбилась в меня? — чуть склонив голову, спрашивает Данил, а я…

А я…

— Убирайся отсюда! — шипение, вырвавшееся из моего рта, пугает даже меня саму, а лёгкое головокружение, всегда предшествующее хлопку в сознании и выбросу в тень — заставляет из-за всех сил сосредоточиться на реальности.

Дан некоторое время стоит, возвышаясь надо мной и глядя на меня сверху вниз, а затем растворяется в темноте.

А я забираюсь под одеяло и сворачиваюсь в клубок.

Что он такое сказал?.. Почему?.. С чего вообще взял?!.

Некоторое время лежу, пытаясь успокоить зашедшееся в бешеном ритме сердце.

Реакция собственного организма более, чем красноречива. Я действительно боюсь — боюсь признаться себе в этом. Слишком хорошо помню, что было в прошлый раз: тихие слова глаза в глаза, а после — издевательский гогот со всех сторон, вытянутые вперёд пальцы, указывающие на меня, потом толчки — когда я пытаюсь вырваться из этого кольца… Страх, гнев, а затем… ненависть.

Ненависть ко всем ним.

Я ненавидела их всех! Я хотела их смерти! Я хотела…

Резко перестаю дышать. Смотрю перед собой широко раскрытыми глазами. Так вот что это… моя сила… моя тень…

…

Это моя агрессия. Моё второе я, которое я заперла внутри себя так глубоко — что оно прорывается наружу лишь тогда, когда я не владею собой.

…

Выбираюсь из-под одеяла, устремляя взгляд в темноту. Вся моя простроенная модель поведения, всё моё желание избегать каких-либо нервных потрясений, все мои попытки оттолкнуть тех, кто способен расшатать моё внутреннее спокойствие — всё это своеобразная защита. Не меня — от социума. Наоборот. Я неосознанно сдерживала в себе нечто тёмное, что появилось во мне в тот день… Я целенаправленно выбирала путь наименьшего сопротивления: перевелась в другую школу, не высовывалась, не заглядывалась на популярных парней, особо не сближалась ни с кем.

Моя стабильность пошатнулась во время переезда. Затем я встретила Дана, Лику, Полину, Артёма и Мирона — и меня втянуло в водоворот событий, стирающий границу между той темной сущностью и мной, вынуждающий меня испытывать весь спектр эмоций, заставляющий меня чувствовать ярко и изучать саму себя — заново…

Мой спящий дар, моя астральная суть, что за годы безмятежного спокойствия проявлялась лишь в рисунках в моем альбоме, вновь выбралась наружу.

И теперь я вынуждена… что? Смириться с ней? Или изучить её? А может — подчинить и научиться контролировать?..

Пока что это плохо получалось… Но игнорировать свои способности я больше не могла. Это было опасно для всех — так что Полина была права, когда награждала меня всеми теми эпитетами в коридоре перед классом…

Падаю на спину, раскидывая руки в стороны.

Это он пробудил во мне всё это. Он заставил меня очнуться. Это естественно, что я неосознанно делала всё возможное, чтобы отдалиться от него, когда поняла — насколько он опасен для меня. А когда отдалилась, появился Кукловод, возжелавший, чтобы расстояние между нами вновь сократилось.

Зачем? Чего он добивается?..

— Чего ты добиваешься? — спрашиваю шепотом у темноты.

А затем слышу звук пришедшего сообщения.

Хмурюсь. Этого просто быть не может. Я выключила телефон. Я не пользовалась им почти всю неделю! Я…

— Дан, — доходит до меня.

Это он включил его!

Подрываюсь и бегу к столу. Поднимаю смартфон, смотрю на экран.

«Когда соберёшься на улицу — возьми с собой альбом».

Не знаю, как я смогла заснуть после всего, что произошло, — должно быть, сработал какой-то автоматический выключатель сознания для перехода на режим энергосбережения.

Это, вроде как, была необходимость. Потому что силы мои душевные были катастрофически истощены (это от одного только разговора с Даном и одного сообщения от Кукловода! Капец, я — цветок из оранжереи…) и требовали если не отдыха, то хотя бы передышки…