Страница 14 из 19
Что подвигло к такому радикальному шагу?
Причин несколько. Первое: месяц «гипсового» домоседства я провела не только в абсолютной праздности и довольстве, но и в нескончаемых размышлениях. Сказать, что мой невидимый и загадочный кавалер, о нематериальной и всесильной природе которого я теперь имела хоть какое-то представление, холил и лелеял меня — это ничего не сказать. Малейший чих, самая неожиданная «хотелка» — выполнялось все! Хотелось ли мне вдруг какого-то жутко экзотического фрукта, или желалось высмотренного в рекламе гаджета — все оно немедленно материализовывалось рядом.
Но чем дальше шло время проживания в режиме «все, что душе угодно», тем сильнее становился мой страх. Страх погрязнуть в странной и непонятной иллюзии, в мороке, которому так и нет объяснений! Но что если в один совсем не прекрасный момент все это исчезнет? Пропадет и развеется как волшебный сон? Очнусь я, к примеру, после долгой комы? А вокруг — реальная жизнь, где волшебству совсем не место…
За прошедший месяц я так и не смогла найти для себя адекватных объяснений происходящему. И пусть все эти чудеса и странности шли на пользу, позволив мне легко преодолеть травматичный период, но… я до ужаса боялась привыкнуть. И в итоге оказаться неспособной жить в мире за стенами моей квартиры.
И еще кое-что погнало меня прочь… Уже не страх, но смущение! Первый год, я считала Пола сверх оригинальным супергероем. Но я всегда полагала, что он, пусть и наблюдает за моей жизнью, но находится где-то за стенами моего дома. Сейчас же…
Мысль о невидимом мужском взгляде, неотступно преследовала меня каждый миг, заставляя смущаться и спотыкаться, одергивая себя по любому поводу. Конечно, я бы желала жить вместе с любимым мужчиной, но… нынешний «формат» отношений, мягко говоря, смущал. Да и является ли Пол мужчиной, человеком?
И самое трудное: возможности обсудить все это с кем-то — не было. Между нами исчез контакт, та самая интригующая связь, что помогла продержаться первый год. Исполнение моих озвученных хотелок — не в счет! В ответ я всегда говорила: спасибо, получая в качестве отклика безмолвную тишину.
А письма? Поначалу я пробовала написать Полу вновь, решив оставить послание между страниц своей книги, зная, что обязательно найду там и ответ. Но о чем писать? Вновь повторять вопросы, на которые — и мне явственно дали это понять — ответов не будет? Говорить о своем смущении? Я не чувствовала себя готовой обсуждать сокровенное, искренне надеясь, что кем бы не был мой странный гость, он понимает, что временами наблюдать за мной не стоит…
А именно неотступный контроль-то что я неизменно ощущала. И день за днем это становилось все большей проблемой. Если прибавить к этому неспособность покинуть квартиру, то я все чаще думала о словах Павла, о том, что изолирована в ней от всего прочего мира. И это напрягало!
Пол просил меня о доверии, просил подождать.
И я готова была ждать, но… на расстоянии. Впервые после исчезновения гипса, опираясь на возникшую у кровати тросточку, вышла на улицу и осознала, как я истосковалась по такой вот свободе. Желание увидеть таинственного спасителя вновь никуда не исчезло — я все так же мечтала снова ощутить крепкие объятия моего невероятного мужчины, почувствовать прикосновение его губ и утонуть в глубоких как бездна глазах. Но…
Поэтому и сбежала спустя лишь неделю, после обретения свободы. Сбежала как настоящая трусишка, не взяв с собой даже вещей, до ужаса страшась момента, когда он все поймет. И?.. Больше всего опасалась, что немедленно сломаюсь и соглашусь продолжить свое существование в иллюзии. Но вместо этого я заставляла себя думать о реальности! Мне необходимо вернуться на работу и как-то распрощаться со странностями дареной квартиры.
Ничего лучше, чем переехать в общежитие, я не придумала.
Но уже в первую же ночь пожалела. Уснуть не получалось, я ворочалась на непривычно узком в сравнении со ставшей уже родной большой кроватью матрасе, вслушивалась в дыхания спящих соседок и… изводилась от непонятной, но мучительной тоски.
И она, казалось, не была моей…
Полная решимости перебороть свою странную тягу, я упорно сопротивлялась немногим не навязчивой потребности вернуться. Перед глазами постоянно стояло лицо Пола, его взгляд умолял меня… о чем? Не раз я ловила себя на текущих по щекам слезах, но с упрямством достойным лучшего применения, я продолжала бороться с собой. Чем сильнее мне хотелось вернуться, тем страшнее становилось, что я стала жертвой какой-то болезни, мании.
Но это я твердила себе беззвучно, а ноги раз за разом сами несли меня к знакомому адресу. Так я и бродила месяц за месяцем по окрестным улицам, снедаемая тоской и мукой, вновь и вновь замирая напротив дома и всматриваясь в окна своей же квартиры. Неизменно темные и пустые окна…
— Ирина?!
Подскочив на месте, медленно обернулась. Неужели?..
Память не подвела — рядом стоял Павел. Немного не тот, каким я помнила его. Он выглядел слегка запущенно — волосы отросли, одежда смотрелась небрежно. Но его лицо? Оно не утратило и толики своего обаяния.
— Ты? Здесь? Какими судьбами?
Вопросы сыпались больше от неожиданности. В душе я ощутила странную неловкость, немногим не настороженность. Почему-то встрече оказалась не рада.
— Я частенько здесь бываю, все надеюсь с утра повстречать тебя, спешащую на учебу, — поразил меня прямолинейным ответом прежний одногруппник.
— Ээ… да?
— Серьезно, но никак не получалось, уже не первый месяц тебя караулю. А сегодня подзадержался и вот вам, вижу ты идешь!
— А… зачем ты меня искал?
Невольно отступила на шаг. Почему так явственно вспомнилось, как он застыл за порогом моей квартиры, не шагнув вслед за Мирой?
— Беспокоюсь. Как у тебя дела?
— Все нормально.
Почему я должна с ним откровенничать? Я вообще в последние годы стала скрытной как заправский суперагент!
— А вид у тебя не важный. Пригласишь по старой дружбе на кружку кофе? Думаю, есть многое, чего нам надо обсудить.
— Например?
— Пола. — Мое сердце пропустило удар. Миру не подвела интуиция — Павел действительно как-то связан с моей странной квартирой. Иначе откуда бы ему знать имя моего таинственного визитера? — Ты не поверила мне в Новый год? Помнишь, я предупреждал тебя по телефону на его счет? Но звонок оборвался, он помешал? Тебе бы стоило задуматься о причине?
— Послушай, о чем ты говоришь? Что за Пол?
— Не притворяйся! Как же тебе доказать, что, защищая его, ты вредишь себе! Он даже не человек, пойми же, все, что ты о нем думаешь — ложь. И он опасен, смертельно опасен! Почему ты думаешь эти три Новых года упомянуты в договоре? Ты же считала, что тебе страшно повезло с наследством? Дурочка! Все просто, это ограничение, после которого то существо заберет твою жизнь! Как ты думаешь оно существует столько времени? Да оно питается такими как ты!
— Ты что тоже… жил в этой квартире?
Все что говорил Павел прозвучало жутко.
— Не я, — он отвел взгляд и грустно вздохнул. — Но кое-кто очень дорогой мне. Я не смог ее уберечь, но с тобой… у него ничего не выйдет. Слышишь? Не выйдет, я уберегу тебя! Время еще есть, пока условия не выполнены.
Чувство неправильности от того, что мне досталось такое наследство и так не покидало.
— Хорошо, — я решилась, сжав ладонью в перчатках руку мужчины. — Иди за мной, тут неподалеку есть небольшое кафе, объяснишь мне все подробно.
Откуда он знал про обстоятельства моего наследства я спрашивать не стала, наверняка Мира рассказала, она ж в его присутствии голову совсем теряла.
— Не стоит об этом говорить в людном месте. Пошли ко мне, я тут неподалеку квартиру снимаю.
И перехватив второй ладонью мою руку, Павел развернулся в другую сторону.
Совсем неожиданно, вырвав из ступора звуком бьющегося стекла, рядом что-то упало. Присев, я подхватила рухнувшую на снег вилку. Мою! С желтоватым кончиком на ручке… Невольно подняв взгляд вверх, рассмотрела зияющий темнотой провал разбитого стекла в окне своей квартиры. При том, что миг назад оно было целым. И вилка… Всякий раз, уронив ее на пол, я по привычке из детства приговаривала: быть беде.