Страница 3 из 16
Я старался занять себя работой, и она, казалось, была единственной вещью, которая помогала успокоить мой мозг. Но даже этого было недостаточно. Мысли о Либби всегда были и будут в моей голове, и всё стало только хуже после переезда.
Сегодня папа позвонил и попросил приехать на ужин. Сказал, что Кэрол скучает по мне, и что мне нужно увидеть Либби. То, как он это произнес, заставило меня подумать, что тут есть что-то большее. Как будто есть некая причина, по которой мне нужно увидеть её. Он также сказал, что нам нужно поговорить по-мужски, и я даже не хочу думать о том, что это может значить.
Я наклонился вперёд, положив голову на руль, пытаясь заставить себя покинуть эту парковку и поехать к дому родителей. Я был на полпути к ним после звонка отца этим утром, но остановился в городе, чтобы взять кусочек пирога. Вот тогда я и увидел Либби, разгружающую свою выпечку, и до сих пор сижу здесь, трахая девушку глазами.
Должен же настать момент, когда я перестану что-либо чувствовать к ней. Я должен был уйти и найти себе женщину, выкинуть все это из своей головы к чертовой матери. Но мне двадцать один год и я никогда ни с кем не целовался. Меня беспокоит мой член, который хочет только одну-единственную женщину, и он не будет удовлетворён кем-либо ещё. Либби, как и все девушки, вероятно, любит ухаживания, но кто же знает этих удодов, которые ее окружают. Вряд ли они в курсе, как обращаться с такой нежной красавицей, как она. Ушлепки, которым нужно просто лапать ее, и они не поймут, что Либби – самое ценное сокровище, существовавшее когда-либо на этой гребаной земле.
Я выпрямляюсь и ударяю по рулю так сильно, что ладони горят. То, что надо. Пусть физическая боль остановит боль в моей груди.
Подняв глаза, я вижу Либби, стоящей с коробкой в руке, а к ней приближается парень. Это сын Джона Бишопа, Оуэн. У меня никогда не было проблем с ним, но внезапно я возненавидел его всеми печенками.
Я вышел из грузовика, прежде чем осознал, что делаю. Если бы мог рационально мыслить, я бы остановился. Но я не слушаю самого себя. Глаза заволокло красным, когда Бишоп потянулся вперёд и притронулся к её щеке. Я не знаю, кто он для нее, но сейчас ему крышка.
Когда я вижу, что он подносит руку к ее рту, я протягиваю свою, хватая его за запястье, а затем поворачиваюсь к Либби. Мне нужно, чтобы она смотрела на меня, а не на него. Я настолько ревнив, что не могу выдержать её взгляд на каком-то мужике, а не на мне.
— Джаспер, — говорит она, и этот сладкий, мягкий звук заставляет меня затвердеть.
— Иди в мой грузовик, Либби. Встретимся там.
Я отпускаю запястье Оуэна, не желая прикасаться к нему, но не отвожу взгляда от ярко-зелёных глаз Либби. Лёгкий румянец окрасил её щечки, и она смотрит на землю. Я ненавижу тот факт, что она больше не смотрит на меня, но она кивает, и я немного успокаиваюсь. Вместе с Николь они поворачиваются, чтобы уйти, но я уже не смотрю. Вместо этого я поворачиваюсь к Оуэну, стоя прямо перед ним, моё большое тело закрывает Либби от его взгляда.
— Что случилось, Джаспер? Просто сказал «привет» твоей сестрёнке. Без обид, мужик. — Оуэн поднимает руки вверх, словно сдается. Но он видимо хочет драки, если притрагивается к тому, что принадлежит мне.
Я пытаюсь избавиться от мысли о Либби как о моей собственности, но в этом нет смысла. Она была моей с того момента, как мы были детьми, и теперь мою уверенность ничего не изменит.
— Держи руки при себе, Бишоп, — говорю я и не двигаюсь ни на дюйм, призывая его напасть на меня. Я устрою бойню прямо сейчас. Может, хоть это поможет мне избавиться от еле сдерживаемой агрессии.
— Слушай, я в курсе, что она твоя сестра, и всё такое. Почему бы тебе не замолвить за меня словечко? — Он пожимает плечами, будто он чёртов приз.
— Нет, — говорю я и разворачиваюсь к своему грузовику.
— Нет? — слышу я, как говорит Оуэн за спиной. — Чёртов засранец.
Он говорит последнюю часть так тихо, и я думаю, что он не хотел, чтобы я услышал. Но я так рассержен, что могу услышать даже комариный писк.
— Как ты назвал меня? — спрашиваю я, разворачиваясь и делая два больших шага, чтобы оказаться прямо перед ним.
Он нервничает, но его парни за ним, так что он не хочет быть опозоренным.
— Засранец, — повторил он тихо. — Я назвал тебя засранцем.
Его второе высказывание немного смелее, но он всё ещё кусок дерьмища, который не достоин дышать тем же воздухом, что и красавица, сидящая сейчас в моём грузовике.
— Я думаю, что ты это и сказал.
Я киваю и немного поворачиваюсь, прежде чем впечатать кулак в его лицо. Громкий треск отдаётся эхом через парковку, и мои костяшки жжёт. Боль охватывает меня, пока я стою над Бишопом, смотря на его обмякшее у моих ног тело. Его друзья нерешительно подходят, чтобы проверить его.
Я жду полсекунды, чтобы посмотреть, найдется ли еще смельчак, чтобы выступить против меня, затем вижу, как Оуэн приходит в сознание и садится, кровь течет по его лицу.
— Какого чёрта, Джаспер? — стонет он, его руки закрывают кровоточащий нос.
— Никогда больше не трогай Либби. И следи за языком. Здесь леди.
Я смотрю через плечо на пожилых дам, стоящих около «Солнышка на тарелке». Я приподнимаю кепку и улыбаюсь так, словно ничего не произошло.
— Здравствуйте, — учтиво говорю я, когда прохожу мимо.
Я чувствую, как улыбка расплывается на моём лице, пока иду к грузовику. Я вижу Либби на пассажирском месте, и как бы сильно я ни хотел, чтобы мне это не нравилось, черт, она смотрится там просто отлично. Либби везде выглядит хорошо, если уж на то пошло, но лучше всего рядом со мной, где я всегда её и представляю.
Иногда я хочу выбросить наши совместные образы из головы, но они кажутся такими правильными, что я не хочу представлять кого-либо ещё. Каждая темноволосая женщина сравнивается с ней, а каждая блондинка заранее проигрывает в сравнении.
Я решил поддаться судьбе и принял то, что есть только одна Либби до самого конца моей жизни. И если я не смогу получить её, то тогда у меня никого не будет. Мой бедный, бедный член.
Глава 3
Либби
Джаспер возвращается к грузовику как ни в чем не бывало. Словно не он только что завалил человека прямо посреди улицы. Ага, пустяк. Я не могу унять сердцебиение, с того самого момента, как встретилась с Джаспером взглядом. Мне до сих пор кажется, что всё привиделось. Но нет, он определенно здесь, и теперь каждый в нашем маленьком городишке будет обсуждать это событие. Уж поверьте, никаких сомнений на этот счет.
Массивное тело Джаспера скользит в салон грузовика, дверь захлопывается. Он наклоняет голову в мою сторону, и тишина повисает между нами. Я задерживаю дыхание, силясь понять, что будет, если он наклонится еще ближе. Вдыхаю аромат его парфюма, и это переворачивает что-то внутри меня. Это тот одеколон, который я дарила ему три года назад на Рождество. Наши взгляды сцепляются, и я не могу разорвать связь с синей глубиной его глаз. Этот цвет всегда поражал меня: темно-синий, с золотым ободком. Не знаю, как такое возможно, но сейчас его глаза выглядят еще темнее. Джаспер придвигается ближе, и мои губы слегка приоткрываются. Но тишина в салоне нарушается громким щелчком ремня безопасности. Откинувшись назад, Джаспер вставляет ключ в замок зажигания прежде, чем до меня доходит, что сейчас произошло.
Он отъезжает от тротуара и движется вниз по дороге, и только тогда я выдыхаю.
По-прежнему шокированная тем, что произошло на улице, я тайком поглядываю на Джаспера, который вцепился в руль мертвой хваткой обеими руками. Костяшки побелели от напряжения, челюсти сжаты. Ну конечно, я всегда бешу его. Стоит мне сказать пару слов, и он заводится.
Я не желаю смотреть на него, поэтому отворачиваюсь к окну. Это мучительно: видеть его, желать до безумия, и при этом знать, что никогда он не будет твоим. Каждый раз, когда я его вижу, он становится еще привлекательней. И вообще не помогает делу то, что его тело становится все мощнее. Он уже выше своего отца, а тот превышает ростом отметку в шесть футов (Прим. пер.: более 183 см). Каштановые волосы Джаспера отросли чуть длиннее обычного, и не могу сказать, что я сильно против. Они слегка выступают из-под краев видавшей виды бейсболки. Ее козырек опущен так низко, насколько это возможно и, черт меня дери, как же это горячо выглядит.