Страница 7 из 10
«С другой стороны, стоит признать, что крутой нрав ей только к лицу: глаза переливались серебром, несколько тёмных прядей выбились из причёски, придавая её лицу некую трогательность и хрупкость.
Тамара была слишком привлекательна даже для меня. А я уж повидал красивых женщин — да только все они были красивы внешне, а внутри у каждой зияла холодная, даже вымораживающая пустота.
Как сказала Тамара, у меня пластмассовая душа?
Ох, нет, дорогая, у меня есть душа…
Зато образное выражение Тамары как нельзя, кстати подходило моим бывшим пассиям, особенно последней — любительнице бриллиантов и элитных курортов.
- Руслан Германов, так что же, моя помощь нужна или нет? — вернул меня из размышлений врач, Дмитрий.
Мужчина трудился в терапевтической клинике, которую я позволил ему открыть в своём офисном здании, на седьмом этаже за весьма немалую аренду. Но он был счастлив — ещё бы, благодаря моему соседству он заимел высокооплачиваемых клиентов.
— Нет, Дима, это была ложная тревога. Всё в порядке, — сухо ответил ему и махнул рукой, чтобы он оставил меня одного.
— Если что… — осторожно произнёс он, — сразу звоните, Руслан Германович.
Терапевт ушёл.
А я всё не мог прийти в себя от неожиданного поведения Тамары. В ушах набатом продолжали звучать её жестокие слова: «…Вы не отец моего ребёнка… Вы — донор».
Давно не ругался, но сейчас использовал весь свой словарный запас матерных выражений, стараясь прийти в себя от случившегося. Впервые в жизни женщина пошла против моей воли!
Сильно нахмурился, чувствуя, как во мне продолжали расти неудержимое раздражение и гнев на Тамару и на самого себя.
Ну уж нет, всё будет сделано как я планировал.
Достал из кармана брюк телефон и вызвал своего помощника, Артёма.
— Зайди ко мне, — приказал ему, когда он ответил.
Артём появился через пару минут, обвёл недоумённым взглядом пол моего кабинета, на котором продолжали валяться листы неподписанного договора, вздёрнул в удивлении одну бровь.
— Я рад, что вы живы, — заметил Артём с лёгкой усмешкой, устраиваясь в гостевом кресле.
— У меня нет настроения для твоих шуток, — сказал резко и кивнул ему на разбросанные документы. — Собери.
Артём без раздумий выполнил мой приказ и положил папку с документами ко мне на стол.
— Что-нибудь ещё? — в его словах не было издевки, но я прекрасно знал, что иногда Артём меня ненавидел, как например, в данную минуту.
— Да. Дай задание юристам и сам тоже займись следующим — раскопайте любой компромат на Жданову Тамару Юрьевну, на её родителей, друзей, коллег, перешерстите всю её жизнь, начиная с пелёнок. Вытрясите всё грязное бельё, которое она, её родители и друзья бережно хранят. Хочу научить её кое-каким манерам. Мне показалось, что они у неё грубоваты.
Артём ничего не сказал на мой приказ, хотя и был поражён.
— Я так понимаю, слежку будем продолжать, — произнёс он.
— А разве я давал приказ отменить её? — разозлился я.
— Простите Руслан Германович, не подумал.
— Также, с этой минуты начните отслеживать все аэропорты, вокзалы, интернет-приложения, где можно договориться и выехать из города на автомобиле. Помимо этого — отслеживайте все её звонки. И ещё, сам лично сообщи всем фармазонщикам*, чтоб сразу сдали нам Жданову, если она обратится к ним.
— Вы думаете, она решит покинуть страну?
Хмыкнул, порой поражаясь наивности своего помощника.
— Артём, я знаю женщин. Тамара сейчас напугана, а так как все женщины трусливые создания, то она обязательно предпримет попытку бежать из страны. И если не дура, то попытается достать документы на новое имя. — Я улыбнулся холодно и цинично. — Будем ждать этого шага с её стороны, и тогда мне будет проще её прижать.
— Можно выскажу своё мнение? — спросил Артём.
— Нет, — ответил ему резко.
— Но всё же я скажу, — рискнул мой помощник.
Я поднял на него гневный взгляд.
— Руслан Германович, просто послушайте. Женщина беременна и ей не нужны в её положении волнения, ведь она может и потерять ребёнка… Может, пусть спокойно живёт и наслаждается своей беременностью, а вот когда родит…
— Это всё? — оборвал его жёстко.
— Да, — кивнул Артём.
— Тогда свободен. Иди и делай свою работу.
Артём ушел, а я заскрипел зубами. Я сам прекрасно знал, что рисковал, но ведь если сейчас дам слабину, то проиграю, верно? Да, мной двигал исключительно эгоизм: именно беременной Тамара уязвима и я собирался полностью взять над ней контроль, желает она того или нет. А уже после родов я отпущу её на все четыре стороны.
В ней растёт и развивается МОЙ ребёнок, и я не могу позволить, чтобы мой ребёнок жил без меня и вдали от меня. Я всегда получал желаемое и сейчас тоже получу.
Набрал своего водителя и дал ему задание завтра приехать к дому Тамары. Но я был уверен, что она предпримет попытку к бегству. Что ж, пока я был добрым. Могу стать и злым.
То, что я не оставлял Тамаре ни малейшего шанса, меня нисколько не беспокоило: в конце концов, она получит за вынашивание моего ребёнка хорошие деньги. Если конечно станет хорошей девочкой и подпишет договор и отказ от ребёнка.
*Фармазон (по фене) — мошенник, занимающийся подделкой документов, ценных бумаг, драгоценностей.
— Томочка, ты уверена? — в пятый раз спросила меня Люся. — Может, всё-таки уедешь? Хотя бы в какую-нибудь глушь, а?
— Нет, Люсь, он будет ждать этого поступка от меня. Нутром чувствую.
— Но откуда ты знаешь? — не унималась подруга.
Вздохнула, и устало ей улыбнулась.
— Я видела его глаза. Я ощущала на себе его ауру, которая буквально меня подавляла. Он не просто опасен… А ещё тот проклятый договор… Люся, этот человек не отступится. А ещё… он сказал, что я сосуд. Мать его, грёбанный сосуд! Ты понимаешь?
— Козёл! — свирепо воскликнула подруга. — Но раз он последняя сволочь и будет давить на тебя, то тогда, какие варианты? Или, погоди… ты что, решила согласиться?!
— С ума сошла?! — рявкнула на неё. — Ни за что на свете не отдам своего малыша. А вариант у меня только один — бороться.
Люся развела руками.
— Каким образом? Стукнешь его по башке? Отравишь мышьяком? Взорвёшь его офис? Или натравишь фанатов вашей Игры, которую запретили в нашей стране? Кстати, почему нет? Скажешь, что запрет Игры — это его рук дело и фанаты порвут Ладомирского на много-много Ладомирских Ладомирсичек.
Рассмеялась над её последней шуткой, а отсмеявшись, уже серьёзно сказала:
— Думаю, это слишком жестоко. Мой план более мирный и гуманный, Люсь. Я попросила своего бывшего кандидата в мужья номер один, дать контакты его друга-адвоката. И вот сегодня вечером у меня с ним встреча в ресторане. Закон на моей стороне и я буду отстаивать свои права. А если Ладомирский начнёт играть грязно, то пойду на телевидение.
— А кто адвокат?
— Малкович Борис Габрисович.
— Малкович? Этот жадный поляк? Ты серьёзно?
— Поляк он только по происхождению. Живёт-то он и работает в нашей стране.
— Это не отменяет его жадности, — пробурчала Люся.
— Зато у него острые зубы и смертельная хватка, — парировала я.
— Пусть откусит голову Ладомирскому, — злорадно произнесла Люся.
— Прозвучало как тост, — улыбнулась подруге.
— А почему бы и нет? Ты выпей чаю, а себе я налью немного вина. И знаешь что ещё? Я рада, что ты не впадаешь в панику.
— Не мой стиль, ты же знаешь.
— Это да. Ты крепкий орешек Тома. Именно поэтому все твои шесть потенциальных экс-мужей так и не стали мужьями. Ты крепче и сильнее их, и подавляла своим авторитетом. Мужики не любят женщин, которые сильнее их самих. Они по природе должны быть круче. А вот, кстати, твой Ладомирский… Если бы ты с ним подружилась…
— Люся! — одёрнула её. — Прекрати!
— А что Люся? Что прекрати? — захлопала подруга пышными ресницами и кокетливо намотала на пальчик блондинистый локон. — Вот ты сейчас затеешь с ним войнушку, крови друг у друга попьёте, как следует. А не дай Бог, это отразится на твоём положении? Ты об этом не думала?