Страница 44 из 134
Нагруженный военными трофеями отряд Фиделя стал быстро уходить в горы. Настроение у бойцов было превосходное, радость победы, казалось, подталкивала людей вверх по крутым тропам. Каждый повстанец чувствовал, что, сколько бы трудностей ни ждало их впереди, окончательная победа придет обязательно.
Скромные военные размеры боя у Ла-Платы несопоставимы с его морально-политическим значением. Бой сплотил и закалил само ядро Повстанческой армии. Успешный разгром опорного армейского пункта укрепил авторитет партизан среди местного населения.
Как ни старалось правительство скрыть правду о бое у Ла-Платы, но слухи о нем распространились по стране. Жестокая цензура не позволяла писать о бое открыто, но приостановить устные комментарии правительство было не в силах. Оставшиеся в живых солдаты рассказывали своим сослуживцам о гуманном отношении партизан к пленным и к раненым.
Появлялись первые трещины в сознании людей, отравленном официальной пропагандой.
Отходя в горы, Фидель, учитывая психологию противника, точно предположил, что солдаты наверняка бросятся за ним в погоню, поэтому он приказал организовать на дороге засаду. 22 января головная часть вражеской колонны наткнулась на заранее подготовленную партизанскую ловушку и, потеряв в бою пять человек убитыми, остановилась.
Это была еще одна победа, и опять ее значение было гораздо важнее в моральном и политическом отношении, нежели в чисто военном. В принципе такие оценки можно будет отнести к большинству сражений в Сьерра-Маэстре. Каждое поражение правительственных войск было падением камешка в горах, который вызывал настоящую лавину политических и моральных последствий. Первым, кто ощутил на себе разрушительное действие этих партизанских побед, было военное командование, которое с озабоченностью наблюдало, как быстро ухудшается моральное состояние войск. Под любыми предлогами офицеры и солдаты старались увильнуть от выполнения военных задач в горах.
Военные и гражданские власти, запугивая население горных хуторов предстоящей бомбардировкой с воздуха, стали сгонять население к берегу моря. Людям приходилось оставлять насиженные места, скот. Сначала крестьяне действовали только под влиянием страха, а затем, когда стали известны планы захвата их временно брошенных земель местными латифундистами, начала зарождаться острая ненависть к правительству, которая стала предпосылкой массового присоединения их к партизанам.
28 января 1957 г, Фидель отправил одного из надежных бойцов с конфиденциальным поручением в Гавану - найти и привезти в Сьерра-Маэстру иностранного журналиста, предпочтительнее всего американца, который мог бы получить интервью у Фиделя Кастро и рассказать на страницах своей газеты о партизанах Сьерра-Маэстры.
Гонец благополучно достиг столицы и там с помощью подполья установил контакт с корреспонденткой "Нью-Йорк таймс" Руби Харт Филипс. Руководство газеты увидело в этом соблазнительном предложении счастливый случай выделиться среди своих коллег, нажить себе немалый рекламный капитал. В Гавану специально для этой операции вылетел 57-летний Герберт Мэтьюз, который имел опыт военного корреспондента. "Я, - вспоминал он, - как охотник за исключительной информацией, готов на голове подняться на Гималайский хребет, чтобы сделать подобный репортаж".
А дальше, как в приключенческом фильме, подпольщики "Движения 26 июля" повезли Мэтьюза с его женой через всю страну в г. Мансанильо, откуда его, уже одного, под видом богатого американца, присматривающего себе рисовые плантации для покупки, повезли в конспиративный дом одного из преданных крестьян.
С 12 ночи до 5 утра 17 февраля Мэтьюз отчаянно месил ботинками грязь на горных тропках, пробираясь вслед за проводниками к дому, где была намечена встреча. Рауль Кастро, вспоминая ту ночь, рассказывал, что для создания впечатления о крупных партизанских силах они вели Мэтьюза такой зигзагообразной дорогой, чтобы один и тот же пост партизан с пулеметом мог, меняя позиции, не раз спросить пароль. При входе в дом Фиделя все бойцы встали по стойке смирно и отдали воинскую честь. Вместе с Фиделем были Рауль, Вильма Эспин и Хавиер Пасос. Двое последних служили переводчиками.
Фидель подробно рассказал о всех событиях, которые произошли после высадки экспедиции на Плайя Колорадас. Говорил он очень спокойно, с глубокой убежденностью в правоте своих оценок и планов. Мэтьюз был поражен молодостью Фиделя и записал в своих заметках: "Складывалось впечатление, что он непобедим". Фидель рассказал, что война идет уже 76 дней, что в ходе боев было взято много пленных, которых партизаны, как правило, отпускают, не причиняя им никакого вреда, что моральное состояние противника очень низкое. Солдаты воюют только потому, что им приходится отрабатывать нищенское жалованье.
Беседа продолжалась более трех часов. Рене Родригес за это время сделал простеньким фотоаппаратом несколько снимков, которые затем облетели весь мир.
Затем тем же путем Мэтьюз возвратился в Гавану, откуда они с женой самолетом направились в Нью-Йорк. Под корсетом у Нэнси Мэтьюз лежали заветные записи беседы с Фиделем.
24 февраля в "Нью-Йорк таймс" появилась первая статья под заголовком "В гостях у кубинского повстанца". Она произвела потрясающее впечатление. Из всех экземпляров газеты, поступивших на Кубу, эта статья была вырезана, но остановить утечку информации было невозможно. 25 и 26 февраля последовали новые статьи. Сенсация приобрела международный характер. Батиста счел более разумным отменить цензуру печати, и все основные газеты и журналы Кубы воспроизвели статью Герберта Мэтьюза. Цель Фиделя Кастро была достигнута целиком и полностью.
Какой огромной вдохновляющей силой стали эти репортажи для всех патриотов Кубы! Теперь все встало на свои места: Фидель жив, партизанская армия борется, в стране идет гражданская война, у которой не может быть иного исхода, кроме свержения диктатуры.
Проведение интервью с Мэтьюзом было использовано для того, чтобы сразу после него провести и заседание Национального руководства "Движения 26 июля", поскольку наиболее видные деятели его были в той или иной форме задействованы в этой журналистской акции и собрались на ферме в отрогах Сьерра-Маэстры.