Избранник тёмного бога

Чуть поодаль в тени развалин маячила фигура, закутанная в белое.

— Сигерих, белый брат мой, — Нгола широко раскинул руки, шагая к нему. — Клянусь Джуллахом, это и вправду ты!

— Я тоже рад тебе, Нгола, — сдержанно улыбнулся Сигерих.

— Когда тот пройдоха — шемит, вернулся с остальными посламии сказал мне кто сейчас правит в Луксуре, — негр покрутил головой, — я не знал, что и думать. Сигерих — ванир, король Стигии! Ну, теперь мы быстро договоримся!

— О чем договоримся Нгола? — спросил Сигерих.

— Ну как же, северянин, — удивился Нгола, — надеюсь, ты понимаешь, что ты не усидишь на троне без поддержки извне. Это большая страна и в ней очень много тех, кому не по душе, что ими правит варвар с Севера. Сейчас ты застал их врасплох, но когда у них пройдет первый испуг — тебя быстро свергнут. И жрецы Сета тебе не помогут.

— Как все плохо, — без всякого выражения произнес Сигерих. — И что ты предлагаешь?

— Думал, ты уже понял, — в доброжелательном голосе Нголы проскользнуло раздражение. — Одному тебе не удержаться на троне — так заручись моей поддержкой. Принеси клятву верности, стань моим лучшим полководцем. Взамен мои черные воины раздавят любого, кто осмелиться восстать против тебя. Вместе мы изгоним пиктов и гирканцев из Шема и Аргоса, отодвинем восточную границу далеко за Стикс. Мы будем править миром!

— Править будешь ты, — произнес Сигерих. — А я — под твоей рукой. Нет, это не по мне.

— Думаешь, у тебя есть выбор? — с лица Нголы исчезла улыбка. — Оглянись — у тебя едва хватает людей, чтобы удерживать в руках полосу Стикса от Кеми до Луксура. Города в оазисах о твоей власти еще не слышали, а вся южная Стигия — в моих руках. Я могу собрать армию, о которой ты и мечтать не можешь. И мои воины уже не толпа полуголых дикарей со страусовыми перьями в волосах — их учили наемники, прошедшие не один десяток лет в войнах цивилизованных народов — наши с тобой наемники, Сигерих. И это еще не самое страшное мое оружие. Что ты скажешь, к примеру, насчет крылатых драконов Зембабве? А боевые слоны — у меня много вендийцев умеющих обучать этих тварей. У тебя нет выхода, Сигерих — покорись или будешь раздавлен.

— Ты много говорил, Нгола, — тихо произнес ванир, — а теперь послушай меня. Стигия — вся Стигия — моя добыча и я не отдам ее никому. Ты создал великую державу, объединил Черные Земли — не хватит ли с тебя? Уходи со стигийских земель, займись внутренним устроением — я знаю, что тебе есть что там делать. Уходи или я уничтожу тебя!

Какое-то время Нгола оторопело смотрел на бывшего боевого товарища, потом оглушительно расхохотался. Его стража при звуках этого хохота схватилась за оружие.

— И вправду говорят, — сквозь слезы произнес негр, — кого боги желают наказать, того лишают ума. Видать жрецы Сета обморочили тебя так, что ты поверил в свою неуязвимость. Ну, так я умею вправлять мозги. У меня только с собой больше воинов, как у тебя, а есть еще и на корабле. Стоит мне кликнуть их — и ты в моих руках.

Черные воины уже ощетинились копьями и щитами, с лязгом потянули мечи из ножен и рыжие ваниры. Нгола уже набрал воздуха в грудь, чтобы позвать своих людей, но что-то в глазах Сигериха его остановило, что-то, от чего Нголу пробрал мороз по коже. Подобное чувство он испытал, десять лет назад, когда тогда рыжебородый наемник сказал ему, что хочет вернуться в Ванахейм. Только сейчас это чувство было намного сильнее.

Сигерих махнул рукой своим воинам и те уложили мечи в ножны.

— Неужели ты считал, — произнес Сигерих, — что я не подумал об этом?

Он кивнул и фигура в белом бесшумно заскользила в сторону воинов. Не доходя до них несколько шагов она повела плечами и белые одежды упали на землю, обнажая столь же белое, соблазнительное тело.

— Джуллах, Йог и Дамбалла! — побледневшими губами прошептал Нгола. Лица его воинов и оруженосцев стали серыми как пепел, амазонки судорожно вцепились в свои ассегаи.

Прекрасная обнаженная женщина стояла перед ними с точеным телом и строгими аристократическими чертами лица. Но глаза ее светились страшным желтым светом, вместо волос был клубок извивающихся змей, а за спиной хлопали черные крылья. Полные губы раздвинулись в жестокой улыбке, обнажив острые клыки. А позади, в начинающих сгущаться сумерках из развалин выходили безобразные черные тени с горящими красными глазами. С ужасом осознал негр, что точно таким же цветом засветились и глаза его бывшего боевого товарища.

— Уходи на юг Нгола, — странно изменившимся голосом повторил Сигерих, — уходи и никогда не возвращайся. Или вместе со своей армией ляжешь костьми в Стигии.

— Наш спор так легко не закончить, ванир, — сдавленным голосом сказал Нгола, резко развернулся и ушел прочь. За ним, не скрывая облегчения, поспешила и его гвардия.

Сигерих проводил его задумчивым взглядом. Затем сделал знак ванирам, чтобы и они оставили их. Когда это было исполнено, он обернулся к Акиваше.

— Эта личина, — произнес он, — и этот храм, они же как-то связаны между собой?

— Конечно, — усмехнулась принцесса, уже принявшая свой нормальный человеческий облик. — Когда-то здесь стоял мой дворец, где я принимала гостей и устраивала пиры, о которых и по сей день помнят в Стигии. Позже жрецы поставили храм в мою честь и местные жители почитали меня как богиню.

— Дворец? — заинтересованно спросил Сигерих. — И что же вы делали в этом дворце?

— О, это были царские ночи! Вино лилось рекой и самые изысканные яства подавались на золотых блюдах. Самые знатные вельможи Стигии приходили ко мне со своими женами и куртизанками, маги Черного Круга совершали жуткие обряды, о которых уже давно забыли даже в Кеми. Самых красивых невольников и невольниц привозили сюда и все вместе мы предавались наслаждениям, во славу Сета и Деркето.

— Надо бы возродить эту традицию, — произнес Сигерих, притягивая к себе принцессу — вампиршу. — Причем прямо сейчас, — уточнил он, заваливая ее на каменную плиту заброшенного храма.

Акиваша расхохоталась, оплетая руками Сигериха и срывая с него одежду. И даже ваниры, беззаветно верившие в божественное покровительство вождю, отошли к лодкам, чтобы не видеть и не слышать того, что творилось на руинах заброшенного храма.

XIII

Инела не верила своему счастью — Нгола, объявил о том, что берет в жены свою белую наложницу и делает ее королевой. Об этом бритунка не грезила даже в самых смелых своих мечтах. Она была не так глупа, как порой казалось, и понимала, что Нгола ценит ее только как красивую игрушку и редкостный трофей. Мало кто из черных вождей и королей мог похвастаться голубоглазой блондинкой в своем гареме — да еще и столь искушенной в любовных утехах. Инела это и понимала, поэтому всячески сберегала красоту и стройность фигуры. Она беспрестанно глотала настои предохраняющие от беременности — к чему черный владыка относился с полным пониманием. Все равно ее ребенку не стать наследником Зембабве — если бы Нгола решился озаботится рождением наследника то женился бы на чернокожей принцессе из Кешана или Куша. Но точно не взял в королевы безродную рабыню с далекого севера.

Но год назад все изменилось. Тогда король Нгола вернулся из Стигии, после неудачных переговоров с владыкой Стигии. Инела с удивлением узнала, что им стал уже почти забытый ею соратник Нголы — Сигерих — ванир. Отнесся владыка Зембабве к этому странно — едва вернувшись из Стигии, он о чем-то долго беседовал в своих покоях с шаманами, особенно с главным из них, Джунгой, служителем Джуллаха. Этого лысого сморщенного старика Инела не любила и боялась — ей приходилось быть свидетельницей жутких и непонятных обрядов, проводимых старым колдуном. Однако она знала, что Нгола очень ценил Джунгу и его колдовское искусство.

Десять дней Нгола разговаривал с шаманами, то и дело отлучаясь с ним в самые джунгли, на развалины старых, забытых всеми городов. И только на десятый день он посетил бритунку. Этой ночью он был еще более страстен с ней, чем обычно, оставив совершенно без сил. Под утро Инела потянулась к своим настоям.