Избранник тёмного бога

Сигерих тоже учуял это — едва уловимый, но такой знакомый запах мертвой плоти.

— Не бойся воин, — послышался мелодичный голос, полный скрытой насмешки. — Страж не посмеет напасть на тебя.

Несмотря на страшную угрозу, ванир все же рискнул обернуться.

У входа в один из коридоров стояла девушка — молодая и прекрасная. Из одежды на ней была только шелковая набедренная повязка, скорей подчеркивающая скульптурное совершенство мраморно — белого тела. Миндалевидные глаза подведены черной сурьмой, черным лаком покрыты ногти, заточенные, так что скорей напоминали когти. Даже ноготки на изящных пальчиках стройных ног были выкрашены в черное. Иссиня — черные волосы обхватывал украшенный сапфирами серебряный обруч в виде змеи кусающей себя за хвост. Большие черные глаза томно разглядывали ванира.

— Много веков прошло с тех пор, когда муж подобный тебе появился здесь, — произнесла девушка, облизнув язычком алые губы. — Могучий воин с севера, король великой страны. Знаешь ли ты, о ком я говорю, северянин?

— Знаю, — проворчал Сигерих, не снимая руки с меча, — об этом и по сей день поют барды с холмов Киммерии и складывают стихи поэты при дворе немедийского короля. Как восстал из мертвых чародей из проклятой империи Ахерон и сверг с престола Конана — киммерийца. Как король бежал в поисках магического камня — Сердца Аримана, единственно способного поразить чародея. Старые песни рассказывают о том, как этим камнем завладели жрецы Сета, о том, как Конан странствовал в подземельях храма и достал там талисман. Говорится в тех песнях и о тебе, Акиваша!

Девушка запрокинула голову и звонко рассмеялась — словно зажурчал отравленный ручей.

— Барды поют, что в подземельях киммериец встретил царицу упырей, бессмертную принцессу владычествующую в черной пирамиде. Она предложила королю Аквилонии свою любовь и бессмертие, но Конан отверг ее дары.

— Вы с ним похожи, — все еще смеясь, сказала принцесса, — оба с севера, великие воины, жаждущие заполучить трон. Однако он хотел вернуть свое, а ты — забрать чужое. Я знаю, что тебя вел сюда Повелитель, но сможешь ли ты встать с Ним лицом к лицу в его собственном доме? Я могу укрепить твой дух перед встречей с Властелином Мрака — готов ли ты к этому? Я Акиваша, царица вампиров, предлагаю тебе свою любовь и бессмертие — примешь ли ты эти дары?

— Кто боится Детей Ночи, не следует путем Змея, — медленно проговорил ванир, укладывая меч в ножны и шагая навстречу прекрасному и жуткому созданию.

Акиваша вновь издала демонический хохот, глаза ее блеснули желтым светом. Подойдя к вампирше, ванир резким движением прижал принцессу к стене, срывая с нее набедренную повязку. Руки ощутили обжигающе — холодную плоть, когда Сигерих скидывал доспех, торопясь овладеть не живой и не мертвой красавицей. Стройные ноги оплели его торс, красные губы впились ледяным поцелуем. С рычанием, в котором не было уже ничего человеческого, рыжеволосый воин вошел в ледяное лоно принцессы. В этот же самый момент острая боль пронзила его шею. Сигерих в каком-то безумном упоении овладевал безупречно прекрасным телом, не думая уже о том, что из него капля за каплей уходит алая влага жизни.

В темном коридоре дремал, положив голову на лапы, бесшерстный пес. Хвост же его, казалось, жил собственной жизнью извиваясь змеиными кольцами над головой спящего зверя. На демоническом личике блуждала довольная ухмылка.

Чуть позже Сигерих и Акиваша, шли по извилистым коридорам древней пирамиды и чудовищный пес трусил вслед за ними. Ванир шел быстро, уверенно, порой ему казалось, что он не идет, а летит над полом. Никогда еще он не чувствовал себя столь свежим, преисполненным сил и энергии. Факел его давно погас и ванир не зажигал нового — за ненадобностью. Сейчас он отлично видел в темноте. Смутные тени с красными глазами, что пялились на него из коридоров, сейчас превратились в хорошо различимых живых существ. Ранее завидев их, Сигерих схватился бы за меч, но сейчас он едва обращал внимания на чудовищ подземелий. А те сами уступали ему дорогу.

И еще он понимал, что сейчас они спустилась на и вовсе невообразимую глубину.

Неожиданно коридор кончился — перед ними была большая арка, сложенная из странного черно — зеленого камня. Вход преграждала железная дверь, на которой был выдавлен хорошо знакомый Сигериху символ — змей, кусающий себя за хвост.

— Дальше мне нельзя, — остановившись, сказала Акиваша. — Ты должен идти один.

— Я? Но как…  — Сигерих не договорил фразу, когда внезапно почувствовал пульсацию в ладони. Повинуясь внезапному порыву, он приложил ладонь к змеиному кольцу. Почти сразу же дверь под его рукой вздрогнула и бесшумно отъехала в сторону.

— Иди же, — повторила Акиваша. — И вот, возьми.

В руку Сигериха легла монета. Он мельком глянул на нее — увесистый серебряный кругляш с изображением змея на одной стороне и чьим-то профилем — на другой. Ничего не ответив, ванир шагнул в черный провал входа.

За дверью обнаружился еще один туннель — резко уходивший вниз. В камне были вырублены ступени, но Сигерих, спускаясь по ним понял — лестница не предназначалась для человечьих ног. Кроме того, проход неуклонно сужался, а потолок становился все ниже, так что Сигериху приходилось идти, сильно пригнув голову. Чем глубже он спускался, тем более влажным становится воздух, а стенки туннеля — мокрыми и ослизлыми. Казалось, он спускается по пищеводу огромного чудовища в его чрево.

Неожиданно туннель закончился. Сигерих стоял на ровном каменном полу в пещере, столь огромной, что не было видно ни потолка, ни стен, кроме той из которой выходил туннель, по которому шел ванир. Но и эта стена вздымалась столь высоко ввысь, что Сигерих даже со своим ночным зрением, так и не разглядел, где заканчивается эта стена.

А в двадцати шагах от него плескались черные воды подземного озера или даже моря. И у самого берега стояла лодка, в которой неподвижно восседала сгорбившаяся фигура с ног до головы закутанная в черное. Но вот поднялась длинная длань и призывно махнула застывшему в нерешительности Сигериху. Немного помедлив, тот двинулся вперед.

— Принес? — раздался глухой голос из — под капюшона. Худая бледная рука выпросталась из черного рукава. Ванир, сообразив, что от него хотят, кивнул и положил в ладонь перевозчику монету. Сигерих уже понял, куда попал, но страха почему-то не было.

— Садись, — перевозчик кивнул на нос лодки. Сигерих прошел к нему и встал, с любопытством вглядываясь в черную гладь. Позади послышался негромкий плеск — перевозчик достал со дна шест и, оттолкнувшись, направил лодку вперед.

Душные туманы поднимались от черных вод, окутывая и саму лодку и тех, кто был в ней. Море не было безжизненным — хотя вряд ли слово «жизнь» было тут уместным. Тем не менее, по воде расходились большие круги, несколько раз видел Сигерих и мелькавшие под днищем лодки призрачные белые тени.

— Всегда думал, что эта переправа занимает меньше времени, — ванир вполголоса нарушил тишину. — Говорили, что Стикс — это земное подобие.

— Для тех, кто переправляется путь и вправду недолог, — ответил голос за его спиной. — Но для тебя это не переправа.

Берег, с которого сел в лодку ванир давно исчез в туманной дымке, когда перевозчик остановил лодку.

— Дальше мне нельзя, — неожиданно ясным и громким голосом произнес он.

— Что? — Сигерих недоумевающе обернулся, чтобы увидеть пустую корму. Он был совершенно один посреди черного моря Смерти. Но одиночество это длилось недолго.

Туманы, поднимающиеся от воды, резко поменяли свой цвет, став угольно — черными и необычайно густыми. Мгновенно все вокруг заволокла непроглядная Тьма, сквозь которую не могли пробиться даже кошачьи глаза вампира. И в этот же миг северянин ощутил присутствие. Что-то одновременно видимое и невидимое появилось рядом с ним, сплетая огромные кольца. Нечто во Тьме смотрело на него сразу и с непостижимой высоты и из глубочайшей бездны. Нечто неизмеримо могущественное, древнее и злое.