Страница 7 из 54
Айдукевич выдвигает здесь две гипотезы:
(h) логика применяет метод идеализации;
(hh) лингвистика эмпирически описывает естественные языки, не используя идеализации.
Правомернее, видимо, говорить здесь об используемом в лингвистике ином типе абстракции - использующем при идеализации достаточно сложные (системный и/или процессуальный) принципы.
1.2.1 ДВОЙСТВЕННОСТЬ ПРИРОДЫ ЯЗЫКА
Соотношение наблюдаемых объектов с теоретическими, мысленно представляемыми, абстрактными объектами характеризует не только языкознание, но и любую современную науку. Таким же образом и современная лингвистика различает в языке наблюдаемый уровень и представляемый, или абстрактный уровень. При этом понятия, принадлежащие абстрактному уровню в лингвистике, не появляются только путем удаления некоторых признаков из понятий или представлений о конкретных наблюдаемых явлениях, но включают в себя и некоторые новые признаки, отсутствующие в последних. В целом, понятия абстрактного уровня в лингвистике - например, понятия различных "инвариантов": фонем, морфем, значимостей - включают признак регулярности, особой упорядоченности, относительной неизменности, противопоставленный признаку изменчивости, вариаций, "естественного разброса" наблюдаемых явлений языка.
Л. Ельмслев предположил, воспользовавшись введенным Расселом разграничением, что в конкретном аспекте языковые сущности представляют собой классы как множества единиц, объединенных теми или иными общими для них и наблюдаемыми качественными признаками. В абстрактном аспекте те же сущности представляют собой классы как целое, объединенные тем или иным принципом упорядочения. Как таковые классы объединяются уже не изнутри, не перечислением качественных признаков их элементов, а извне - отличительными признаками одного класса от другого, т.е. противопоставлениями и вообще отношениями. Классы как множества определяются качественно, классы как целое - относительно. Например, фонема, до тех пор пока в процессе познания языка она определяется как множество тех или иных звуков речи, объединенных теми или иными качественными признаками, пока она как бы извлекается в виде общего, содержащегося во множестве звуков речи, представляет собой класс как множество. Но когда та же фонема определяется извне, лишь относительно других фонем, противопоставленных ей в системе (парадигматике), определяется лишь отличиями от других фонем, лишь оппозитивно, то она представляет собой уже класс как целое. Такие же отношения существуют между классом морфов и соответствующей ему морфемой, между классом предложений и соответствующей ему структурной схемой предложения и т.д.15
Следует констатировать, что речевая деятельность, если представить ее как совокупность актов "говорения" и "слушания", осуществляемых членами языкового сообщества в целях общения ("обмена мыслями"), имеет характер многоплановый и разнородный. Она относится и к социальной сфере, и к индивидуальной: она социальна по своему назначению и индивидуальна по реализации (поскольку сами по себе акты "говорения" и "слушания" осуществляются каждым индивидом вполне самостоятельно).
Речевая деятельность с необходимостью предполагает наличие определенной системы средств, с помощью которых "продукты" этой деятельности получают внешнее воплощение (например, в виде произносимых или письменно фиксируемых текстов). Но она возможна лишь при условии, что соответствующая система отражается в сознании членов данного языкового сообщества, при условии, что они знают эту систему, умеют "включать ее в действие", т. е. при обязательном участии ментальных факторов.
Лингвистику интересует прежде всего система средств, используемых в речевой деятельности для выражения мысли. Именно эта система (в ее определенном физическом облике или в идеальной форме, существующей в сознании членов языкового сообщества или как-то иначе) и получила терминологическое название "язык". Причем в соответствующем специальной теории понимании язык рассматривается как один из компонентов речевой деятельности, противопоставляемый другому ее компоненту - речи.
Впервые в эксплицитной форме противопоставление языка и речи было сформулировано Ф. де Соссюром. Согласно Соссюру, "разделяя язык и речь, мы тем самым отделяем: 1) социальное от индивидуального; 2) существенное от побочного и более или менее случайного"16. "Язык - это клад, практикой речи отлагаемый во всех, кто принадлежит к одному общественному коллективу"17; следовательно, язык социален по своей сущности, тогда как речь в ее конкретном проявлении индивидуальна.
Вместе с тем язык есть идеальная система, составные элементы которой (языковые знаки) представляют собой ментальные образования, ассоциирующие некоторое содержание и мысленный образ его выражения (например, понятие и словесный образ). Само же выражение осуществляется в речи, обеспечивающей реализацию языковых знаков в той или иной субстанциональной (звуковой или графической) форме. Однако последняя, с такой точки зрения, предстает лишь как их внешняя оболочка (нечто "побочное и более или менее случайное"), которая ни в чем существенном не затрагивает системы языка.
Устанавливаемое соотношение между языком и речью может быть рассмотрено как соотношение между абстрактной теорией языка как предмета лингвистики и эмпирическим материалом (такое представление характерно, например, для Пражского лингвистического кружка). В подобных случаях имеется в виду идеализированная модель языка, которая в значительной степени искусственно хотя нередко и интуитивно - конструируется наукой для систематизированного познания и объяснения явлений речевой действительности.
Эта действительность непосредственно предстает перед исследователем в виде отдельных речевых произведений (произносимых или письменно фиксируемых текстов) в их конкретности и индивидуальности. При этом его внимание может быть сосредоточено на внутреннем психологическом механизме создания подобных произведений (предмет психологии речи), на механических способах их реализации (предмет физиологии речи), на побудительных мотивах, которыми они вызваны к жизни (предмет социологии), на том, чем каждое из них отличается от других и какова их эстетическая ценность (предмет поэтики) и т. д.
В лингвистике отдельные речевые произведения рассматриваются со стороны использования в них соответствующих элементов языковой системы для того, чтобы воссоздать и описать эту систему в целом и в таком виде, в каком она способна обеспечить построение любого речевого произведения. Лингвистику интересует, следовательно, то общее, что заключается и отражается в достаточно большом (принципиально бесконечном) числе речевых произведений.
Сосредоточиваясь на общем, она абстрагируется от сугубо индивидуальных черт речи в ее конкретном проявлении (например, от тех или иных частных особенностей произношения, индивидуального выбора употребления и осмысления слов и т.п.). Но в специальном исследовании допустимо также абстрагирование от речевой субстанции в целом. По отношению к речи это будут лишь разные ступени абстракции, разные способы моделирования языка, которое и позволяет с определенной (той или иной) точки зрения подойти к исследованию его существенных и специфических свойств и характеристик.
Оба указанных способа моделирования языка при "извлечении" его из речевого материала одинаково правомерны, в частности, потому, что язык, получая эмпирическое воплощение в речи, вместе с тем с необходимостью воплощается также в сознании членов данного языкового сообщества. Причем система этого языка в цельном виде содержится именно в коллективном сознании, тогда как в речи мы наблюдаем только разрозненные детали этой системы, для соединения которых приходится обращаться к коллективному языковому сознанию. Рассматриваем ли мы язык в абстракции лишь от сугубо индивидуальных свойств речи или от речевой субстанции в целом - во всех случаях за основание, по которому осуществляется абстрагирование, принимается знание языка, его ментальная проекция. В противном случае, если бы мы, например, захотели изучать звучащую или графически фиксированную речь как нечто существующее вне нас и независимо от нас, нам пришлось бы ограничиться исследованием только ее физических свойств.