Страница 4 из 57
Друг вытер слезы.
— Представляю его страдания. У него знаешь, какие амариты — одна краше другой. А тут невеста — не то рыба, не то цапля!
Сказал и, тут же поняв, что ляпнул лишнее, густо покраснел.
Внутри все больно сжалось. Я знала, кто такие амариты или амарры — любовницы у оборотней. У знати — не просто любовницы, а фаворитки с определенными правами. Но виду не показала, будто и не заметила ничего особенного. Что ж, сомнения прочь, решено — буду на приеме цаплей с рыбьими глазами. Принцессе дома Гэридвенов невместно соперничать с какими-то шлюховатыми кошками. Растянув губы в жизнерадостной улыбке, заявила.
— На балу держите язык за зубами и ничему не удивляйтесь, а не то — глядите у меня!
В подтверждение своих слов погрозила им кулаком. Но когда мои мальчишки ушли, вся невозмутимость слетела с меня, как шелуха. Слезы подступили к глазам, и в горле застрял болезненный ком.
Что за глупость, нельзя плакать! Да и не с чего! Какой-то полузнакомый парень, виденный мною от силы пару раз в жизни, развлекается с девицами. Заводит себе фавориток, и, судя по словам Виктара, меняет их, как перчатки. Подумаешь, мне нет до него дела.
Встав перед зеркалом, долго рассматривала себя, поворачиваясь то одним боком, то другим, то спиной.
Всего за несколько лет тонкие бесцветные волосы налились силой и солнечным золотом, ресницы и брови потемнели, а глаза цвета блеклого бутылочного стекла засверкали, словно изумруды. Вместо синюшной бледности худого лица моя кожа сияла молочной белизной, на округлившихся щеках играл румянец. Вот она — эльфийская кровь в действии. Нет уж, ни капли не уступаю никаким тигрицам.
К тому же Вик утешил меня тем, что большинство из самок, фу — как же я ненавижу это слово, почти не способны к обороту! Утрата второй ипостаси неполная, но женщины могут оборачиваться лишь на короткое время и не более двух — трех раз за всю жизнь. Оборот дает им возможность излечить тяжелые раны или болезнь, вернуть молодость и продлить жизнь, но почему боги так ограничили женскую способность к превращению, никто не знает. Возможно потому, что дамы в кошачьей ипостаси становились чересчур агрессивны и любвеобильны? Их не останавливали никакие приличия или семейные узы. Да, вполне возможно! Возник запрет давно — пару-тройку веков назад. Сейчас исключение составляет только элита — царский род, в Тайгроде их называют князья. Это белые тигры. Творец не посчитал нужным обуздать самок правящего клана Риексари. Видно, царская кровь — не водица, они лучше контролировали себя. А вот у красных только мужчины могут легко переходить в звериную ипостась. И еще — белые могут заключать браки с магами-людьми, сохраняя в потомстве все способности оборотней.
Что же выбрать? Вроде и решила, а все равно что-то внутри подзуживает — покажись настоящей! Впрочем, если одену личину, матушка не слишком удивится. Меня по малолетству не допускали на все подряд балы и приемы, но там, куда приглашали, я приходила в облике, почти копирующем Ларейну. С одной поправкой — была ее юной и бледной тенью, худшим вариантом. Удивительно, но родители были даже за! Мама считала, что при моей предприимчивости и авантюрной склонности удирать от охраны, самое лучшее — чтобы младшую принцессу посторонние вообще не знали в лицо. Так безопаснее. Отец был с ней полностью согласен. На королевских слугах лежала клятва неразглашения обо всем, что происходит во дворце. Закреплял ее сам архимаг Рендалы. Так что мою истинную внешность плохо представляли даже люди, близкие ко двору.
За окном незаметно стемнело. До чего быстро суматошный день пролетел, мне, как всегда, удалось скинуть все работы по организации праздника на Ларейну и маменьку, но они все равно беспрестанно давали мне различные поручения, в итоге — крутилась белкой в колесе. Устав до невозможности, еле доплелась до своих покоев. Служанка уже ждала там, расстелила постель и зажгла ночные светильники.
Теплая ванна с маслом лаванды, батистовая сорочка. Где ты, моя любимая кроватка? Я плелась к цели с полузакрытыми глазами. Уф, как хорошо упасть на прохладные простыни. Заснула, едва коснувшись щекой подушки. Как Линии закрыла меня одеялом, уже не помнила.
ГЛАВА 2 — РАЗБОЙ НА МОРСКОМ БЕРЕГУ
ЭЛЬВЕИНА
Что за чудное утро! Я сладко потянулась, стоя на балконе, саду слышно было лишь пение птиц. Час ранний, даже слуги, наверное, еще спят. Небо посветлело, на востоке вовсю полыхала заря, и звезды окончательно растаяли в первых солнечных лучах. Я поежилась от прохладного дуновения ветра, поправив сползшую с плеча сорочку. Надо срочно послать за моими фрейлинами. Это счастье, что матушка позволила мне самой назначить хотя бы часть девиц для свиты. Увы, по достижении шестнадцати лет пришла пора и младшей принцессе обзавестись подобающим окружением. Впрочем, последние годы я, набравшись ума и хитрости, вела себя столь примерно, что придраться было трудно. Мама, разумеется, порой чуяла что-то неладное, однако, мы с Арвисом, наученные горьким опытом «юности», всегда обделывали свои делишки крайне осторожно и скрытно. Королева нарадоваться не могла на детей, вошедших в ум, и мы — на себя, тоже! Разумеется, даже избранных лично мной девушек я бы не стала называть близкими подругами, разве что пару-тройку тех, кого проверила в деле, но приятельницами — вполне. Они хотя бы разделяли мои интересы (или умело притворялись) и подходили мне по характеру. Дворяночек, назначенных королевой, я не гнобила, была с ними вполне приветлива, но близко к себе не подпускала. На такие вот спонтанные прогулки, какую задумала сегодня, не звала, перебьются! Тем более, девицы любили понежиться на перинках, а купание в прохладной воде залива, да еще нагишом, презирали до глубины души, считая уделом простонародья. Пусть себе считают, меня их мнение волнует мало. Древняя королевская и эльфийская кровь позволяли мне игнорировать суждения придворных куриц. Пусть те, чей род вписан в Бархатную Книгу недавно, боятся бросить тень на свое происхождение. Гэридвенам ничего не страшно. Все равно самые веселые и тайные вылазки, я совершала только в небольшой компании близких подруг. Остальных, даже вполне лояльных девиц, с собой не звала. Больше всего опасалась доноса и того, что за ним последует.
Моя троица прибыла быстро, ведь фрейлины жили в одном крыле с принцессой, девчонки были веселы и оживлены. День ожидался жаркий, к вечеру должны были прибыть высокие гости из Тайгрода и даже моя бабушка-эльфийка из Эндоссы
Я позвала Линии — пусть тихонько сгоняет до конюшни, велит оседлать четверку смирных лошадок. Свою любимицу брать не стала, по ней запросто можно опознать и саму владелицу, а у восточных ворот я собиралась, как обычно, накинуть на всю компанию морок. К сожалению, наше с Арвисом сходство почти исчезло, не то, что раньше. Брат превратился в статного платинового блондина, брови и ресницы у него потемнели, но глаза остались льдисто-голубыми, как у Ларейны. И вообще, они оба внешне стали — вылитая королева, а точнее, пресветлая Ульвиэль. «Старушка» в последние годы все чаще удостаивала семью своей дочери визитами, возможно заскучав в обществе остроухих сородичей. Впрочем, точные причины мне неизвестны. Она больше общалась с матушкой и моей сестрой, хотя и младшей принцессе порой уделяла толику участия. И прекрасно, мне внимание старших не особо и нужно, чем его больше, тем теснее удавка надзора.
Стража у ворот ни за что не пропустила бы принцессу с подругами одних. Обязательно с толпой слуг и воинов, отнюдь не входивших в мои планы. Ничего, на всякий запрет найдется способ его обойти. В начале аллеи я привычным жестом выбросила заготовленные чары, укрывшие и меня, и девчонок. Нет, мы вовсе не превратились в невидимок. Охранная магия сразу обнаружит и подаст сигнал тревоги. Всего лишь капля крови — кровь-то у меня с братом одна, и готово — перед стражниками гарцует четверка всадников — юношей во главе с принцем. Ворота распахнулись, и мы вылетели на свободу, буквально через несколько минут оказавшись под кронами деревьев! Ура, нам в очередной раз все удалось! В лесу курился туман, было прохладно, полутемно и сыро. Кряжистые стволы выступали таинственными тенями из сизого марева. Ветви огромных дубов сплетались над головой, образуя длинный сумрачный коридор, сквозь листву еле пробивались слабые утренние лучи. Отпустив поводья и вдыхая запахи свежей зелени, влажной земли и мха, мы ехали шагом по узкой тропе, и высокая трава вокруг искрилась каплями росы. Ничего нет чудеснее. В лесах моя эльфийская кровь дает о себе знать и душа буквально поет. Наконец, в конце зеленого туннеля показался просвет. Вековые деревья раздвинулись, открывая наше любимое место — просторную поляну, в конце которой сверкала голубым шелком гладь залива. Покой и тишина были нарушены нашими громкими голосами и ржанием лошадей. Им тоже не терпелось искупаться. А мы, с наслаждением отбросив все условности дворцового этикета, визжали и хохотали, как сумасшедшие, спрыгивая на землю, и на ходу раздеваясь.