Страница 37 из 38
Велесов делает несколько шагов вперед. Кажется, непроизвольно. Потом ловит себя на этом и застывает, будто в стену упирается. Кивает:
– Хорошо.
Я хмурюсь:
– Глеба будить не надо.
Еще несколько шагов ко мне. Теперь он совсем рядом.
– Такси вызвала?
– Нет, я так.
– Тогда разбужу. Похолодало. Тебе нельзя...
– Ладно, вызову, – перебиваю я.
И даже телефон достаю. Тыкаю пальцем в экран, якобы открываю приложение и подтверждаю адрес. Но даже подсветка не включается, и мне почему-то плевать, что мой блеф для Велесова не секрет.
– Ну все.
– Угу. – Он покачивается с пятки на носок, сует руки в карманы.
– Пока.
– Пока.
– Уйду же.
Он сжимает зубы и упрямо цедит:
– Давай.
– Уйду и не найдешь.
– Найду. Я тебя чувствую.
– Да? – Я заинтересованно склоняю голову.
– Да. Когда ты поблизости, у меня съезжает крыша.
И только теперь тиски, все эти недели терзавшие мое сердце, разжимаются. Я могу дышать. Думать могу нормально и о хорошем, а не о всякой ерунде. Съехавшая крыша – это правильно. Это на двоих.
– У меня теперь есть шрам. Как у настоящей киношной героини.
Велесов закрывает глаза, с шумом втягивает воздух.
– У меня теперь есть седина. Как у настоящего идиота, который чуть тебя не потерял.
Я подхожу вплотную, запускаю пальцы в его волосы. Седины не вижу, но это, может, из-за слез.
– Простишь меня? – шепчет он, не открывая глаз, и льнет к моей ладони.
– Давно простила. Ты зачем прятался?
– Думал, не хочешь видеть. Тебе нельзя нервничать, выздоравливать надо. Я ждал...
– Ждал... – повторяю эхом. – А я тебя все равно видела.
На руки меня подхватывают осторожно, как хрустальную. Если так и дальше пойдет, то сексом мы будем заниматься в метре друг от друга.
– Все заросло давно, – ворчу я.
– Все равно, – мотает головой Велесов и идет в мою спальню.
Она ближе, на первом этаже. На второй в период восстановления я бы шастать не смогла.
Хочется сказать, что Велесов распахивает дверь ударом ноги, швыряет меня на кровать и набрасывается сверху, но, увы и ах. Он осторожно нажимает на ручку, чуть не саданув меня виском об косяк, бормочет извинения, бочком протискивается в комнату и... замирает.
– Спартанские у тебя условия.
Я тоже смотрю на кровать. На голый матрас, на подушки без наволочек и сиротливо съежившееся одеяло без пододеяльника.
– Для показательного ухода надо было чем-то набить сумку, – пожимаю плечами. – Не одежду же мять.
Велесов смеется, радостно, громко, уже не боясь кого-нибудь разбудить. И падает вместе со мной на этот несчастный непокрытый матрас.
– Я люблю тебя, знаешь? – говорит чуть позже, успокоившись и повернув ко мне голову.
Я беру его за руку, переплетаю наши пальцы.
– Вижу.
И плевать, что дверь не с ноги. Зато все и правда как в кино.