Страница 26 из 38
– Молчишь? Ладно, не буду повторять то, что известно нам обоим, скажи только... Якушев все-все продумал или местами ты импровизировала?
Я хмурюсь, поднимаю наконец глаза к его лицу. Хочу спросить, какой еще Якушев, но прикусываю язык.
А Велесов, кажется, даже не ждет ответа.
– А еще вся эта чехарда с именами и городами. Мистицизму нагоняли? Пытались запутать еще больше? Забавно, конечно, получилось, настоящий квест, но если честно, у меня нет желания проходить его до конца. А основная нить и без того ясна.
– Даже так? – не выдерживаю я. – Расскажи.
– Что тебе рассказать, Варя Иванова? – Велесов злится. Губы белые, челюсть от напряжения щелкает, глаза блестят. – Что тебя не существует? Что паспорт твой подделка, хоть и весьма грамотная? Что твоя история про сестру полная чушь?
Сердце пропускает удар и, кажется, падает замертво. Что за бред?!
– Да, жили-были две сестрички, Алиса и Варвара, вот только звались они Мироновыми и жили в славном городе Иркутске. Алиса и впрямь считалась сильным экстрасенсом, провидицей, со всей Сибири к ней приезжали. Даже со всей страны. Замуж она вышла рано, за некоего Олега Сорокина, потом вроде как развелась. А потом случилось горе. Младшая ее сестренка, Варенька, утонула. Работала вожатой в летнем лагере да и сгинула в море. Неплохо выглядите, Варвара Игоревна, для мертвеца с семилетним стажем.
Велесов ненадолго умолкает, хотя я его не прерываю. Даже если б захотела, не смогла бы. Язык онемел, горло сдавило спазмом. Не знаю, каким чудом вообще еще дышу.
– Да, после смерти сестры Алиса Сорокина действительно перебралась в Москву. Почему-то вместе с бывшим мужем – близкие, видимо, были отношения. И два года спустя тоже скончалась. От передозировки. Вот такая печальная семейная хроника, к которой ты вряд ли имеешь какое--либо отношения. Так кто ты?
– Варя, – сипло выдавливаю я единственную правду, которую о себе знаю.
– К чему эта дырявая насквозь легенда, Варя? – хмыкает Велесов. – Якушев выбрал Миронову-Сорокину, потому что был ее клиентом? Наверное, просто не знал о смерти сестричек. Он как раз родом из тех мест... Сибирский медведь.
Я вздрагиваю и смотрю на него во все глаза.
– Что? – хмыкает он. – Скажешь, вы незнакомы? А в «Авиапарке» так мило переглядывались.
Глупо открываю и закрываю рот.
– Как мужику, мне интересно... он сам тебе велел лечь под другого? Или это твоя инициатива? Думаешь, простит и примет обратно в крепкие объятия? Раз уж дело ваше выгорело, может и простить. Победителей не судят, да, Варя?
Голова кружится, и я, опасаясь грохнуться прямо со стула, впиваюсь пальцами в сиденье. Господи, что происходит?..
А Велесов вдруг смеется. Запрокинув голову, громко и... жутко.
– А вообще он хорош. Ну хорош же! Знал, что смазливой мордахой меня не проймешь. И девой в беде тоже. А вот что-то странное, непонятное, даже идиотское и неправдоподобное – вот он, идеальный крючок. И ты отлично справилась, Варя Иванова. Трахаешься правда не очень, но ты ведь не профессионалка, верно? Хоть в это хочется верить.
Он нарочно грубит, я знаю, но от этого не легче. Боюсь, меня сейчас вывернет на его дорогущий ковер. Встаю, медленно, цепляясь за спинку стула, смотрю на Велесова абсолютно сухими, болезненно сухими глазами.
– Ты... еще с «Авиапарка»... подозревал...
– Я подозревал с первой секунды. А потом просто увидел, кто за этим стоит.