Страница 2 из 38
Преамбула
Выяснить, чем Лиса зарабатывает на жизнь, я могла миллион раз, но никогда не пыталась. Просто знала, что это либо аморально, либо незаконно, либо очень, очень стыдно, иначе меня бы денно и нощно упрекали в неблагодарности. Мол, она старается, горбатится за троих, чтобы я ни в чем не нуждалась, а я, тварь такая, не ценю. Да, я не ценила, и на то имелись свои причины. К тому же достался мне этот полный пансион далеко не бесплатно, потому в случае чего я бы нашла, что ответить. Но тема денег не всплывала даже в пылу самых жутких наших ссор, так что вывод напрашивался сам собой.
Лиса увязла в дерьме по самые уши и не хотела утащить меня следом.
Вот за это я была благодарна, а деньги... что деньги? Их я могла и сама заработать. Даже попыталась перед первым курсом – через знакомых устроилась вожатой в летний лагерь. Два заезда подряд, море, солнце, катамараны... Я засыпала, представляя сочинские пляжи, и просыпалась под крики чаек. А Лиса заперла меня в квартире и поснимала ручки с окон.
Стекло я, конечно, разбила и со второго этажа спрыгнула, отделавшись легким испугом и вывихом лодыжки, но проработать успела только два дня. Потом сестрица явилась за мной самолично. Как всегда с ног до головы в черном, с зализанными и скрученными в тугой узел волосами, на песчаном берегу среди полуголых тел смотрелась она презабавно. И я смеялась как сумасшедшая, пока Лиса молча волокла меня в аэропорт, не дав даже вещи собрать и сменить шорты и топ на что-то более приличное.
В общем, простыми наши отношения не назвал бы даже самый заядлый шутник.
Помнится, в детстве я какое-то время верила, что Лиса меня похитила у настоящих родителей, потому и ведет себя скорее как злобная надсмотрщица, чем как заботливая сестра. Одна проблема: мы были слишком похожи внешне, и глядя на нее, я четко видела, какой стану лет через пятнадцать, если забью на сон и так же возненавижу людей и все живое вокруг. Наверное, это одна из причин, по которым я все старалась делать наоборот. Обстригала и красила волосы, когда Лиса настаивала на длине и естественном цвете; носила ненавистные мини-юбки и каблуки, когда она пыталась упаковать меня в монашеские балахоны; встречалась с парнями, которые ей не нравились, пусть даже сама была от них не в восторге.
Сестры нет уже пять лет, а я до сих пор пытаюсь ей противостоять. Иначе зачем еще вновь и вновь спасаю бедолаг, которых она приговорила к смерти?