Беларуский Донбасс

Большинство мигрантов с Донбасса находились в Беларуси на основании вида на жительство или временного разрешения на проживание. Де-юре они являлись обыкновенными трудовыми мигрантами, ведь, чтобы прожить в Беларуси долгое время, необходимо трудоустроиться. В городах (больше всего переселенцев — в приграничных Гомеле и Бресте) работать шли, в основном, на государственные предприятия. Те, кому не приходилась по душе жесткая дисциплина на заводах, устраивались на стройки или переезжали в агрогородки — лукашенковские колхозы.

С одной такой семьей я познакомилась весной 2015-го. Александр и его беременная жена Анна переехали из оккупированной Горловки в агрогородок Куково в Брестской области. Власти выделили им двухэтажный дом с отоплением и горячей водой, в то время как местные жители были вынуждены колоть дрова и ходить за водой к колодцу. Обоим дали вид на жительство и предоставили работу в телятнике, платили около 300 долларов каждому — для беларуской глубинки это приличные деньги. Соседи-беларусы, часто не имеющие таких привилегий, поглядывали на новоселов с завистью. Сами переселенцы себя не считали ни русскими, ни украинцами. «Мы — Донбасс», — говорила Анна. Официально становиться беженцами они и не планировали, главное было просто выехать из зоны боевых действий.

Следует признать: указ от 30 августа действительно был серьезным шагом навстречу мигрантам с Донбасса. Их обеспечили необходимым минимумом прав, который существенно облегчал процесс интеграции в беларуское общество. Успехи властей признавал и представитель Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев в Беларуси Жак-Ив Бушарди. «Я считаю, что правительство неплохо справилось с притоком украинцев», — комментировал он ситуацию в октябре 2015-го. Временами местные власти относились к нуждам мигрантов из Украины даже более внимательно, чем к нуждам самих беларусов. Однако Лукашенко не был бы самим собой, если бы даже на этой гуманитарной теме не скатился в популизм и самопиар.

Он начал виртуозно жонглировать цифрами. В январе 2016-го президент впервые озвучивает цифру в 160 тысяч беженцев, повторяя этот тезис несколько раз в течение года. На пресс-конференции 3 февраля 2017-го Лукашенко говорит, что Беларусь за два года приняла 170 тысяч беженцев из Украины. Но уже 21 апреля 2017 года цифра вдруг снижается. «Мы приняли у себя более 160 тысяч переселенцев», — утверждает президент. 24 мая 2018 года Лукашенко опять понижает цифру. «Мы приняли у себя, вдумайтесь только, за короткий промежуток времени более 150 тыс. беженцев, украинских переселенцев и их семей. Помогаем им в трудоустройстве, медобслуживании, социальной и психологической адаптации. Оказываем гуманитарную помощь людям по обе стороны “линии размежевания” на Донбассе»[152].

В апреле 2019 года он продолжал настаивать на цифре в 150 тысяч беженцев, при этом подчеркивая их «равные права с гражданами Беларуси». «150 тысяч человек! У вас беженцев больше, и вы знаете, что такое беженцы. И они у нас в лагерях не жили. Они сразу были адаптированы в наше общество, потому что многие здесь имели родственников, многие вообще из Беларуси, этнические беларусы. Друзья-украинцы приехали сюда, и это на нас очень влияло», — говорил Лукашенко в интервью турецкому агентству «Анадолу».

Однако каждый раз, называя разное количество беженцев, глава государства был как минимум неточен в терминологии. Беженец и мигрант — это понятия разные. Официальный статус беженца предполагает невозможность депортации (так как на родине человеку угрожает опасность), а также специальные выплаты. Подобных привилегий переселенцы с Донбасса в Беларуси не имели. Вместо этого указ от 30 августа давал им определенные льготы, которые правильнее охарактеризовать как особые условия трудовой миграции. В июне 2015 года начальник департамента по гражданству и миграции (ДГиМ) МВД Алексей Бегун прямо заявил, что приезжающие в республику из-за конфликта в Донбассе жители Украины не попадают под критерии для получения статуса беженца, но Беларусь продолжит их принимать без ограничений. «Эти лица не попадают под критерии для статуса беженца, потому что они не преследуются на территории Украины за политические взгляды, национальную принадлежность и так далее», — говорил Бегун. Однако, по его словам, гражданам Украины предоставляется дополнительная годовая защита от высылки из страны. Летом 2018-го замначальника департамента Александр Татура заявил: «С 2014 года в связи с событиями в юго-восточных регионах Украины и вооруженными конфликтами в ряде стран Азии и Африки количество вынужденных мигрантов, которые обратились за защитой в нашу страну, увеличилось в 4–6 раз». Согласно статистике департамента, за период с 2014-го по конец первого полугодия 2018 года за получением статуса беженца или дополнительной защитой обратились 3318 украинских граждан, из которых дополнительную защиту получили 2690 человек. Пик этих прошений пришелся на 2015 год, затем цифра уменьшалась. Как сообщил МВД, за первое полугодие 2019-го прошение подали 331 человек, из них 92 % — украинцы. Официально же статус беженца за весь период войны получили только 4 гражданина Украины. Среди них — министр обороны времен Януковича, он же бывший посол в Беларуси Михаил Ежель. Против него на родине заведено уголовное дело — экс-чиновника подозревают в уничтожении тылового обеспечения армии. Кто остальные трое — неизвестно, но, учитывая тенденцию, можно предположить, что это люди, скрывающиеся от украинского правосудия.

Таким образом, настаивая на том, что в Беларусь приехали 150 тысяч беженцев из Украины, Лукашенко преувеличивал реальные цифры в 45 раз, если брать за основу количество поданных прошений о статусе беженца. Если же вести отсчет от количества удовлетворенных прошений (4), то глава Беларуси и вовсе завышал данные в космические 37,5 тысячи раз. Было бы глупо списывать все на небрежность, будто Лукашенко не разделяет понятия «беженец» и «мигрант». Очевидно, что делалось это с конкретной политической целью: создать себе позитивный имидж на международной арене.

«Я иногда смотрю на Европу, и мне больно становится из-за того, что там происходит, и за тех руководителей. Стенают, плачут, делят этих беглецов по 500 человек, по тысяче человек… Хотя Прибалтика, страны Восточной Европы упираются: нет, мы не пустим тысячу человек. А я сижу и думаю: боже мой, мы за два года из Украины приняли 170 тысяч!» — говорил он в феврале 2017-го. Играя на контрасте, Лукашенко посылал очевидный сигнал Западу: если бы не его готовность разместить у себя беженцев с Донбасса, весь поток хлынул бы в Евросоюз. А так Беларусь якобы сыграла роль буфера в этом миграционном процессе. Кроме того, он стремился закрепить за Беларусью имидж «островка стабильности и безопасности», что в глазах мирового сообщества, по его мнению, должно было перевесить проблемы с демократией и правами человека.

Цифра в 150 тысяч украинских мигрантов выглядит спорной. Посол Украины в Беларуси Игорь Кизим летом 2017-го в интервью «Главкому» говорил: «Я обращался к официальным органам Беларуси — в Департамент по гражданству и миграции Министерства внутренних дел Республики Беларусь. Любое лицо, которое приезжает в том числе в Беларусь, должно быть зарегистрировано. Всего в настоящее время зарегистрированы около 45 000 граждан Украины, проживающих в Беларуси. Это люди, которым предоставлено разрешение на постоянное и временное проживание. Часть из них — примерно половина — переехала из Луганской и Донецкой областей Украины. Однако мы знаем, что эти люди украинцы, и наше государство ими должно заниматься». То есть, по данным украинской стороны, сама цифра в 150 тысяч мигрантов завышена более чем в три раза. Разумеется, многое зависит от методики подсчета: считать ли мигрантами только тех, кто имеет разрешение на пребывание, или вообще всех, кто приехал на какое-то время в Беларусь. Последняя категория, очевидно, должна быть крайне велика, ведь у многих украинцев в Беларуси есть родственники или друзья, у которых они могут погостить, а затем вернуться в Украину. «Помню, в 2015 году звучали цифры, 100 тыс. украинцев пересекли границу с Беларусью. Но это не значит, что они остались в стране, с таким же успехом эти люди могли вернуться назад так же, как заехали в Беларусь», — отмечал Кизим.

152

Беларусь в сотрудничестве с Красным Крестом действительно отправила два гуманитарных конвоя в Киев, откуда представители международной организации распределили помощь для жителей подконтрольных Украине территорий Донецкой и Луганской областей, а также ОРДЛО. В первом конвое летом 2017-го было около 60 тонн продуктов и предметов первой необходимости, год спустя — еще 80 тонн.