Страница 3 из 59
Впрочем, возможно, она тряслась от топота коней кочевников. Один из ногайцев, подъехавший совсем близко протягивал руку, желая ухватить Марысю за волосы. Но ему, как и его незадачливому предшественнику не пришлось исполнить задуманного. Пальцы татарина почти коснулись девушки, когда земля под ногами его коня вдруг вспучилась огромным пузырем, лопнувшим как прорвавшийся нарыв. Из разверзшейся дыры пахнуло духом мертвечины, что-то огромное черное вырвалось снизу, ударило в брюхо коня, сбросив его к подножию холма.
Как ни странно, падение не убило и даже не оглушило ногайца. Но порадоваться этому он не успел: выбравшись из-под своего скакуна он встретился взглядом с полыхающим адским огнем глазами неведомой твари, разрывающей его коня.
На первый взгляд это создание походило на черную собаку, правда, размером с небольшую лошадь. Но сильные лапы с острыми когтями и длинный хвост, бивший по бокам чудовища, делали его похожим на черную пантеру, каких Марыся видела в клетках на базарах Бахчисарая.
У ногайца хватило времени только на один взгляд, он даже не успел открыть рот для крика. Потому что раскрылась клыкастая пасть, истекающая черной слюной, задние лапы напряглись, и чудовище прыгнуло. Могучие лапы смяли татарина, как былинка на ветру. Чудовище опустило морду, потом подняло, уже измазанную кровью и с хрустом разгрызло оторванную голову.
Стоявшие на холме Марыся и ногаец в немом ужасе смотрели на кровавую бойню. Конь степняка, напротив, громко заржал и рванулся вниз по склону в паническом страхе. Ногаец, еле успевший ухватить поводья, изо всех сил нахлестывал животное (хотя это и было совершенно излишне), стремясь поскорее уйти из проклятого места, где, разверзлась бездна Джеханнама. И казалось, ему это удастся: конь летел как птица по противоположному от зверя склону холма.
Но адская тварь снова показала проворство и скорость. Подняв голову, она прислушалась к стуку копыт, а затем, с невероятной быстротой, метнулась вокруг холма наперерез всаднику. Ногаец почти доскакал до подножия и уже возносил благодарственную молитву Аллаху, когда внезапно перед ним возникло чудовище, оскалив окровавленные клыки. Конь поднялся на дыбы, из его пасти закапала пена. Не сумев справится с обезумевшим скакуном, ногаец вывалился из седла. Почуявший свободу конь, помчался по степи и вскоре исчез вдали.
Не обратив на животное никакого внимания, адская собака прыгнула на пытающегося подняться степняка. Черное тело полностью скрыло человека, послышался душераздирающий крик, тут же оборвавшийся довольным чавканьем.
Как ни странно, расправа чудовища с третьим ногайцем вывела Марысю из оцепенения. Не отводя расширенных глаз от кровавого пиршества внизу, она стала медленно сползать с холма, цепляясь за стебли растений.
Но черная тварь вновь поняла, что еще одна добыча пытается ускользнуть от неё. Подняв голову, она пристально посмотрела на замершую девушку. Из пасти чудовища, подобно диковинным усам свисали, капая кровью на землю, ногайские кишки. Какое-то время славянка и адская собака молча мерялись взглядами, затем тварь, коротко рыкнув, бросилась вперед. Могучие лапы взрывали землю огромными комьями, вырванные кусты чертополоха разлетались в разные стороны.
И все же за Марысей чудовище мчалось не так скоро, как за ногайцами. Казалось, оно нарочно дает ей отбежать подальше, то и дело, останавливаясь, чтобы понюхать или полизать кровавые лужи. Марыся, кубарем скатившись с холма, кинулась бежать, не обращая внимания на колючие ветки, рвущие её одежду и тело. Лишь добежав до давно примеченных камышей и не слыша сзади звуков погони, девушка рискнула обернуться.
Зверь быстро добрался до вершины холма, но спускаться не торопился. Напротив, собака развалилась на мраморных плитах, положив морду и передние лапы на особо крупный обломок. Она смотрела на Марысю без злобы и даже на этом расстоянии девушка различала в глазах зверя какое-то непонятное выражение. Чудовище смотрело вполне осмыслено, в его глазах читался… интерес?
«Может она наелась?» — мелькнула в голове робкая надежда. Впрочем, она понимала, что это вряд ли. Выползшая из-под земли тварь была не просто диковинной зверюгой, оголодавшей за долгое время. Существо, высасывающее кровь через камни, двигающееся с такой скоростью и с таким непонятным взглядом могло быть только дьявольским отродьем, если не самим Дьяволом.
Тем не менее, Марыся попыталась сделать то, что она бы сделала, встретившись с просто большим зверем: продолжая смотреть в огромные желтые глаза, она медленно отходила в густые заросли.
«Собака» продолжала смотреть на неё, но когда ветви и стебли почти скрыли Марысю, зверюга вскинула голову и протяжно завыла. От этого воя, казалось, заледенел воздух, растительность на холме разом пожухла, насекомые и птицы замолчали, а пролетавшая над равниной белая цапля рухнула замертво.
Не прекращая своего жуткого призыва к неведомым силам, тварь мотнула лобастой башкой и ринулась вниз. На подгибающихся от ужаса ногах Марыся снова бросилась бежать, хотя и понимала, что это бесполезно. Она не пробежала и двадцати шагов, а сзади уже слышался треск ломающихся камышей, крики вспугнутых лягушек и грозное рычание. Сердце билось как зверек, попавший в западню, немилосердно кололо в боку. Марыся думала, что еще вот — вот — она рухнет от изнеможения. Про себя она начала читать все молитвы от нечистой силы, какие могла припомнить, но шум не прекращался. Тварь явно не собиралась исчезать или рассыпаться и имя Бога её не пугало. Тогда Марыся стала читать молитвы, готовясь к смерти.
Неожиданно заросли кончились. Перед девушкой несла свои воды довольно широкая река, в которую, не разбирая броду, и кинулась Марыся. Поскользнувшись на топком иле, она упала, сильно ударившись головой о невидимую под водой корягу. Одновременно позади послышался гулкий топот и торжествующий лай. «Прими мою душу, Господи» — мелькнула мольба в гаснувшем сознании Марьи, после чего она погрузилась в тьму беспамятства, вязкую и черную, словно болотная грязь.
Марыся не знала, сколько она пролежала без сознания. Когда она открыла глаза, солнце уже клонилось к закату. Девушка лежала на мокром песке и смотрела в небо. Над ней колыхались камыши, рядом слышался плеск воды и лягушачье кваканье.
«Значит, я все еще у реки — подумала Марыся. — И я жива. Интересно, где эта черная образина?»
Сильно болела ушибленная голова. Марья подняла руку, чтобы нащупать ссадину и охнула от боли.
— Что, очнулась, наконец? — послышался рядом насмешливый голос. — Долго провалялась, пора бы уже и вставать.
Слова «пора бы уже и вставать» только произносились, а Марыся уже подскочила, как ужаленная, разворачиваясь на звук голоса. Здесь на чужбине ей неоткуда было ждать помощи. А значит, любой человек мог оказаться врагом.
То, что она увидела, оказалось настолько необычно, что девушка раскрыла рот от удивления. Скорей она могла ожидать, что с ней заговорит одна из лягушек.
Неподалеку от неё на стволе поваленного дерева сидела молодая девушка, ровесница Марыси или чуть младше. Стройная и гибкая, она была одета в странную рубаху без рукавов, намного короче, чем та, что была у Марыси. Вызывал недоумение и цвет одеяния — черного, словно монашья ряса.
Однако монашкой девушка явно не была и в её взгляде, устремленном на славянку не было ничего похожего на христианское смирение, лишь жадное любопытство. Тонкие черты лица выглядели, пожалуй, слишком волевыми для классической красоты, но все же они сильно выигрывали по сравнению с симпатичным, но простецким лицом Марыси. Большие темно-синие глаза смотрели уверенно, пожалуй, даже дерзко. В них угадывался острый ум и живость характера, но виднелось в них и что-то еще, непонятное. Густые черные волосы были коротко обрезаны, причем довольно неровно, как если бы кто-то в спешке кромсал шевелюру тупым ножом. Это, впрочем, не портило девушку, напротив придавая ей какую-то особую прелесть.