52 Гц

— Мам, мне жаль, что это затронуло вас, — сказал Майкл. — Вы можете говорить им правду. А что там у Фредди, что за проблемы?

— Ты ее знаешь, — ответил Кристофер. — Кто-нибудь скажет глупость — а она лезет в драку. Говорит — тебя защищает.

— Не переживай за нас, — попросила Эмма. — Мы со всем справимся, главное — себя береги. И все образуется.

Они волновались, это было заметно даже через картинку Скайпа.

— Я с ней поговорю, — пообещал Майкл. — Не хватало еще, чтобы ее исключили.

Родители переглянулись.

— Ее уже исключили?.. — тревожно спросил Майкл.

— Еще нет, — призналась Эмма. — Но нас уже приглашали для беседы о ее поведении. Предупредили, что этот вопрос может возникнуть.

Майкл потер лоб. Таких последствий он не предвидел.

— Надо было вам раньше сказать. Чтобы все это не свалилось вам как снег на голову. Но мы сами ничего толком не знали. Я думал — приеду и расскажу.

Эмма вздохнула.

— А я его помню. Этого твоего мальчика.

— Ну, он уже давно не мальчик, — улыбнулся Майкл.

— Может, нам съездить к нему? — спросила она. — Он тоже, наверное, переживает?

— Я скажу ему, что вы хотите встретиться, — ответил Майкл. — Ему будет приятно, вы всегда ему нравились.

Разговор с родителями вышел легким, но от Фредди Майкл не ждал ничего хорошего. Она так ждала его свадьбы с Викторией — а теперь никакой свадьбы не будет, да и он, как оказалось, не тот, за кого себя выдавал. Он был уверен, что она будет злиться.

Удивился, когда Фредди радостно заявила:

— А я догадывалась!

— С чего ты догадывалась? спросил Майкл.

— Ты мне сам рассказал, что однажды влюбился в мальчика! — чуть не обиделась та. — Забыл, что ли?

— Забыл, — признался Майкл. — Ладно, речь сейчас не про меня. Родители за тебя волнуются. И я волнуюсь. Это неприятная ситуация, мне жаль, что тебе тоже достается в школе из-за меня.

— Это им достается! — гордо заявила Фредди. — Я могу тебя защитить, не волнуйся.

Майкл засмеялся.

— Фред, слушай. Я знаю, что ты крутая девчонка. Но только давай ты не будешь защищать меня во вред себе. Школа — это очень важно.

— Я сама разберусь со своей жизнью, — отрезала та.

— Фред, — попросил он. — Пожалуйста. Все утихнет рано или поздно. Но козлы будут всегда.

— Ты счастлив? — строго спросила Фредди, будто это имело для нее решающее значение.

— Да, — сказал Майкл. — Да, я счастлив. И я хочу, чтобы ты тоже была счастливой. Так что занимайся своей жизнью, а не козлами, которые никогда не переведутся. Направь свою энергию на учебу, а не на драки.

— Я подумаю, — важно ответила та, и Майкл со смесью нежности и тревоги услышал у нее какие-то очень узнаваемые интонации.

Майкл был готов ко всему, он был готов оказаться один на один с волной чужой ненависти — но оказался не готов к тому, что его совершенно неожиданно поддержали. Когда вышла статья, ее связь с Ларри распознали быстро — автором был публицист, тесно связанный с «Нью Ривер». И конкуренты студии, желавшие побольнее пнуть Ларри, неожиданно высказались в поддержку Майкла. Одобряли его признание, благодарили за откровенность. Правда, некоторые благодарили лишь на словах — несколько самых крупных предложений были отозваны. Продюсеры объясняли, что ставить его на главные роли больше не могут — аудитория не пойдет на фильм, где гей играет гетеросексуала. Но если у них найдется для него роль гея, его с удовольствием пригласят.

Но потом подняли головы ЛГБТ-активисты, за ними проснулись защитники животных — когда выяснилось, что после раздачи всех долгов Майкл перечислил остаток прибыли от продажи фильма в фонд дикой природы. Зоозащитники сами по себе имели небольшой вес в шоу-бизнесе — но у них были очень влиятельные друзья и полно сочувствующих знаменитостей, многие из которых тоже хотели урвать клочок славы в том шторме, который бушевал вокруг Майкла.

У него был порыв бросить все и уехать сразу, уйти с радаров, и пусть буря шумит сама по себе. Но Зак отговорил исчезать. В конце зимы был «Оскар», и было бы плевком в лицо Академии не появиться на нем, что бы ни ждало Майкла в будущем.

В январе Майкл надеялся, что февраль окажется посвободнее — страшно удивился, когда наступил февраль, и оказалось, что работы только прибавилось. Его приглашали на радио, в утренние и вечерние шоу. Его рейтинги сделали неожиданный финт и после резкого падения поползли вверх. Контракт с «Сильвер Бэй» оставался в силе, на февраль у Майкла было запланировано три больших интервью в глянце, один из журналов выходил с его физиономией на обложке.

Приглашать Джеймса на «Оскар», выставлять его под камеры журналистов он не стал — и Джеймс согласился с тем, что это разумно. Он сам не хотел публичности. Они договорились, что Майкл вернется весной.

Весна приближалась, а прежняя жизнь затягивала в свою круговерть. Майкл старался не сильно ввязываться, держаться в стороне от лишнего шума. А потом однажды к нему нагрянул Бран с неожиданной новостью. Майкл почему-то подумал, что серьезный разговор, о котором упомянул Бран, будет касаться их свадьбы с Дакотой. Оказалось — нет.

— Она едет домой, — задумчиво сказал Бран, гоняя лед по стакану минералки. — Насовсем.

— Домой?.. — не сразу понял Майкл. — Это куда?..

— В Польшу. В Гданьск. По-моему, это какая-то деревня на Балтийском море.

— А как же ты?.. — с беспокойством спросил Майкл.

Бран пожал плечами.

— Она училась дистанционно. Получила диплом социального психолога. Прежней работы ей теперь не видать, так что она едет домой. Хочет создать там центр помощи жертвам насилия.

— Ясно, — сказал Майкл. — Идея хорошая, спорить не о чем. Но ты-то как?..

— А я, знаешь, — задумчиво сказал Бран. — Я поеду за ней.

Майкл поднял брови.

— В деревню?.. А твоя работа?..

— Моя работа… — Бран поморщился. — Знаешь, когда я связался с госконтрактами, что-то меня слишком часто и слишком многие захотели ебать в жопу. Военные, НАСА, мой собственный совет директоров… А я должен делать вид, что мне охуенно приятно. У меня нет времени заниматься тем, что я люблю. Так что, — он пожал плечами, — я продам свои акции и махну в Европу. Помогу ей с деньгами, сделаю типа фонда или другого дерьма.

— Не знаю, что и сказать, — признался Майкл.

— Я просто подумал — что меня больше всего перло раньше?.. — с нажимом сказал Бран. — Сделать полезную фигню из бесполезного говна. Я открою в этом ее центре бесплатные курсы робототехники. А что? Может, не всем хочется рисовать картинки на арт-терапии. Сделать зубастого слона из железок — тоже терапия.

Новость об отъезде Брана почему-то больнее всего задела Майкла. Больнее критики и чужого осуждения. Нет, он был рад за него. Он был рад за них обоих, за них с Дакотой. Но ему казалось, рядом с ним вдруг возникла дыра. Он останется здесь один.

Останется?.. — поймал он себя.

А разве он собирался остаться? Разве он не хотел вернуться в Лондон, к Джеймсу?..

Хотел.

И боялся.

Он не вернется в Лондон, он будет вечно это откладывать — из страха, что если Джеймс будет рядом, у них ничего не выйдет. Пока Джеймс на расстоянии от него, пока между ними препятствия — они вроде бы вместе, постоянно созваниваются, переписываются — но все время ждут начала той самой жизни вдвоем, и все время ее откладывают. И будут откладывать вечно.

Он будет крутиться упрямой белкой в этом колесе, и чем дальше, тем сложнее ему будет остановиться.

Если он не уедет в ближайшее время — он вряд ли уедет вообще.

Он не стал ждать. Завершил все дела, выставил на продажу дом в Лос-Анджелесе. Утер слезы Заку.

— Мы не прощаемся, — сказал он. — Если я буду с кем-то работать в Голливуде, то только с тобой.

— Если, — вздохнул Зак.

Он сел в самолет.

Ему с трудом верилось, что он оставляет за спиной такой огромный пласт своей жизни — столько лет… Задавался осторожным вопросом — ради чего?.. Отвечал себе — ради того, чтобы любимое дело не превращалось в пытку. Ради того, чтобы возвращаться со съемок домой — к Джеймсу. Он всегда хотел этого. Он никогда не мечтал зависеть от студий, которые диктовали жесткие правила, прогибаться под продюсеров, гнаться за завтрашним днем.