Страница 15 из 29
Илл. 13. Р. Оуэн – английский зоолог и анатом.
Вспомните страсть, с какой он отстаивал наличие хотя бы некоторых анатомических различий меж мозгом животного и мозгом человека.
Оуэн был превосходным анатомом и понимал наличие крепчайшей связи меж любым свойством организма и анатомией.
Он понимал, что любое уникальное качество, любая исключительная функция должны иметь то или иное анатомическое воплощение. Без этого воплощения они остаются мифом столь же бездоказательным, как и миф о «душе».
Тогда поводом для его баталии с ранними дарвинистами стал гиппокамп, но этим поводом могло быть все что угодно, как позднее стала «полушарная асимметрия» или плотность веретенообразных нейронов.
На всякий случай напомню ту ситуацию: сэр Ричард Оуэн анатомировал мозг обезьяны и по каким-то трудно объяснимым причинам не обнаружил у нее гиппокамп.
(Существует две версии этого «необнаружения». Возможно, Оуэн просто солгал из самых лучших побуждений, надеясь своей подтасовкой спасти имидж человека как существа уникального. Но возможно, препарат мозга обезьяны, с которым он работал, просто был недостаточно «сгущен» двухромокислым калием, и структуры при секционировании смешались и заплыли.)
Так или иначе, но публичной реакцией самого Оуэна на «необнаружение» этой ключевой структуры мозга у обезьяны – было безудержное ликование.
Его чувства понятны.
Отсутствие гиппокампа у животных – серьезный фактор, принципиально меняющий всю архитектуру, функции и отчасти физиологию мозга. Если бы гиппокампа действительно там не было, картина мира была бы принципиально иной, а эволюционная теория была бы с позором низвергнута, так как наука оказалась бы перед фактом наличия двух кардинально разных типов мозга у млекопитающих животных.
(Оуэн, правда, делегировал гиппокампу человека функцию именно «вместилища души», а не разума, что, впрочем, с точки зрения теологии, т. е. «трансляционизма», – почти идентично.)
Воодушевленные «открытием» Оуэна, креационисты решились контратаковать дарвинизм.
Но Бульдог Дарвина – сэр Томас Генри Хаксли (1825–1895), блистательный анатом, антрополог, зоолог и тоже линнеевский кавалер – в качестве ответа Оуэну произвел публичное секционирование обезьяньего мозга – и продемонстрировал наличие в нем развитого гиппокампа, абсолютно сопоставимого с человеческим.
«Наконец, что касается до hippocampus minor, который назван „свойственным только человеку“, то мы видим, что и это образование так же ясно в мозгу у оранга, как и у человека» (Хаксли Т. Г. Начальные основания сравнительной анатомии, 1864. Лекция VI).
Т. Г. Хаксли, надо сказать, лишь подтвердил забытый анатомический догмат, сформулированный еще А. Везалиусом: «Хотя, заметим, в строении мозга обезьяна, собака, кошка и почти все четвероногие, каких я до сих пор видал, а также все птицы и большинство видов рыб, – почти сходны с человеком; и при вскрытии не встречается никакой разницы, которая заставляла бы устанавливать что-либо иное в функциях человека, нежели в функциях этих животных» (Vesalius A. De Humani Corporis Fabrica, 1604).
Илл. 14. Т. Г. Хаксли
Таким образом, человечество проиграло науке первую битву за анатомическую уникальность своего мозга. Контратака теологов на дарвинизм захлебнулась, а Хаксли написал:
«Я не ставлю своей целью унизить человеческое достоинство и не думаю, что это произойдет, если признать, что у обезьян тоже есть гиппокамп. Но мне хочется вымести поганой метлой человеческое тщеславие» (Huxley T. H. (1863/1901). Man's Place in Nature and Other Anthropological Essays).
Дело не в гиппокампе, упоминание о нем я сохранил в цитате лишь ради сохранения контекста. Ключевой и важнейшей фразой здесь все же будет «но мне хочется вымести поганой метлой человеческое тщеславие».
Мы можем с уверенностью предположить, что линнеевский кавалер, профессор Томас Генри Хаксли руководствовался отнюдь не презрением к роду человеческому. Он лишь трезво осознавал, насколько мешают реальному изучению человека любые иллюзии по его поводу.
У меня тоже нет никакого желания унизить человека.
Но нет и особого почтения.
Ceterum, существует такое количество исследований, авторами которых руководило безграничное уважение к человеку, что, я полагаю, не будет особой беды, если одно исследование обойдется без этого уважения.
Ergo, вновь вернемся к разуму и мозгу палеоантропов.
Дискриминация homo erectus в этом вопросе, по неким анатомическим признакам contra racionem и не выдерживает никакой критики.
Первым доводом дискриминации обычно служит так называемый индекс массы тела – массы мозга или, как его иногда называют, «индекс цефализации».
Существует стойкий стереотип, распространяемый научно-популярной литературой, объясняющий нынешнее умственное превосходство человека тем, что из всех живых существ он лидирует по индексу соотношения массы мозга к массе тела.
Но этот «индекс соотношения» (как универсальная категория) давно похоронен наукой.
Как известно, по данному индексу современный человек не попадает даже в первую десятку. По этому индексу его значительно превосходят и крысы, и мелкие приматы, и даже колибри. По данному индексу человек современный идентичен бурозубке (Sorex araneus) (Савельев С., проф. Происхождение мозга, 2005. Таблицы).
Вторым доводом дискриминации является утверждение, что разум возможен лишь в мозге, масса которого превышает 800 см3, а всякий мозг, не обладающий такой массой, полноценного разума генерировать не может.
Существует даже специальный термин – «мозговой рубикон».
В разных научных школах он варьируется.
К примеру, антрополог Ф. Вейденрейх установил его как 700 см3, анатом А. Кизс – 750 см3, антрополог А. Валлуа – 800 см3.
Общепринятым стал «рубикон Валлуа».
Теперь, вероятно, станет понятно, почему я взял эпоху именно в два миллиона лет: исключительно из желания соблюсти даже формальную точность деления истории человечества.
Дело в том, что именно два миллиона лет назад человек перешел т. н. рубикон Валлуа, то есть стал обладателем головного мозга, превышающего 800 см3.
Caput II
Микроцефалы и маленькие люди. Разница. Мозг Мотея. Реальные промеры черепов карликов. Реальные объемы их мозга. Иоганн Швейцер (Гельвеций). И. Борувлаский. Профессии маленьких людей. Полноценность их миниатюрного мозга. Дырки в сыре. Homo floresiensis. Эразм Роттердамский. Детритофагия и каннибализм homo. Решающая роль агрессий. Мрачная ирония судьбы homo. Агрессии. Лимбическая система. Порноиндустрия и каннибализм. Кондорсе.
Предрассудку о «нижнем пределе массы мозга» я вынужден посвятить целую главу, которая, как мне кажется, вполне способна выполнить роль могильщика этого заблуждения.
Она не имеет, на первый взгляд, отношения к разуму палеоантропов, но те выводы, которые мы можем в ней сделать, чрезвычайно пригодятся нам в самом скором времени.
Ergo, ранее предполагалось, что масса мозга менее 800 граммов не способна генерировать полноценный интеллект.
Традиционный взгляд на «малоголовость» был сформулирован еще в XIX веке проф. Л. Мануврие (1850–1927): «Микроцефалия есть аномалия вследствие остановки развития, главным образом, характеризуемая количественным недостатком содержимого черепа и вызывающая идиотизм» (Manouvrier L. Microcephalie // Dict. des sciences anthropologiques, 1896).