Страница 11 из 29
Инфракрасное видение у змей, комаров и клещей; биолюминисценция рыб и насекомых, электроэнергетичность скатов, астроскопусов и угрей (Electrophorus electricus), так или иначе, но имеют отчетливый нейрофизиологический генератор, который нетрудно обнаружить. Exempli causa, у питонов инфракрасное видение обеспечивается дополнительным ядром тройничного нерва, «получающего нервные волокна от клеток ямкового органа, проекции которого осуществляются в nucl. paradontus» (Оленев С. Конструкция мозга, 1987); а у электрических угрей установлены кардинальные особенности блуждающего, лицевого и языкоглоточных нервов, возбуждающих электрореакции в латерально расположенных ячеистых органах (organa electricus).
Alias, любая неординарная способность основана на анатомической и физиологической неординарности нервной системы организма.
Вполне закономерен вопрос – насколько радикально должен отличаться генерирующий мышление мозг homo, содержащий недоступную всему остальному животному миру «вторую сигнальную систему», от мозга других животных?
Для того чтобы оценить это различие – необходимо, в первую очередь, обнаружить среди церебральных структур homo тот субстрат, делающий мозг человека уникальным в природе.
Яростный поиск этой уникальности привел к прямо противоположному результату: появилась существенная научная база обратных доказательств.
Уже к середине XX столетия стало ясно, что такого субстрата не существует, а теория о «второй сигнальной системе» имеет не больше научных обоснований, чем (к примеру) убеждение в существовании «души».
К концу XX века догмой нейрофизиологии становится понимание того, что:
«Отсутствие структурных и биохимических качественных отличий между мозгом человека и животных является объективно установленным фактом. ‹…›
Как это ни удивительно, но у человека морфологически не выделены принципиально качественные признаки, которые отличали бы мозг человека от мозга крысы, кошки или обезьяны» (Оленев С. Н., проф. Конструкция мозга, 1987).
Примерно то же самое, но еще жестче, лаконичнее и парадоксальнее высказал и Чарльз Скотт Шеррингтон в своем классическом труде «The Integrative Action of the Nervous System» (1906), объединив понятия «нейрофизиологический потенциал мозга» и «умственные способности»: «Принципиального разрыва между человеком и животным, даже в области умственных способностей, не существует».
Я очень не случайно выбрал цитаты именно из самых консервативных классиков нейроморфологии и нейрофизиологии: профессора С. Н. Оленева и лауреата Нобелевской премии Ч. С. Шеррингтона. Их труды «Конструкция мозга» и «Интегративная деятельность нервной системы» – это как раз те примеры радикального академизма, цитируя которые мы гарантированно не окажемся ultra limites factorum.
Здесь, вероятно, необходим краткий комментарий к скупым тезисам Оленева и Шеррингтона.
Сравнительно с мозгом многих крупных высших млекопитающих человеческий мозг действительно не имеет никаких уникальных или даже принципиальных особенностей, а имеет лишь геометрические отличия, обусловленные эректильностью человека и формой его черепа.
Под этими «геометрическими отличиями» я подразумеваю как простую размерную разницу, так и нюансы архитектуры мозга.
Может быть, именно эти нюансы являются существенным фактором? Они могут быть весьма и весьма значительны.
Помимо общего объема мозговой массы и ее линейных размеров – могут разниться (к примеру) ширины мозжечкового вермиса, размеры части нейронов, их плотность на мм3, объемы латеральных желудочков, цистерн, зубчатых ядер, хвостатого ядра, диаметры волокон пирамидного тракта, рельеф борозд и извилин, размеры гиппокампа, мозжечка et cetera, et cetera.
Сравнительно с другими крупными высшими млекопитающими эти разницы могут быть 2-3-5-кратными (в обе стороны)[13].
На первый взгляд, такие различия кажутся очень существенными. Возможно, они способны влиять на функции, а через них и на принципы работы мозга?
Ergo, рассмотрим эти «разницы» и установим степень их влияния.
Для этого необходим «препарат», на примере которого мы могли бы установить влияние различий мозговой архитектуры на функции мозга.
Чтобы анализ был корректен, требуется немногое: все подобные «разницы» должны быть заключены внутри одного вида, и мы должны иметь возможность отследить их влияние на поведение, размножение и выживаемость этого вида.
Такой «собирательный препарат» есть. Это – сам homo.
Мозг homo имеет невероятную как клеточную, так и геометрическую вариабельность размеров, пропорций и размерных соотношений всех мозговых структур.
Вот несколько примеров того, как значительно может отличаться мозг одного взрослого человека от мозга другого, в том числе и по самым «существенным» параметрам:
Объемы гиппокампа у homo варьируются от 520 мм3 до 1567 мм3; объемы зубчатых ядер мозжечка (nucleus dentatus) – от 167 мм3 до 424 мм3; объемы латеральных желудочков – от 15 см3 до 40 см3; поверхность коры височной (правой) области – от 150 см2 до 238 см2; вес мозжечка – от 67 г до 165 г; putamen – от 1447 мм3 до 5342 мм3; зрительное поле – от 2923 мм3 до 6157 мм3; линейные размеры по ширине – от 90 мм до 163 мм, а по длине – от 110 мм до 183 мм; количество нейронов в двигательном ядре тройничного нерва – от 5530 до 11 820; латеральное коленчатое тело – от 53 мм3 до 152 мм3; зубчатая пластинка – от 42 мм3 до 119 мм3; хвостатое ядро (nucleus caudatus) – от 2224 мм3 до 4560 мм3 et cetera.
(Данные сведены мною по нейроморфологическим таблицам проф. С. М. Блинкова (1964); «Атласу Мозга Человека» проф. С. В. Савельева (2005); по трудам проф. В. П. Зворыкина «Вариабельность размера неостратиума» (1982), «Индивидуальная изменчивость скорлупы мозга человека» (1983), «Новое в вопросе об индивидуальных особенностях латерального коленчатого тела человека» (1980); T. Bischoff «Das Hirngewicht Des Menschen» (1880); J. Davis «Contribution Towards Determining the Weight of the Brain in Different Races of Man» (1868); K. L. Beals, C. L. Smith, S. M. Dodd «Brain Size, Cranial Morphology, and Time Machines» (1984).)
Necessario notare, что все авторы вышеперечисленных трудов подчеркивают, что данные не включают образчики церебральных патологий, и что вариабельность параметров никак не привязана к общему размеру мозга.
Exemplum:
Гиппокамп максимального объема (1576 мм3) обнаружен в мозге массой 1346 г, а минимального объема (520 мм3) – в мозге массой 1400 г. Putamen объемом 1447 мм3 (минимальный) обнаружен в мозге массой 1420 г, а превышающий его в 3,7 раза (5342 мм3) – в мозге массой 1350 г (Савельев C. В., 2005; Зворыкин В. П., 1987).
Могут существенно разниться не только объемы и размеры, но и формы. Проф. Д. Н. Бушмакин (К вопросу о расовом изучении мозга, 1928) представил случаи существенных изменений форм IV желудочка. Проф. Т. В. Струкгоф (Типы некоторых образований mesencephalon и diencephalon, 1927) описывает разноформенность организации четверохолмия, латеральных и медиальных коленчатых тел и пульвинара.
Четверохолмие (lamina quadrigemina) может быть вытянутым как в длину, так и в ширину, иметь множество вариантов расположения бугорков, форма которых и сама по себе крайне изменчива – от полностью уплощенных до выпуклых.
13
Разумеется, мы нигде не найдем разниц, характеризующихся нейроанатомией как чрезвычайные. Прекрасным примером «чрезвычайных» различий может служить nucl. olivaris superior дельфина, превосходящее идентичное ядро у человека в 150 раз, и nucl. lemnisci lateralis – в 300 раз.