Возвращение росомахи
(Повести)

На берегу лежали крупные кости каких-то животных. Голодный путешественник попытался погрызть их, но бросил: на вкус — обычный камень. В воздухе что-то прошуршало. Топ поднял голову и разглядел темные комочки. Это были летучие мыши, свисавшие с шершавого свода вниз головой. Их было много: сотни, если не тысячи.

Цепляясь когтями за неровности стены, Топ вскарабкался повыше и снял один комочек. Мяса немного, но оно оказалось нежным и приятным на вкус. Радости росомахи не было предела. Топ даже подпрыгнул от восторга: теперь можно не беспокоиться о пропитании! А если учесть, что в этом каменном мешке тепло и полно воды, будущее представлялось сытым и спокойным.

Глава 36

Перевал

Пещера и летучие мыши помогли Топу пережить необычайно суровую зиму. Когда мороз слабел, он выходил охотиться наружу: летучих мышей, до которых можно было дотянуться, становилось все меньше. На плато уже попахивало весной. Снег кое-где залоснился настом. Деревья, тронутые первыми вздохами тепла, оживленно зашептались. У приствольных кругов завитал едва уловимый запах прелых листьев, прошлогодней травы и влажного мха. С проплешин доносился дикий хохот ошалевших от весенних страстей куропаток, перемежающийся с жизнерадостным теньканьем веселых синичек.

Как только сошел снег и подсохла земля, Топ продолжил путь в родные края. Со скальной гряды хорошо просматривалась вереница конусовидных гольцов Головного Хребта. Уходя на север, они растворялись в легкой дымке. В глубоких морщинах пепельных склонов лежали не успевшие растаять плотные надувы. Топа потрясла мощь и высота этой горной цепи.

Водораздела неутомимый путник достиг за дневной переход. С него открылся вид на более низкие отроги, переходящие у горизонта в зеленую равнину, поблескивающую плошками озер. Казалось, дальше уже нет ничего, кроме этой изумрудной глади. Но где-то там, вдали, должен быть еще один горный массив, к которому так стремится Топ.

Издавая трубные крики, над ним пролетел на север журавлиный клин. Теперь в нем звучала ликующая радость, не то что осенью. Тогда журавли, покидая родовые долины, курлыкали протяжно и печально.

Предвкушение встречи с родным краем подстегнуло Топа: прыгая с камня на камень, он устремился вниз вдоль ручья. Спускаясь, Топ то и дело вставал на задние лапы. Делал он это не только, чтобы выбрать лучшую дорогу, но и чтобы не встретиться с людьми — ведь тут они уже должны быть. Когда до равнины оставалось совсем немного, склон неожиданно оборвался отвесной стеной. Разогнавшийся ручей слетал с нее, красиво рассыпаясь в воздухе на жемчужные гроздья, в водобойный котел. В некотором удалении от него на обширной площадке стояли длинные серые строения, окруженные столбами с рядами колючей проволоки, натянутой между ними. За изгородью ходили огромные собаки и двуногие. Точно такие же «селения» встречались Топу и по ту сторону гор, но там они были безлюдными, заросшие березками. Чтобы не попасться людям на глаза, Топ обошел это страшное место стороной.

Глава 37

Зверобои

Дальше сплошную тайгу стали разрывать непривычно широкие тропы и пустоши, усеянные пнями с ровным срезом. На некоторых уцелевших кедрах виднелись шрамы от затесов. Беспокойство Топа нарастало. Он физически ощущал приближение беды. В подтверждение тому издалека донесся рокот. Так же рокотало железное чудище Круглолицего.

Пока Топ решал, с какой стороны в этот раз обойти опасное место, рокот прекратился и воцарилась тишина. Вернее, не тишина, а смена звукового фона. Для росомахи шелест листьев, птичий гомон, стук дятла, остервенело выколачивающего из дерева хлеб насущный, были столь привычны, что он их не замечал.

Вскарабкавшись для лучшего обзора на дерево, Топ увидел людей, поднимающихся по косогору с огнебойными палками в руках. В это время из подлеска показался небольшой табунок оленей. Судя по тому, что люди замерли, они тоже заметили животных. Громыхнули выстрелы. Передняя оленуха упала, а остальные бросились врассыпную. По тому, как тяжело бежал рогач, Топ понял, что он ранен. Один из двуногих припустил было за ним, но вскоре почему-то вернулся.

Хорошо изучивший повадки людей, Топ решил дождаться, когда зверобои разделают добычу и уйдут — тогда можно будет поживиться внутренностями. Увы! Зверобои унесли тушу целиком. Вылизав траву, обрызганную кровью, Топ почувствовал, как он голоден, и решил добыть раненого оленя.

Пройдя чуть более километра, обнаружил его на берегу лопочущего между валунов ручья. Голова рогача по самые уши лежала в воде — видимо, пытался пить. Съев мяса столько, сколько смог осилить за раз, Топ не стал даже отдыхать — хотел побыстрей покинуть эту опасную территорию.

Глава 38

На родине

Когда ровную линию горизонта вновь изломали лиловые зубцы, у Топа не было сомнения — это его горы! В центре взор ласкал приметный белоголовый купол, по бокам — столообразные вершины пониже.

Последние километры одолел без единой остановки. Взойдя на первый кряж, прилег отдохнуть в тени разлапистых кедров. Воздух, густо насыщенный ароматом хвои, хотелось вдыхать бесконечно долго. Гряды гор от него разбегались так далеко, что казалось, нет им ни конца ни края. На самом же деле этот горный массив был не столь велик: порядка восьмидесяти километров в самой широкой части.

Здесь Топу все было знакомо. Прямо перед ним — родной участок. Там он встретился с Лаской… Найдет ли ее? Этот вопрос волновал его больше всего. Подлетела сорока и, прыгая по веткам, с воодушевлением что-то протараторила. Видимо, поприветствовала старого знакомого.

В надежде найти свою подругу Топ направился к пещерке, в которой они частенько отдыхали или прятались от мошки. Вот и ложбинка с родничком-живуном, бьющим из-под узловатых корней. Его даже в самые сильные холода обметывало льдом лишь у берегов. Где-то тут и должен быть проход в пещерку. Точно — вот он!

Забравшись в сухой грот, Топ с волнением обнюхал мох, листья, устилавшие каменный пол. Они до сих пор хранили родные запахи, но свежих среди них не было. Улегшись на прохладную плиту, он прикрыл глаза. Давние, уже полузабытые события вдруг стали всплывать из тайников памяти, звучать и видеться будто наяву. Вспомнилось, как счастливо и беззаботно они с Лобастым жили у двуногих, с каким воодушевлением он осваивал науку самостоятельной жизни, как выручил его Амур, как с Мавром наказали Круглолицего, как с Лаской растили малышей.

«Эх, найти бы ее!» Топ страстно желал встречи с милой его сердцу росомашкой еще и потому, что настало время гона. Но, сколько ни ходил, ни колесил он по участку и за его пределами, следов подруги не обнаружил. Ушла! Куда? Неизвестно.

Поскольку в пещерке даже в самые знойные дни было прохладно и не докучал гнус, Топ в ней и поселился. Жил, придерживаясь простого распорядка. В течение дня, спасаясь от жары, дремал в гроте. С приближением вечера вставал и отправлялся на охоту. Вернее, даже не на охоту, а на кормежку: как известно, летом у росомах с питанием проблем нет. Тут тебе и сочные коренья, и мед, и яйца, и птицы, и грызуны.

Как ни странно, через какое-то время Топа потянуло к двуногим. Во сне ему все чаще виделись пышнотелая хозяйка, добрейший Пуля. Как хорошо и весело жилось с ними! Эти сны-воспоминания бередили душу зверя, но он все не решался сходить в село.

Глава 39

Разгул браконьерства

В начале осени Подкова наряду с товарами повседневного спроса привез в Верхи два снегохода «Буран» и предложил промысловикам, про которых знал, что те втихаря браконьерят, взять в аренду. «Доверенные» охотники не отказались. По условиям договора они должны были в течение двух лет ежегодно сдавать по двести килограммов брусники, клюквы, по восемьдесят штук рябчиков, двадцать тетеревов, десять глухарей, а главное — по полторы тонны мяса. Чтобы охотовед не поднял шум, какого именно мяса, в договоре не указали. По выполнению этих условий снегоходы переходили в собственность охотника.