Чернокнижник

Мелдиан хмыкнул и пожал плечами, не найдя, что ответить. Лисса поняла, что разговор зашёл в тупик, и отвернулась обратно к окну.

– Ну а насчёт свадьбы ты что-нибудь придумала? Мы едем сегодня за тканью на платье? – спросил Мел, желая сменить тему. – Торжество обязательно состоится здесь, в замке. Можешь приглашать кого угодно, выдумывать какие угодно церемонии и всё такое, но место останется неизменным. Здесь.

Лисса обернулась через плечо и встретилась взглядом с Мелом. Глаза у него были чёрные и совсем непроницаемые, как тёмные подземелья, в которых недолго и сгинуть, заплутав… Как подземелья, которых наверняка под замком было великое множество. И Лисса всё чаще думала, что будет, если она струсит и откажется от свадьбы? Уж не окажутся ли они с матерью в одном таком подземелье, оставленные гнить там заживо за то, что пошли против воли сына Вольфзунда?

Лисса тряхнула головой, прогоняя странные мысли. Почему такие вещи лезут ей в голову? Мел же такой хороший, они отлично ладят. Да и все его странности – рога, глаза без зрачков, крылья – очень ему идут. К тому же он из высокопоставленной семьи. Многие девушки мечтали бы оказаться на её месте.

Но иногда, когда они мило болтали о какой-нибудь ерунде или заливались хохотом, радуясь новой шутке, коварная мысль холодком пробегала по коже Лиссы, сразу портя настроение. Альюды – они ведь не люди. Что течёт в их жилах? Горячая кровь или мифический ихор? Испытывают ли они хоть какие-то чувства? Или, может, Мел просто искусно подражает человеческим эмоциям, не ощущая при этом ровным счётом ничего? Пропасть, отделяющая смертных от альюдов, разверзалась между ними, обращая сердце Лиссы в камень, и чем дольше она думала об отличиях между ними, тем хуже ей становилось.

– Эй, точно всё в порядке? – спросил Мел обеспокоенно, и Лисса вздрогнула.

Его глаза смотрели сочувствующе, если только эти беспросветные обсидианы могли таить хоть каплю теплоты. По крайней мере, Лиссе хотелось верить, что это так. Она натянуто улыбнулась и покачала головой.

– Да, всё хорошо. Просто я… Ох, Мел, замок твоего отца великолепен, и для нас с мамой большая честь гостить здесь, но… Я так хочу домой. Мне здесь страшно.

Последние слова она произнесла почти шёпотом, к тому же не смогла подавить жалобный всхлип. Лиссе стало стыдно, что она показывает себя такой слабой, и она отвернулась, украдкой вытирая выступившие слёзы. Она ахнула от неожиданности, когда вдруг Мелдиан обнял её, тёплый и жилистый, так похожий на простого человека. Лисса уткнулась лицом в его плечо и зажмурилась, представляя, что он и есть самый простой парень из их деревни, не окружённый никакими тайнами и не принадлежащий к самой могущественной семье альюдов.

– Какой же я дурак, – произнёс Мел. – Надо было мне сразу догадаться, что тебе будет неуютно у нас. Но я думал, вам с Диньяной станет интересно посмотреть, как мы живём, особенно после вашей глуши. Тем более, что… Ну, скоро ведь ты станешь моей женой, и мы будем жить вместе. Если хочешь, можешь пока съездить домой, в Птичьи Земли. Забрать кое-какие вещи, как-то подготовиться…

Он прижал уши, смутившись, и Лисса улыбнулась.

– Было бы здорово. Мне действительно хочется вернуться ненадолго домой. Я буду тебе писать. – Лисса замешкалась, думая, чего бы такого попросить у Мела, чтобы он понял, что она не отказывает ему раз и навсегда, а просто просит дать ей паузу. Взгляд прошёлся по рогам, ушам, скользнул по рубашке и остановился на сложенных крыльях. – Дашь мне своё перо?

– А тебе зачем? – Мел потешно склонил голову вбок, как внимательный щенок.

– Они мне нравятся. Мягкие и белые. А ещё… Надо же мне чем-то писать тебе письма!

Они рассмеялись в унисон. Мел оттопырил левое крыло и резко выдернул одно из перьев, чуть сморщив нос от боли.

– В давние времена дамы дарили рыцарям локон своих волос. Я не так алчен, как ты, поэтому не попрошу в ответ ничего такого.

Мел положил перо на ладонь и с преувеличенной галантностью протянул Лиссе. Лисса присела в реверансе и пристроила перо себе за ухо.

– Благодарю. Теперь… Теперь я буду… – Она замялась, не зная, что сказать. «Буду думать о тебе» – прозвучало бы слишком слащаво, как будто её насильно увозят из замка, а не она сама этого попросила.

– Будешь писать мне письма моим же пером, – пришёл на помощь Мел.

– Точно. Спасибо тебе.

Мел взял её за руку. Лисса не возражала: пальцы у него были тёплые и крепкие. Она глубоко вдохнула.

– У вас действительно очень красиво, а твои родители вроде бы ничего не имеют против меня. Но Мел, ты, конечно, не подумай ничего такого… – Лисса перевела дух, сердце пустилось вскачь. Она и не планировала говорить это, по крайней мере, прямо сейчас, но слова сами срывались с губ, как потревоженные мотыльки с ветвей бересклета. – Мел, ты уверен, что нам нужна эта свадьба?

Мел отдёрнул руку и недоумевающе посмотрел на Лиссу. Ей вдруг стало жгуче стыдно, и она поспешила оправдаться.

– Нет-нет, Мел, ты очень хороший, ты чудесный, даже больше… Но рассуди сам. Мы познакомились совсем недавно, да, нам легко и весело вместе, но разве этого достаточно для свадьбы? Разве мы не должны узнать друг друга лучше, прежде чем мы захотим пожениться?

Мелдиан отвернулся, но перед этим Лисса заметила, как его глаза сначала подёрнулись разочарованием, а потом полыхнули раздражением.

– Можно было обойтись и меньшим количеством слов, – бросил он через плечо. – Как я сразу не догадался, к чему ты клонишь? Я попрошу кучера снарядить вам с Диньяной экипаж. Прости, если доставил неудобства.

– Мел! – окликнула его Лисса, но альюд почти бегом бросился по коридору прочь.

– Надо было сразу понять, что я ей противен! Она никогда не воспринимала меня всерьёз! Забавный уродец, который веселит её и приглашает в гости! Я, как идиот, хотел впечатлить её замком, думал, она будет рада познакомиться с моей семьёй, думал, ей понравится её будущий дом… – Мел яростно замахнулся рукой, сшибая с постамента старинную вазу, которая тут же упала и, встретившись с мраморным полом, разлетелась вдребезги.

– Мелдиан, держи себя в руках! – осадила сына Перинера. – Отказала одна девушка, найдёшь другую. С твоим статусом это не будет проблемой.

Элли тут же бросилась подбирать осколки вазы. Она довольно часто видела юного хозяина в таком гневе, но это не пугало её.

Мелдиан мог гневаться, шутить, расстраиваться, и все чувства отражались на его лице, как в зеркале. Эмоции делали его похожим на обычного человека, тогда как Вольфзунд со своей неизменной ухмылочкой вызывал недоумение и навевал жуть, прячась под маской непредсказуемости. Элли всю сознательную жизнь служила при замке, но так и не могла разгадать души альюдов, хотя подозревала, что от жизни, растянутой сквозь столетия, они растеряли крупицы человечности, поначалу теплившиеся в их сердцах. Чем дольше жил такой нечеловек, тем сильнее отличался от смертного – так думала Элли, каждый раз наблюдая за тем, как реагируют на события её властные хозяева, отец и сын. И сын пока что был куда более понятен и близок.

Мел бросил на Элли уничтожающий взгляд. У любого смертного затряслись бы поджилки, но только не у той, кто была отдана в замок, едва ей исполнилось шесть лет. Элли сгребла мелкие осколки в совок и невозмутимо отправила их в ведро.

– Ты так быстро всё убираешь, что мне хочется разбить что-то ещё! – надулся Мел. Элли поняла, что его гнев понемногу уступает место привычному приподнятому настроению, и улыбнулась про себя. Хорошо, что он такой отходчивый, и ничто не может надолго омрачить его дух.

– Так не отказывайте себе в удовольствии, – ответила служанка, рискуя нарваться на осуждение Перинеры.

– Я не желаю смотреть на эту истерику, – фыркнула хозяйка и, шелестя юбками, направилась к двери. – Договорим, когда остынешь, – бросила она на ходу сыну.

Элли закончила уборку и искоса посмотрела на молодого хозяина. Тот сел в кресло, непривычно тихий и задумчивый.