Страница 34 из 39
Естественно, во время партийных съездов возможности электрической подсветки использовались весьма активно. Аккредитованный на съезде американский корреспондент Уильям Ширер: «Под звуки фанфар Гитлер выходит на высокий центральный блок главной трибуны, и по команде с трибун на другой стороне вниз на арену устремляется поток из более чем тридцати тысяч знамен, серебряные наконечники и бахрома которых вспыхивают в огне прожекторов» (20). Альберт Шпеер: «Предполагалось выставить тысячи знамен всех местных организаций Германии, чтобы по команде они десятью колоннами хлынули по десяти проходам между шпалерами из низовых секретарей; при этом и знамена, и сверкающих орлов на древках полагалось так подсветить сильными прожекторами, что уже благодаря этому достигалось весьма сильное воздействие» (21). И снова Ширер: «Сегодня вечером еще одно пышное зрелище. Двести тысяч партийных чиновников собрались на лугу Цеппелинов, украшенном двадцать одной тысячью флагов, которые расцвели в свете прожекторов, как фантастический сад. И в этой залитой светом прожекторов ночи спрессованные, как сардины в банке, простые люди в Германии достигали высочайшего в понимании немецкого человека состояния. Происходило соединение душ и умов отдельных людей: до тех пор, пока под действием мистических огней и магического голоса австрийца они полностью не слились в единое германское стадо» (22).
Седьмой день знаменовался показом строевой подготовки СА и СС. Затем Гитлер совершал один из самых запоминающихся ритуалов Третьего рейха – в гордом и печальном одиночестве под звуки траурной музыки он шел по «улице фюрера» (т. е. через строй военнослужащих) и возлагал венки «мученикам» Движения. «В церемонии смерти его темперамент и пессимизм неустанно открывали все новые потрясающие эффекты; когда он под звуки скорбной музыки шел по широкому коридору между сотнями тысяч собравшихся почтить память павших через Кенигсплац в Мюнхене или через Нюрнбергскую площадь партийных съездов, то это действительно были кульминации впервые разработанной им художественной демагогии» (23).
И, наконец, восьмой день – десерт – парад военной техники вермахта.
Дабы вынести такую насыщенную программу перед съездом Гитлер по нескольку недель проводил в одиночестве в горах – отдыхал. А после съезда его опять увозили в горы, где он с чувством исполненного долга мог примерить к себе слова провозвестника современной пропаганды Гюстава Ле Бона: «Кто владеет искусством производить впечатление на воображение толпы, тот и обладает искусством ею управлять» (24). О чем, собственно, и говорим.
11. Работа с аудиторией
Один из факторов популярности Гитлера в своей стране состоял в том, что большинство жителей Германии имели хотя бы теоретическую возможность повидать его лично на массовых мероприятиях и таким образом соприкоснуться с его аурой, стать «ближе» к нему. В первые месяцы 1933 года под окнами рейхсканцелярии регулярно собирались толпы, которые громогласным хором изъявляли желание увидеть фюрера. И тому ничего не оставалось делать, как периодически появляться перед публикой к ее немалому удовольствию. Очевидец одной из подобных встреч вспоминал: «Я помню жителей Линца, которые, выстроившись перед гостиницей, непрерывно кричали до поздней ночи: «Один народ, один рейх, один фюрер» или «Мы хотим видеть нашего фюрера». Тем временем группа людей скандировала: «Любимый фюрер, будь так любезен, подойди к подоконнику». И Гитлер появлялся перед ними вновь и вновь» (1).
Важность такого периодического общения ощущал и сам рейхсканцлер. На партийном съезде 1936 года он воскликнул, обращаясь к собравшимся: «Когда мы собираемся здесь, нас охватывает чувство чуда этой встречи. Не каждый из вас видит меня, и не каждого из вас вижу я. Однако я чувствую вас, а вы чувствуете меня! Вера в наш народ сделала нас, маленьких людей, – великими, сделала нас, бедняков, – богатыми, сделала нас, робких, потерявших мужество, запуганных людей, – смелыми и отважными, дала заблуждавшимся прозрение и объединила нас» (2).
Еще в августе 1920 года Гитлер, рассуждая о перспективах партийной пропаганды, сказал, что его целью является использование «тихого понимания», чтобы «разжечь и подтолкнуть… инстинктивное». «Способность восприятия масс очень ограничена и слаба, – писал он в «Майн Кампф». – Принимая это во внимание, всякая эффективная пропаганда должна быть сведена к минимуму необходимых понятий, которые должны выражаться несколькими стереотипными формулировками. Самое главное: окрашивать все вещи контрастно, в черное и белое» (3). Соответственно, сами лозунги должны быть простыми, обладать способностями к бесконечным повторам и вариациям, иметь эмоциональную широту, которая позволяет каждому индивиду приписывать ему свои собственные ценности. «Когда все эти условия соблюдены, даже стенографический знак может воплотить в себе целую программу» (4).
Наглядным подтверждением тому служит история рождения нацистского лозунга (или приветствия) «Зиг хайль!» (Да здравствует победа!) После одного из выступлений перед огромной аудиторией Гитлер на какое-то время задумчиво замолчал, и в этот момент стоявший рядом Гесс, находясь под впечатлением от речи фюрера, вдруг начал скандировать: «Зиг хайль!» Многотысячная толпа тут же подхватила лозунг, который позже прочно закрепился в обиходе Третьего рейха (5). «Первое сформулированное внушение тотчас передается вследствие заразительности всем умам, и немедленно возникает соответствующее настроение» (Ле Бон).
Психологическое заражение аудитории во время массовых акций проистекает как результат удачных, убедительных речей, например, когда персонаж «режет правду-матку» и яростно обличает виноватых. Для повышения эффективности речь изукрашивается и инсценируется, по сути, она – произведение искусства, которое предназначено для восприятия слухом и зрением, причем слухом – вдвойне, поскольку шум толпы, ее рукоплескания, гул недовольства и чувство единения действуют на отдельного слушателя с той же силой, что и сама речь. Заражение происходит, поскольку в толпе индивид менее склонен обуздывать и скрывать свои инстинкты – толпа анонимна и не несет никакой ответственности. Вопрос в пробуждении инстинктов.
Для полного достижения данной цели необходимо тщательно учитывать особенности аудитории. Таковыми являются состав слушателей, уровень их подготовки, интересы, социальное положение, пол, возраст, мотивы их участия во встрече. Особое значение имеют в связи с этим этнические и религиозно-культурные особенности аудитории. Мужчин в процессе общения интересует, прежде всего, доказательность, логика, факты. Их внимание привлекают примеры из истории, политики. На первом месте для них компетентность выступающего. Для женщин большое значение имеют эмоциональная сторона дела, проявление человеческих качеств. Их внимание сразу привлекают примеры, касающиеся семьи, детей, мужчин, быта (6). Средний человек мыслит, как правило, иррационально, значит, пропаганда должна быть обращена не к разуму человека, а к его эмоциям. Упрощения в пропаганде необходимы, и чем значительнее размер аудитории, тем больше потребность в упрощении. В практической политике действительно большого успеха можно добиться не академическими рассуждениями, а воспламеняющими речами и ударными лозунгами, например «Свобода, Равенство, Братство», «Вся власть Советам!» или «Бандитов в тюрьмы!»
Такие пропагандисты как Гитлер, Геббельс, Штрайхер постоянно держали руку на пульсе народа, в любой момент они могли точно определить, какие лозунги приведут в движение массы, какие слова разожгут воображение толпы. Гитлер: «Я знаю, что завоевать людей можно не столько написанным словом, сколько, в гораздо большей степени, – устным словом, что любое великое движение на этой земле обязано своей мощью именно великим ораторам, а не великим писателям» (7). Его успехи на данном поприще признавали и иностранные наблюдатели. «Таймс» 25 марта 1939 года констатировала: «Действительно, Гитлер является одаренным пропагандистом. Он знает, что нетренированная память слушателя повторяет его мысли, и из этой слабости он извлекает максимальную выгоду. В своих комментариях о массе он так же циничен, как наши собственные авторы рекламных текстов» (8).