Страница 3 из 13
– Что? – вытаращила глаза Алина. – Эти условия? Приемлемые? Какие ж тогда неприемлемые?
Я дёрнула плечами:
– Надеюсь, не доведётся узнать.
Алина картинно махнула рукой и продолжила ходить по комнатке. Она щурилась, разглядывая потолок, машинально поправляла волосы то одной, то другой рукой и о чём-то размышляла. Я перешла в кухню – решила вскипятить чайник. Время шло к вечеру, и чашка кофе, дарованная Денисом, давным-давно забылась. Вымыла с содой две чашки, обдала их кипятком и заварила найденные в ящике стола пакетики каркадэ. Крошечное пространство заполнилось ароматом суданской розы. Алина, уловив его, заглянула:
– Готово?
– Присоединяйся, – пригласила я и указала на миниатюрную раковину в углу: – Руки здесь можно сполоснуть, правда, мыло только хозяйственное.
Сокамерница моя нелицеприятно высказалась в адрес тюремщиков, но руки вымыла с тем, что есть, и уселась напротив меня. С минуту мы молчали, цедили кисловатый напиток, хрустели солёными крекерами. Наконец, Алина заговорила:
– Представляешь, говорит: вы опоздали, у меня только пятнадцать минут. Каково?
– Кто говорит? – не поняла я.
– Дима. Я, главное, такие деньги плачу, а он ещё будет привередничать!
– А-а-а… Ну так у него график. Репетиции, записи, концерты… Наверное, не просто выкроить полчаса на встречу с незнакомкой. В твоих интересах было не опаздывать.
– Что?! Ты кто здесь?! – возмутилась Алина. Она допила и грохнула чашкой об стол: – Сказала, что половину заплачу, раз он так! И это ему не понравилось. А мне, думаешь, понравилось, что вместо обещанных тридцати у меня пятнадцать?
Я успела пожалеть, что сунулась со своими доводами – в конце концов, певец меня в адвокаты не нанимал, и всё-таки заметила:
– Он же не себе деньги забирает! Они в благотворительный фонд идут. Больным детям. Кого ты наказывала?
– Пф-ф-ф… – Алина снова изогнула губы в презрительной улыбке, – больных детишек жалеешь? Себя пожалей!
В тот момент я реально пожалела, что меня похитили не одну. Раз уж выпала такая судьба, нельзя ли компанию заменить? Сказать я ничего не успела. Заскрежетали, открываясь и закрываясь ворота гаража, потом щёлкнул замок в двери бытовки. Мы, чуть не столкнувшись с Алиной, выскочили из кухни и увидели двух бугаёв, заполнивших собой прихожую. Оба были в балаклавах. Один остался у двери, второй шагнул нам навстречу, наставив на Алину смартфон:
– Улыбнись папе, детка!
Та ничего лучше не придумала, как плюнуть прямо в экран. Громила зарычал, надвигаясь и на ходу вытирая смартфон о рукав чёрной футболки. Мы, дружно завизжав, отскочили в глубину кухни. Я вжалась в угол, опираясь на раковину, Алина шлёпнулась на стул и, схватив со стола чашку, загородилась ею.
– Не прикасайся ко мне, мразь! – закричала так звонко, что у меня уши заложило.
– Замри, дур-ра! – скомандовал похититель.
Не представляю, что он там нащёлкал, но если выложить эти фотки в сеть, они бы точно «порвали» Ютьюб.
Пользуясь заминкой, я просочилась мимо фотографа и кинулась к бугаю, загораживавшему выход:
– Отпустите меня, пожалуйста! – как можно жалостливей залепетала. – Я ведь не нужна, по ошибке взяли. Отпустите! За меня некому платить.
Мужик в балаклаве отводил мои руки, мешая оттолкнуть его, и сильнее прижимался спиной к двери:
– Брысь! Брысь, пошла!
– Умоляю! Зачем я вам? – ныла я.
Громила наклонился и шепнул, посматривая в дверной проём на сообщника:
– Завтра. Потерпи, малыш. – Тут же резко выпрямился и грубовато прикрикнул: – Каму сказано – брысь!
Я не успела отреагировать, второй бандит схватил за лямки комбинезона и оттащил меня назад:
– А ну, не рыпайся!
Обернувшись, я увидела совсем рядом в дырках балаклавы карие косящие глаза. «Особая примета», – мелькнула мысль, но через мгновение меня отшвырнули. Пролетев метра полтора, я затормозила обо что-то не слишком мягкое и чуть не оглохла от вопля. Пока мы с Алиной поднимались с пола, преступники выскользнули за дверь и снова её заперли. Подруга по несчастью бросилась за ними, но не успела и принялась избивать дверь. Я подошла к ней, тронула за плечо:
– Успокойся! Завтра нас отпустят.
– Завтра? – закричала она мне в лицо так, словно мы по моей вине вляпались. – Собираешься ночевать здесь?
Я отшатнулась.
– Да ну тебя! Ори, если связок не жалко.
Вернулась на кухню и, проанализировав содержимое шкафчиков, решила сварить макароны. В холодильнике нашёлся соус. Что ж, утолить голод вполне сгодится. Алина пришла на запах. Аппетит у неё оказался отменный, по фигуре и не подумаешь. Ели мы молча. Посуду пришлось мыть мне. Можно было возмутиться, но поскольку делать всё равно было нечего, я смирилась. Алина играла на телефоне и напевала под нос. Впрочем, довольно благозвучно.
2. Из огня да в полымя
Наутро я проснулась с чугунной головой. Было очень душно. С трудом привела себя в порядок, пришлось намочить полотенце и обмотать лоб. Алина тоже выглядела бледно. Прежде я не представляла, как сильно можно обрадоваться солнцу и ветерку. Ступив за ворота, когда бугаи выпустили нас из гаража, я застыла, запрокинула голову и дышала так глубоко, словно в лёгких раздували меха. Меня держал тот бандит, что накануне шепнул об освобождении. Он спокойно ждал, когда я надышусь. Его приятель успел затолкать Алину в микроавтобус и покрикивал на нас. Я сама пошла в салон. Действительно, что это я торможу?
Мотор работал, за рулём сидел вчерашний водитель – лица его я так и не видела, но узнала потёртую кожаную куртку и бейсболку, из-под которой торчали рыжие кудри. Рядом с водилой развалился сморчок. Он, не обращая внимания на нашу возню, разговаривал по мобильному. Из отрывочных фраз я уяснила, что выкуп получен и пленницу велено отвезти в условленное место. Мы с Алиной переглянулись. Она напустила на себя величественный вид, но за этой маской угадывалось волнение. Я тоже чувствовала себя неуверенно. Только бы всё прошло гладко!
Привезли нас в неизвестный мне парк. Запущенный и безлюдный. Пока со скоростью детского велосипеда двигались вдоль редкого березняка, я прикидывала, как далеко отсюда может быть до метро. Алину наверняка встретят на автомобиле, но с ней ехать не хотелось. Сказать откровенно, вынужденное соседство успело меня основательно утомить. Сумочки наши лежали на кресле у входа, получим, когда приедем – так нам сказали. Мобильный я держала в кармане, даже включила его, но не звонила никому и не отправляла сообщений, опасаясь разозлить бандитов. Ведь нас отпустят? Так чего же суетиться!
Но, как любят говорить в сериалах, что-то пошло не так.
Машина затормозила, уткнувшись в возведённую на дороге баррикаду из поваленных деревьев. Из кустов выскочили одетые в чёрное мужики и, ощетинившись автоматами, застыли. Наши похитители со скоростью испуганных тараканов прыснули во все стороны, одновременно распахнув три дверцы. Алина даже пошевелиться не успела, раскрыв рот, пялилась на происходящее: «наших» скрутили и увели. Один из «чёрных» прыгнул за руль и стал разворачиваться. Ещё пятеро на ходу забрались в салон, двое из них направились в хвост, глядя на нас так, что сомнений в недобрых намерениях не возникло ни на секунду. Я наклонилась, прячась за спинку переднего кресла, и лихорадочно отправляла заготовленное сообщение. Даже умудрилась сунуть телефон за пояс, прикрыв полой куртки. Боковым зрением увидела, как рябой бандит – эти были без масок – зажимает Алине рот белой тряпкой. В то же мгновение моего лица коснулась влажная ткань с острым неприятным запахом.
Я отключилась.
***
Сначала почувствовала запах прелой листвы. Потом услышала слабое поскуливание. Лежать было жёстко и неудобно. Села, упираясь ладонями в хрустящее ложе: прямо поверх кучи соломы брошена простынь или покрывало, а может быть, вообще старая штора. Я смогла разглядеть лишь дощатые стены, крошечное окошко под потолком, откуда пробивался сиреневый свет далёкого фонаря, и девушку рядом, и обнимавшую свои колени.