Страница 9 из 12
Естественно, я проследил за тем, куда он направился и уже вечером того же дня мы сидели за шикарным столиком, на балконе второго этажа Restaurant Steigenberger Hotel de Saxe, любуясь площадью Нойштадт и Фрауэнкирхе и вели беседу двух светских львов. Судя по тому, что это был один из самых дорогих ресторанов Дрездена, где столики заказывают где-то за 2–3 дня вперед, а для нас это не было проблемой, Жофрей имел неплохой бизнес. И мне не терпелось узнать, где эта яма, откуда можно было черпать блага?
Дрезден,
Restaurant Steigenberger Hotel de Saxe
Я считал, что вправе знать об этом, ибо в свое время именно я не дал Тимохе опуститься на дно тюремного бытия, а позже закрепил за ним право быть тем, кем он и остался до своего освобождения. А «сроку у него было, как у дурака махорки». Всему виной были карты. Как-то в карцере, недавно прибывшему игровому, в третья, он проиграл приличную по тем временам сумму денег. Меня водворили в карцер за несколько дней до их выхода. Я враз просек ситуацию. Мне посчастливилось тогда обыграть этого шпилевого, ибо позже он всю зону ободрал именно играя третья-ми. За день до выхода Тимохи я сам предложил ему подрезать полстоса и весь его долг спустил ему на раз-два-три. Это был единственный способ для него честно уйти от фуфла[30]. Кто в теме, тот поймет, о чем я. Даже когда мы расставались (через несколько месяцев меня забрали на этап), я на кипишь цинканул ему, чтобы не парился за инцидент, все было ровно и я в любое время подтвержу это кому угодно.
Конечно же, будучи бродягой по жизни, я не имел права себе позволить такое, но это был человек, который страдал со мной не пять и десять суток, а месяцами, в этом гнилом и вонючем карцере, никогда не идя даже на маломальский компромисс с мусорами.
Жофрей хорошо запомнил этот мой босяцкий выпад, так что уже после нескольких часов нашего свидания я знал почти во всех подробностях все то, что мне было необходимо знать. Для того, чтобы читатель понял в полной мере о чем идет речь, необходимо пояснить некоторые нюансы, точнее, события, которые происходили в середине лихих 90-х как у нас в стране, так и за ее пределами.
Глава IV
Ut salutas, ita salutaberis[31].
Первый этап, который российская организованная преступность получила криминальным путем, был пройден и настал момент для легализации средств, точнее, для трансформации в легальный бизнес. Но как это провернуть? Ведь все ниши в банковской сфере России были заняты более крупными игроками, представителями российского бизнеса, которые считались законными. Более того, огромные суммы они распределяли в офшорных зонах типа Сейшельских островов и т. п. Но самое главное было в том, что никто, ни заграничные банки, ни офшорные зоны не хотели связываться с криминалитетом. Точнее сказать, почти никто. И этим «почти никто» была Испания. Но не следует смешивать ОПГ и воровское движение, хотя нередко в то время это было сторонами одной медали, ибо их цели совпадали.
После вступления в Евросоюз в 1986 году Испания взяла курс на европейскую интеграцию, а бурный рост экономики в последнем десятилетии XX века вывел ее в число развитых европейских стран. Несмотря на это, экономика королевства испытывала системные трудности в виде инфляции и безработицы и в значительной степени зависела от крупных субсидий из-за рубежа, вследствие чего в некоторых отраслях экономики доля иностранного капитала достигала 50 %. В это время в стране, по словам экономистов, контроль за потоком сомнительных капиталов из-за границы был минимальным. Но это по сводкам заинтересованных лиц. На самом же деле огромные суммы наличности вывозились курьерами, представителями тех или иных ОПГ за рубеж чемоданами, в буквальном смысле этого слова, либо переводились безналом через «налоговые гавани» с целью их дальнейшего отмывания путем инвестирования в экономику страны. Вот одним из таких курьеров и был Жофрей. Он состоял в одной серьезной ОПГ Москвы, но был ближе к верхушке, то есть к ворам. Пехоты там и так хватало, а вот порядочных людей из числа воровского мира – раз, два и обчелся. Как только пал железный занавес, он стал регулярно бывать за границей, причем каждый раз в разных странах, но в основном в Испании, нахватался верхушек, поднатаскался в языках, в общем, как говорил А.С., «чего ж вам больше? Свет решил, что он умен и очень мил».
Конечно же, все эти движения с наличными и банковскими аферами не могли пройти мимо зоркого ока Интерпола, но двойные стандарты еще никто не отменял, тем более в коррумпированной Европе того времени. Чуть позже все это вышло наружу, но трамвай уже ушел. Помните про Литвиненко, сотрудника ФСБ России, который в 2006 году перебрался в Англию, где его «успешно» отравили, и он умер? Мировой общественности тогда пытались внушить, что это было делом рук ФСБ. Глупцы-западники, да кому он нужен был, давно отработанный материал? Убрали его вовсе не чекисты, а европейская мафия плюс воровской мир России. А это, смею заверить, была реальная сила, с которой считались все, чьи фигуры были расставлены на шахматной доске того времени. Зачем нужна была его смерть? Дело в том, что он, как никто другой в России, знал всю кухню относительно вывозимых из России сомнительных капиталов: кем вывозимых и куда. Работал вместе с экспертом в области безопасности итальянцем и испанским прокурором, забыл его фамилию, но это и не столь важно, и с другими сотрудниками правоохранительных органов ряда европейских стран. Почему я вспомнил обо всем этом? Дело в том, что на страницах этой книге читатель еще столкнется с этой темой и тогда ему будут понятны нюансы, которые я завуалировал.
Но продолжим. Естественно, я не собирался возить наличные, это было не мое, хотя теперь, уже с новой ксивой, я мог спокойно пересекать границу почти с любым «приличным» государством. Но информация, которую я получил, в корне меняла мои планы. И вот почему: из рассказа Жофрея я понял, что многих тех, кто приезжал с подобной миссией на испанские курорты, я хорошо знал, более того, с некоторыми из них был близко знаком – с одними чалился вместе не только на одной командировке, но и не выходил из карцеров, как с тем же Тимохой, с другими крал, не раз и не два выручая друг друга, а эти факторы в воровском мире немало значат, если не сказать, что, при разборе фрица[32], значат почти всё. Да и тех, которые уже успели там пустить корни, знал неплохо. Так что с тем, чтобы урвать хорошую копейку, даже с возвратом, я был уверен, у меня бы не было проблем. В общем, исходя из этих и других соображений, я исключил вариант с Польшей и все свои замыслы перенаправил на поездку в Испанию. И, как в последствии показало время, попал в яблочко.
Но прежде чем отправиться в столь сомнительное авантюрное путешествие, откуда я мог не вернуться или вернуться, но в места не столь отдаленные, я хорошенько продумал все до мельчайших подробностей. Правда, не без участия Михоиля. А куда же без советов старого еврея?
Итак, нужная ксива была у меня в кармане. Я не стал заранее бриться, чтобы не испугать шугливого бирора, а решил сделать это на месте, рассказав все Михоилю. Но в тот же день не смог, потому что у него в гостях был коллега, но не антиквар, а филателист. Если читатель помнит, я уже упоминал в одной из предыдущих частей, что Михоиль был страстным филателистом. По сути, сутками работая и имея очень хороший заработок, он больше половины из него тратил на марки. Колесил по всей Европе, встречался с коллегами и т. д. Я прекрасно понимал его страсть, и помогал чем мог. Михоиль ценил это и платил мне взаимностью.
30
Предложил ему подрезать полстоса и весь его долг спустил ему на раз-два-три. Это был единственный способ для него честно уйти от фуфла – предложил игру в третья и все, что выиграл, тут же проиграл. Для него это был единственный выход из положения, чтобы его не считали фуфлыжником.
31
Как аукнется, так и откликнется (лат.).
32
При разборе фрица – картежное высказывание при игре в «терс», но в данном случае означает «коснись, если что».