Страница 96 из 167
Усложнение бытия в космической эволюции объясняется тем, что природные процессы меняют начальные условия, что эти процессы повторяются в трансформированных условиях. Необратимое усложнение познания объясняется тем, что каждый крупный шаг на его пути меняет общие принципы. В этом существенная сторона эйнштейновского критерия внутреннего совершенства, дополняющего внешнее оправдание. Теория относительности - пример коренного преобразования общего принципа, соотношения пространства и времени при решении вопроса о распространении света в движущихся системах. Изменение общих принципов выражается, если вспомнить замечание Лапласа, в "погружении разума в самого себя" при его продвижении вперед.
Неклассическая физика, выросшая в значительной мере из идей Эйнштейна, в несравненно более явной форме, чем классическая паука, демонстрирует изменчивость фундаментальных принципов, гарантирующую внутреннее совершенство физических теорий. Вместе с тем неклассическая физика выявляет преемственную связь этапов познания, его необратимость, бессмертие плодов человеческого гения. Ощущение такого бессмертия противостоит всем формам гносеологического пессимизма - и фикции границ познания, и фикции завершенного познания. Ретроспективная оценка всей истории науки с позиций неклассической физики обосновывает гносеологический оптимизм.
393
Понять бессмертие Эйнштейна - это значит найти связь между неклассической физикой и наиболее общими и фундаментальными проблемами бытия, которые являются инвариантами познания. Эти проблемы не исчезают в истории познания и приобретают все более полное и конкретное решение. Человечество всегда будет задавать себе вопросы о том, что такое пространство, время, вещество, поле, что такое бесконечность, какова структура космоса и микрокосмоса. Эти вопросы всегда будут связаны с другими: что такое истина, добро, красота. Сопоставление неклассической физики с теми ответами, которые давали на эти вопросы различные эпохи, выявляет связь неклассической физики с необратимым и бесконечным познанием и преобразованием мира и самого человека. Такое сопоставление включает новую оценку и новое понимание великих естественнонаучных идей прошлого, философских обобщений, моральных идеалов и эстетических ценностей.
Параллели
ЭЙНШТЕЙН И АРИСТОТЕЛЬ
ЭЙНШТЕЙН И ДЕКАРТ
ЭЙНШТЕЙН И НЬЮТОН
ЭЙНШТЕЙН И ФАРАДЕИ
ЭЙНШТЕЙН И МАХ
ЭЙНШТЕЙН И БОР
ЭЙНШТЕЙН И ДОСТОЕВСКИЙ
ЭЙНШТЕЙН И МОЦАРТ
Эйнштейн и Аристотель
У Аристотеля везде объективная логика смешивается с субъективной, и так притом, что везде видна объективная.
В. В. Ленин [1]
1 Ленин В. И. Пола. собр. соч., т. 29, о. 326.
Непосредственные философские истоки идей Эйнштейна прослеживаются от Спинозы. В теории относительности воплотился идеал классической науки а классического рационализма: в картине мира нет ничего, кроме самой природы - детерминированной системы, в которой поведение каждого элемента, каждого физического объекта вытекает из его взаимодействия с другими объектами.
В такую историко-философскую и историко-научную констатацию сразу же нужно ввести ряд существенных оговорок.
Речь идет о прямых и явных логических связях, об идеях, которые Эйнштейн сознательно воспринимал в арсенале классического рационализма. Учет неявных связей, имманентной логики идей - именно такой учет и будет главным содержанием дальнейших историко-логических параллелей, - покажет, что теория относительности воплощает и другую струю философской и научной мысли. Забегая вперед - об этом речь пойдет в главе "Эйнштейн и Декарт", заметим, что и у самих рационалистов XVII в. эта другая сторона философской и научной мысли находит свои истоки.
Далее, речь здесь идет об анализе теории относительности как сравнительно устойчивой системы представлений, о некотором аналоге того, что биологи называют
396
наблюдением ткани in vitro - препарата на стекле в отличие от изучения ткани in vivo, т.е. живой ткани, наблюдаемой в самом организме. Если же взять теорию относительности in vivo с ее нерешенными проблемами и неоднозначными тенденциями и прогнозами, то на первый план выступает указанная только что другая традиция.
Рассматривая творчество Эйнштейна in vivo, мы видим, что основным направлением его эволюции было все большее воплощение принципа бытия. Чтобы рассматривать идеи Эйнштейна in vivo, мы будем сопоставлять эти идеи с идеями других мыслителей, также непрепарированными. Начнем мы с Аристотеля, мыслителя, подвергшегося в средние века наиболее интенсивному переводу из in vivo в in vitro [2].
2 Следующие несколько страниц, где излагается аристотелева концепция абсолютного и относительного движения, повторяют в существенной степени главу "Изотропия мира и понятия относительного и абсолютного движения в античной динамике" нашей книги "Принцип относительности в античной, классической и квантовой физике" (М., 1959). Подробный анализ аристотелевского релятивизма см.: Duhem P. Le mouvement absolu et le mouvement relatif. - Revue de Philosophie, VIII, 1908. Новейший анализ взглядов Аристотеля на абсолютное и относительное движение см.: To
Учение Аристотеля о движении носило на себе печать живой, гибкой, еще совсем не устоявшейся, античной мысли. Основные понятия аристотелевой динамики охватывают все процессы изменения. Это широкое представление о движении, выходящее за рамки механического представления, всегда было и будет исходным пунктом каждой немеханической теории или интерпретации и обобщения такой теории. Древнегреческая мысль в своем детски наивном первом взгляде на мир и в первой гениальной догадке о его единстве, еще не зная о четких (впоследствии застывших и одеревеневших) перегородках между различными областями явлений, распространяла понятие движения на все процессы изменения в природе. Отсюда - аристотелевские понятия пространственного движения ("фора"), субстанциального движения, т.е. возникновения ("генезис") и уничтожения ("фтора") субстанции, количественного роста и качественного движения.
397
Основное внимание Аристотеля обращено на движение себетождественного объекта, при котором субстанция сохраняется, тело не исчезает и не возникает. Таково, в частности, "местное движение", т.е. пространственное смешение ("фора").
Наименее ясная и в то же время в наибольшей степени обращенная в будущее проблема перипатетического учения о движении - это соотношение между "фора" и субстанциальными изменениями. Такая оценка указанной проблемы - результат современной ретроспекции. Весьма важный в теоретическом отношении результат, к которому приходит и отчасти пришла современная физика (квантовая теория поля), состоит в некотором новом ответе на вопрос, поставленный две с половиной тысячи лет назад: в каком отношении стоят друг к другу исчезновение и возникновение единичных объектов, с одной стороны, и движение себетождественных неисчезающих объектов, с другой. Именно поэтому так актуальны сейчас колебания Аристотеля в вопросе о соотношении между местным движением и субстанциальными аннигиляциями ("фтора") и порождениями ("генезис").
Аристотель склонен думать, что в подлунном мире каждый процесс роста и качественного превращения приводит в конце концов к подобной трансмутации, к переходу данной субстанции в иную, в прекращении себетождественности объекта. Поэтому процессы изменения в природе конечны. Это можно сказать и о местном движении, если оно связано с какими-то изменениями в поведении движущегося тела (позволяющими определить его движение абсолютным образом), например о движении тела к его естественному месту. Такое движение заканчивается, и тело в своем естественном месте отличается от тела, находившегося в ином месте. Единственное движение, вовсе не вызывающее таких изменений, - это бесконечное движение по кругу. Мы вскоре вернемся к этому понятию динамики Аристотеля - исходному понятию релятивистской концепции движения. Сейчас перейдем к понятию места в динамике Аристотеля.