Дитя Пророчества

Проведя несколько дней в чащах лесов Ларсвуда, друзья пришли к выводу, что тактику пора было менять. Бандитские шайки разной численности встречались им буквально ежечасно, и каждый раз была возможность встретить слишком большой отряд, который группе, даже при их подготовке, было бы не одолеть. Кроме того, всем было очевидно, что, хотя всех разбойников страны им не перебить, группировка могла развалиться самостоятельно, если кто-то позаботится о главарях.

Был ранний вечер, когда компаньоны подобрались на безопасное расстояние к бандитскому лагерю и устроили стоянку, решив проникнуть в стан врага после наступления ночи. В таком месте разжигать костер или ставить походные шатры было бы слишком беспечно, поэтому друзья устроились отдыхать прямо на траве под большими деревьями, предусмотрительно выставив часового. Канни выпала первая вахта, и девушка уселась немного в стороне от лагеря, раскуривая трубку. Примерно через четверть часа до ее слуха донеслись едва слышные шаги, однако, узнав одного из своих, головорез не сдвинулась с места. Киван подошел к Канни с обычным для него отсутствующим видом и уселся напротив нее на ствол поваленного дерева. Сумерки продолжали сгущаться, и в окружающих их лесах было совершенно тихо, лишь легкий ветерок чуть шевелил верхушки исполинских деревьев.

— Не можешь заснуть? — помолчав, спросила Канни, покусывая трубку.

Ее весьма удивило неожиданное желание побеседовать со стороны обычно столь мрачного и молчаливого следопыта.

— Я вообще редко сплю, как ты могла заметить. — проворчал Киван, испытующе глядя на собеседницу. — Канни…  я узнал о причинах твоей ненависти к Арфистам. И мне стало…  интересно.

Девушка медленно кивнула, начиная понимать причину неожиданного интереса Кивана к ее прошлому.

— Что ты собираешься делать с этим? — продолжал он, тщательно подбирая слова. — Ты пыталась выяснить, кто виновен в случившемся? Планировала месть?

Несколько мгновений Канни напряженно смотрела на следопыта, затем решительно покачала головой.

— Ты откажешься от мести? — Киван выглядел потрясенным. — Простишь его убийц и предашь память того близкого, кого они забрали у тебя?

— Я никогда не прощу тех, кто лишил жизни моего друга. — твердо, но без гнева проговорила Канни. — Однако, Киван, месть не вернет мне Арканиса. Вместо этого она отравит мое сердце, унизив меня до уровня его убийц. А если все зайдет слишком далеко, от моей руки могут пострадать и те, кто вообще непричастен к случившемуся.

Следопыт, казалось, задумался, недоверчиво глядя на головореза.

— Я не сравниваю мое прошлое с твоим. — мягко продолжала Канни. — Не считаю себя вправе оценивать твои мотивы. Однако прошу тебя не превращать месть в смысл всей жизни.

— Моя месть — это то, что дает мне силы двигаться дальше. — гневно заметил Киван.

— А потом? — немного повысив голос, поинтересовалась Канни. — Что ты будешь делать, видя своего врага на земле, продырявленного как решето? Ляжешь рядом и испустишь дух? Такой ли судьбы для тебя хотел тот, кого ты потерял?

— К чему ты мне это говоришь? — теряя самообладание, зашипел следопыт. — Тазок и его подручные захватили нас, когда мы с Дехерианой путешествовали по лесам Тетира. Нас пытали ради развлечения и бросили в лесу, когда сочли умершими от перенесенных мучений. Мне удалось выжить, но для Дехерианы было слишком поздно, даже священники не смогли бы вернуть ее. Ты что же, предлагаешь мне забыть такое? Или простить Тазока?

— Боги, нет! — девушка подалась назад, едва не свалившись со своего пенька. — Киван, я не знала, что произошло с тобой, с вами. Но…  в любом случае я не предлагала тебе простить Тазока или забыть о нем. Каждый из нас должен поступать только так, как считает для себя правильным.

— Или ты думаешь, это — дань моде? — он указал на татуировки, покрывающие его лицо.

Канни склонилась вперед, в упор глядя на эльфа в неверном свете угасающего дня. При близком рассмотрении становилось заметно, что незатейливые рисунки были нанесены на кожу следопыта единственно с целью хоть как-то замаскировать ужасные шрамы.

— Послушай, Киван. — со вздохом проговорила головорез после долгой паузы. — Разумеется, я не предлагаю тебе забыть о мести Тазоку. Я лишь предостерегаю, чтобы незаметно для самого себя ты не превратился в его подобие из-за одержимости самой местью. Если бы когда-либо ты сам решил отказаться от мести, я не считаю, что это осквернило бы память Дехерианы. Однако превратись ты в чудовище в процессе, вот это было бы предательством по отношению к ней. И твоя месть тогда потеряла бы всякий смысл.

— Я…  не думал об этом с такой точки зрения. — пробормотал Киван. — Я обдумаю твои слова. А ты?

— А я останусь при своем. — улыбнулась Канни. — Если Арфисты совершили подлость, люди могут простить их или забыть. Но боги — никогда.

ГЛАВА 4

Ближе к полуночи друзья свернули лагерь и стали осторожно подбираться к видневшимся вдали между деревьями большим шатрам. Судя по размаху бандитского логова, здесь собрались разбойничьи шайки чуть ли не со всего Побережья Мечей и окрестных земель. В ночном лесу стояла пронзительная тишина, и группа крадучись продвигалась по периметру лагеря, высматривая возможность подобраться к самому большому шатру, привлекая при этом минимум внимания. Наконец, приметив небольшую лазейку между шатрами, Канни знаком пригласила компаньонов последовать за ней. Им удалось практически бесшумно снять нескольких часовых, задача эта облегчалась переполненностью лагеря самыми разными группировками, где участники просто-напросто не знали других наемников в лицо. Никто, казалось, не обратил на них особого внимания. Осторожно обогнув главный шатер вдоль его округлой стены, друзья на мгновение остановились перед входом, содрогаясь от омерзения. Над самыми дверями, видимо в назидание другим разбойникам, был подвешен обезображенный труп, распространявший вокруг себя невыносимое зловоние. Группа поспешила зайти внутрь.

В хорошо обставленном шатре оказалось несколько незнакомцев, захваченных врасплох неожиданным вторжением, но по поведению Кивана Канни сообразила, что Тазока в их числе не было. Последовавшая за этим схватка была жаркой, но весьма непродолжительной. К некоторому сожалению друзей, никого из противников не удалось захватить живым для допроса.

— Аджантис. — негромко позвала Канни, тщательно обыскивавшая все немаленькое помещение шатра. — Посмотри!

Рыцарь подошел к девушке и склонился над лежащим в темном углу телом.

— Пленник. — предположил он. — Вроде, еще живой.

— Ушастый. — шепнула ему Канни, со смехом поглядывая через плечо на Ксана. — Они что, таких специально собирают?

Улыбнувшись в ответ, Аджантис принялся читать заклинание Наложения Рук.

— На славу они его отделали. — заметил подошедший Гаррик, помогая Канни разрезать веревки, которыми был основательно опутан незнакомец.

Когда заклинание паладина подействовало, пленник медленно принял сидячее положение, тяжело дыша и держась обеими руками за голову. Канни и ее друзья предусмотрительно отступили, держа оружие наготове.

— Пришли меня прикончить? — наконец, глухо заговорил он, переводя усталый взгляд с одного незнакомого ему лица на другое.

— Что? — удивилась Канни. — Зачем нам тебя…

— Думаю, я ошибся. — с облегчением в голосе перебил ее эльф. — Вы не похожи на наемников Тазока. Тогда кто же вы?

— Его мишени. — жизнерадостно отрекомендовался Гаррик. — А ты как здесь оказался? И за что они тебя едва не прикончили?

— Да мне и рассказывать-то особенно нечего. — посетовал эльф, с трудом поднимаясь на ноги. — Звать меня Коран, и я простой авантюрист. Из-за недавнего…  недоразумения, случившегося со мной во Вратах Балдура, мне пришлось быстро убраться из города и углубиться в леса, опасаясь погони. А здесь меня схватили бандиты и, видать, приняв за шпиона, притащили сюда, где Тазок стал требовать рассказать ему то, о чем я и понятия не имею!