Дитя Пророчества

— Айреникус произвел над нами некие ритуалы, забрав в результате наши божественные души. — продолжала рассказывать Канни. — В нас осталась лишь та самая сущность, метка Баала, которая время от времени и одерживает надо мной верх.

— Вот…  гаденыш! Но тогда…  — ужасная догадка поразила Юми. — Тебе нечего противопоставить неумолимой воле аватара!

— Думаю, так оно и есть. — пожала плечами ее сестра. — Душу Имоен нам недавно удалось вернуть, так что ее борьба с самой собой закончилась. По крайней мере, на какое-то время. А теперь — моя очередь.

— Любопытно! Как же вы ее вернули? — оживленно заерзала эльфийка, вполне, впрочем, догадываясь о том, каким будет ответ.

— Вежливо попросили ее назад у Бодхи. — осклабилась головорез. — Жаль, из-за наших любезностей от нее самой ничего не осталось. А ты…  знала ее раньше? — вдруг спросила она, уловив легкую тень, скользнувшую по лицу жрицы при упоминании этих двух имен.

— Мы не были с Изгнанниками друзьями в далеком прошлом, если ты это имеешь в виду. — усмехнулась Юми. — Но, разумеется, я встречала их при дворе королевы Эллесим. Йонелет был тогда придворным магом, обладавшим огромными силами и знаниями. Для меня самой магические знания имеют второстепенную ценность, потому наше с ним поле деятельности не было общим. Бодхи, в свою очередь, не обладала какими-то выдающимися талантами, однако, влияние ее на брата было огромно. Выдающейся была ее мучительная, всепожирающая зависть.

— Многообещающая комбинация. — иронично перебила Канни, усаживаясь поудобнее. — Начинаю представлять себе, чем все это могло обернуться.

— Не уверена, что ты можешь себе представить. — хихикнула жрица. — Эльфы — известные специалисты по части больших изящных интриг и милых маленьких пакостей. Так вот. Они добились всего. Он — вершин магического искусства, а она — невообразимого могущества и влияния при дворе. Надо ли говорить, что и золоченая туника оказалась недостаточно блестящей?

— Не знаю пока, в какую крайность эта парочка ударилась дальше, однако было бы им достаточно, получи они и то, за чем погнались? — риторически осведомилась головорез, и Юми согласно склонила голову.

— Безумцы замыслили недопустимое. — помрачнев, продолжала она. — Забрать всю силу из Древа Жизни, что поддерживает существование всего города и связь каждого его жителя с природой. Добившись этого, Йонелет рассчитывал вступить в пантеон Селдарина в качестве нового божества. Цена же подобного ритуала была чудовищна: гибель Салданэсселара и всех эльфов до единого, имеющих связь с Древом. Катастрофу удалось предотвратить в последний момент, но Древо было истощено, и многие горожане были на границе между этим миром и иным. Это было уже слишком. — воспоминания огоньками боли светились в золотистых глазах.

— И вот, где кроется роковая ошибка тех дней. — сумрачно вставила Канни. — Убей вы их на месте, а обстоятельства к тому вполне располагали, мы не сидели бы сейчас в осаде.

— Смерть быстра и милосердна. — злобно хохотнула жрица. — Да и не в стиле королевы Эллесим. Она обратилась с молитвой к Селдарину, и боги покарали брата и сестру участью хуже смерти. — пояснила Юми, но Канни продолжала недоверчиво качать головой. — Их божественные души, их высшие сущности, были отобраны, и ничего эльфийского не осталось в их сердцах и даже лицах. Их участью стала медленная агония, в которой они корчились бы, вспоминая о том, чего лишились из-за своей слепой жажды власти. Кто из Светлого Народа сотворит подобное преступление против Священного? И эти, опаленные собственным идиотизмом, опустошенные оболочки были навсегда изгнаны из города, который они, называя своим домом, едва не бросили в топку своих амбиций.

— Второй шанс. — задумчиво проговорила Канни, и жрица удивленно воззрилась на нее. — Я верю в то, что каждый заслуживает второго шанса, возможности исправить и искупить содеянное. Однако совсем не каждый хватается за данную ему возможность. Вот и наши герои свою образовавшуюся внутри пустоту заполнили жаждой мести?

— Полагаю, Йонелет воспринял изгнание просто как отсрочку в исполнении своих первоначальных планов. — отчеканила Юми. — Итак, он вошел во дворец, забрал королеву, запечатал ворота и, без сомнения, снова отправился к Древу. — мрачные мысли эльфийки, витавшие вокруг нее, уже физически ощущались в воздухе маленькими ураганчиками, неприятно покалывающими кожу электрическими разрядами. — Гибель Салданэсселара теперь — лишь вопрос времени. И хотя сила, дарованная мне Кореллоном, велика, в одиночку целый город мне не спасти.

— Полагаю, нас он поторопился списать со счетов. — заметила головорез зловещим голосом. — И от своего второго шанса отказался громко и четко. Теперь…  есть у тебя идеи, как нам попасть во дворец? — она любопытно смотрела на могущественную жрицу.

Юми злорадно ухмыльнулась.

— Идеи есть. Всего-навсего надо освободить от захватчиков городской храм. — с ироничной улыбкой продолжила она. — Тогда я смогу осуществить Ритуал, который хотя бы на время восстановит нарушенную магическую защиту города.

— Что нам это даст? — тут же не удержалась от вопроса Канни, имевшая и о магических, и о религиозных ритуалах крайне смутные представления.

— Ммм…  Не забивай свою симпатичную кровожадную головушку всякой магической ерундой. — терпеливо объяснила Юми. — Просто знай, Салданэсселар встанет против захватчиков сам. Щелчком выкинет со своих улиц всех призванных магией чудовищ, дунет — и рассеет темные чары, что, в свою очередь, сорвет печать с дверей королевского дворца. Впечатляет? Изгнанник, конечно, тоже не будет сидеть, сложа руки, и любоваться разрушением своих планов. И все же, продержавшись хотя бы пять минут, магическая защита даст нам шанс добраться до самого Айреникуса и побеседовать с ним по-свойски. — жрица приободрилась, и ее черты опять словно осветились изнутри каким-то волшебным невидимым светилом.

Бой за освобождение храма Риллифэйна Раллатила, охранявшегося отрядом крупных демонов, едва не вошел в историю — на скорбную ее страницу. Однако удача не отвернулась от дочерей Баала и их друзей, и вскоре измученные компаньоны уже шагали по освобожденным от чудовищ улицам Салданэсселара в сторону монументального здания королевского дворца.

— Тут я должна откланяться. — опытные глаза жрицы то и дело выцепляли из общей картины израненные тела соотечественников. — Время чинить тушки! Хотя…  сомневаюсь, что кто-то из них после этого изможденному Баалову отродью даже чаю предложит…  — устало и грустно усмехнулась Юми. — Счастливо, друзья. Вы это…  Приходите. Ко мне. В храм…  С дарами! Кто к нам в храм без подношений придет, того мы покараем на месте…

Мелодичный голос затихал по мере того, как она удалялась от компании, направляясь к ближайшим залитым кровью, но все же неизменно прекрасным «тушкам» раненых эльфов.

— Интересно, все дочки у Баала были с причудами? — глядя вслед жрице, задумчиво пробормотал Гаррик, и Канни с Имоен одновременно щипнули его за оба уха.

— Только дочки? — подлил масла в огонь Хаэр'Далис.

Канни затряслась от беззвучного смеха, мысленно примеряя всяческие причуды на угрюмого Саревока.

Здание королевского дворца Салданэсселара поражало воображение своим изящным великолепием. Друзья прошли сквозь распахнутые настежь огромные кованые ворота, которые, казалось, ни одному смертному не под силу было бы сдвинуть ни на волосок. Прошагали по тихому и темному внутреннему дворику и беспрепятственно вступили под своды древнего замка. Различие дворца с любыми другими постройками города становилось очевидным любому зрителю с первого же взгляда: все здания, храмы, самые миниатюрные беседки, все покоилось на невероятных ветвях древнего белого дерева, Древа Жизни Салданэсселара. В свою очередь, королевский дворец был построен вокруг верхней, более тонкой части ствола, так, что верхушка Древа проходила его насквозь, образуя купол, заменявший дворцу своды. Миновав безлюдные приемные покои, компаньоны поспешили вглубь дворца, отыскивая путь к самому Древу. У подножия крутой винтовой лестницы, уходившей резко вверх, Канни внезапно остановилась, тяжело дыша и напряженно прислушиваясь к обволакивавшей их тишине.