Страница 8 из 11
А пока – «пока». Всем. Всему. Спать.
Ей нужно спать…
Часть 2
Глава 1
Наталья Петровна
Наталья Петровна была абсолютно здоровой женщиной. Радость, мужество и бодрость духа – все это именно про маленькую, но бойкую женщину, живущую на первом этаже нового кирпичного дома.
Она переехала сюда год назад. Уютные клумбы, безвкусно усыпанные цветами и декоративной травой, грели ей душу. Наталья Петровна очень не любила старые дома с тяжелыми домофонными дверями, которые скрывали консервативные вторые двери из отжившего свое потрескавшегося дерева. Ее новая квартира тоже была за домофонной дверью, но здесь дело обстояло иначе. Это был чистый подъезд, в котором еще не осыпалась штукатурка, а хулиганы пока не успели нарисовать схематичных рисунков о своих примитивных фантазиях. Все здесь говорило о новой жизни, о чем-то прекрасном. И даже немножко о том, что Наталья Петровна помолодела.
Молодеть она начала еще в магазине мебели, выбирая умопомрачительный салатовый стол на кухню. Он идеально вписывался в интерьер ее фисташкового оттенка кухни. С каждой новой покупкой эта женщина расцветала, становилась свежее и мягче и даже перестала ворчать при виде бездомных кошек и выпивающей молодежи.
Сказывалась не только шопотерапия, но и местное окружение. Здесь, в этих красивых дворах и чистых подъездах, даже люди были немного добрее, и Наталье Петровне не хотелось выбиваться из общей атмосферы. Это тогда, живя в обшарпанной трешке, доставшейся ей по наследству от собственной матери, она продолжала традиции грозных женщин в цветастых халатах и косынках. Она так же орала с балкона на расшумевшихся подростков, гоняла пьяненького дядю Витю со второго этажа и даже принимала участие в уничтожении лавок, да и вообще, всех приспособлений, пригодных для расположения человека в сидячем положении. Во имя прогресса! Чтобы не допустить скопления шпаны и всяческого ужаса в родном дворе. Но теперь… Теперь все изменилось.
А сейчас, возвращаясь домой из магазина известной торговой сети, вдоволь закупившись продуктами по красной цене (экономить она, конечно, любила, считала своим неотъемлемым долгом взять три банки фасоли по сниженному ценнику, на всякий случай), она даже не посмотрела злобным взглядом на молодых людей, сидевших в середине ее нового двора. И да, в этом дворе еще были разрешены лавки. Чистенькие, поставленные совсем недавно, с высокими спинками. Вот именно на такой, теплой от утреннего летнего солнца лавке, и сидели двое. Они ели пирожные. Корзиночки с кремом, в виде грибочков. Такие маслянистые и странные. Пришедшие совсем из далеких воспоминаний. Они сидели и ели их. Парень и девушка. Двое современных молодых людей с выбритыми висками и усыпанные татуировками. Сидели и ели пирожные. На лавочке. В ее дворе.
Если бы Наталья Петровна пригляделась более внимательно, она бы заметила, что татуировками усыпаны лишь руки молодого человека, а еще на его левой ноге сидит цветной дракон, но его не видно под черными узкими джинсами. Девушка же плотно закутана в темную одежду, никаких рисунков на теле, но ее прическа смотрится немного странно по меркам шестидесятичетырехлетней женщины, и все же – вполне удобоваримо. Правда, с этого расстояния женщина (имея, кстати, прекрасное зрение для своих лет) не могла разглядеть одной маленькой детали. У девушки нет бровей.
Совсем.
Глава 2
Налево
Сначала тебе страшно. Потом ты понимаешь, что волен делать со своей внешностью все, что тебе заблагорассудится. И все же Александра была против слишком экстремальных вмешательств. А вот экспериментировать со своим волосяным покровом ей понравилось.
С короткими волосами было удобно. Легко и просто. Отсутствие бровей далось ей с большей сложностью, но она привыкла и даже начала получать удовольствие от недоуменных взглядов прохожих, которым порой просто не хватало времени, чтобы понять, что же с ней все-таки не так?
В мире женщин с нарисованными лицами она попыталась стереть свое полностью, тем самым став еще более заметной.
На улице было опасно. Каждая тропинка и закоулок непременно окрашены воспоминаниями – еще яркими, почти кислотными. Запахи преследуют, врезаясь в ноздри и проникая почти в подсознание. Дышать тяжело. Все вокруг кричит ей о том, кто же она на самом деле. Но слушать это уныло и почти невыносимо.
Зеркала и витрины становятся друзьями, и хоть отражение в них все еще далеко от идеала – оно ей нравится. Там новый человек, человек – чистый лист, – выдумывай все что хочешь. И она начинала, думала и улыбалась, представила и глупо хихикала. Это прекрасно – вновь ощутить, что можешь все. Последний раз с ней это было лет так в пятнадцать, когда ты еще вправе заполнять весь мир собой, когда любой сценарий твоего будущего еще реален, когда ты существуешь в прекрасном, волшебном состоянии того, что можешь все. Теперь, когда за плечами куча экзаменов, ЕГЭ и ГИА, собеседования, походы в МФЦ, – она потеряла что-то. Вырезала «это», поступая в институт, забыла «это», устроившись на подработку. Что-то щелкнуло, хрустнуло почти неслышно и испортилось… сломался ход волшебных часов. Теперь ей не стать рок-звездой или великим писателем, не быть актрисой и не забираться на Эверест. Все это, вроде, и может быть, но – нет. Ведь теперь она стала взрослой, обычной. А вот ее отражение вновь приобрело что-то из того времени, погрузило ее в ощущение себя как чего-то нового и вновь имеющего право не грезить, а мечтать.
По улице проехала скорая.
А ведь всего неделю назад она верила, что это знак. Хороший знак, и вот-вот она встретит человека, из-за которого во рту пересыхало, а все умные мысли сливались в желеобразную кашицу невнятного бормотания. Это срабатывало не всегда, а может, и вовсе не срабатывало, но вера в приметы творит с нашим восприятием чудеса. И теперь зуд ожидания нырнул к ней под майку. Нужно что-то делать. Бежать? Спасаться? Или прыгнуть в ближайшую канаву и сидеть тихо, словно прячась от взрыва? Что делать? Что?
Она ускорила шаг, и над губой выступили маленькие капельки нервного пота, сейчас она свернет, нет, не направо, как обычно, налево, а после еще немного прямо, так, кажется, в этом дворе она еще не была, быстрее, быстрее… Побег от кого-то или гонка за кем-то? Стоп. Неужели можно просто стоять, закрыв глаза, и чувствовать касание ветра по твоей коже, его ласки и поцелуи? Интересно, там, куда мы уйдем насовсем, будет ветер? Без него так тоскливо…
Когда нас не было, мы были везде, растворены во времени и пространстве, смешаны со звездами и черными дырами. Было ли нам хорошо? Было ли нам все равно?
– Пытаешься слиться с миром?
Голос прозвучал в унисон с дрожью, пронесшейся по телу. Александра не открыла глаз.
– Ветер. Что если его нет?
– Интересно, и все же это поток воздуха, движущийся около земной поверхности, хотя мне нравится ход твоих мыслей.
– Около земной. Земной, воздух. А есть ли там воздух?