Страница 10 из 16
Нет, конечно, я знал, что существуют государственные и местные бюджеты. В моей практике ревизий в Союзе я сталкивался со сметами расходов и доходов разных организаций, как бюджетных, так и хозяйственных. А все сметы бюджетных организаций сводились в бюджеты районов, областей, республик и Советского Союза. Но все эти расчёты составлялись, исходя из штатного расписания, то есть из количества сотрудников. Если количество сотрудников надо было увеличить, то следовало составить обоснование, которое рассматривалось в Министерстве финансов и его органах в зависимости от подчинённости учреждений. Проекты бюджетов, представляемые в законодательные органы (районные и областные советы, верховные советы союзных республик и Верховный совет Союза ССР), судя по газетным отчётам, никогда серьёзно не обсуждались, а принимались в представленном виде. Но в моей ревизорской работе я считал, что проверять составление и выполнение смет ниже моего уровня. Тем более, что это было мало связано с основной хозяйственной деятельностью проверяемых объединений и компаний.
Как следовало из материалов канадского семинара, перед внутренними аудиторами государственных и международных, то есть межгосударственных организаций, возникают новые задачи. Для них уже мало смотреть за тем, как расходуются средства и сберегаются материальные и денежные ресурсы. Они должны удостовериться в том, что проверяемые учреждения, во-первых, заняты тем, для чего они созданы, а, во-вторых, что они выполняют свои задачи эффективно и экономично. Это уже работа посложнее. И самое сложное здесь определить критерии эффективности и экономичности. Ведь эти критерии или стандарты должны быть приняты теми, кого проверяют ревизоры. Иначе проверяющие и проверяемые будут говорить на разных языках и никогда не поймут друг друга. Хорошо, если ревизуемая организация уже имеет свои критерии. Тогда ревизорам надо посмотреть, насколько они обоснованы и насколько они направлены на достижение целей организации. А если их нет, то надо искать и убеждать ревизуемых в их обоснованности.
Таковы были основные принципы новых ревизионных подходов, которые мы, внутренние ревизоры Секретариата ООН, постигали на семинаре канадской ревизионной службы. Для меня эти принципы были откровением. Мои же коллеги – ревизоры моего уровня – почему-то отнеслись к ним без особого энтузиазма. «Ну и ладно, – решил я, – пусть проверяют свою любимую бухгалтерию, льготы и надбавки. А я попробую эти теории на практике».
Но прежде всего надо было понять, как обстоит дело с задачами и критериями, на основании которых определяется потребность в средствах в ООН.
Для этого мне приходится взять два толстенных тома бюджетных предложений Секретариата ООН, которые представляются на утверждение Генеральной Ассамблеи. Регулярный бюджет ООН – двухгодичный. Есть ещё два дополнительных бюджета ООН: технического содействия развитию и операций по поддержанию мира. Они одногодичные. Но меня сейчас интересует главный, или регулярный бюджет. В те времена его объём был около полутора миллиардов долларов. Бюджет разделяется на программы. У программ есть определённые цели. Например, программа политических проблем имеет целью следить за политической ситуацией в мире и доводить до сведения Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ситуации, грозящие политическими конфликтами. Она должна также следить за выполнением уже принятых решений и резолюций в этой области. Программа конференционного обслуживания должна, как и следует из её названия, обслуживать работу всех заседаний ООНи т. д. Всего программ одиннадцать. Последняя, одиннадцатая, программа администрации и управления обеспечивает работу всего Секретариата ООН.
Программы делятся на подпрограммы, которые отвечают за более узкие участки работы. Например, политические проблемы разбиваются по географическим регионам и некоторым глобальным вопросам: разоружение, запрещение химического оружия и т. д. Программа администрации и управления включает подпрограммы кадров, финансов и общего обслуживания (закупки, средства связи, коммунальные услуги и содержание помещений, охрана). В этом разделе я нахожу и отдельную подпрограмму внутренних ревизий, то есть наш отдел.
Каждая подпрограмма делится на программные элементы, а уже в этих элементах я нахожу конкретные «продукты» деятельности Секретариата. Как правило, эти «продукты» представляют собой либо доклады руководящим органам ООН по разным вопросам, либо международные конференции, семинары или «мастерские» по обсуждению или изучению той или иной проблемы международных отношений. Есть и более конкретные «продукты». Например, департамент технического содействия развитию обязуется выполнять определённое количество проектов развития. Наш отдел планирует провести определённое количество ревизий и т. д.
В каждой программе есть расчёт ресурсов, которые требуются на её выполнение. Это штатное расписание сотрудников, командировочные расходы, расходы на привлечение консультантов и экспертов, канцелярские расходы и прочие. Вся система выглядит очень стройно и логично. И я немедленно нахожу, чем наш отдел никогда не занимался и чем мне стоило бы заняться: а как же выполняются все эти запрограммированные мероприятия.
Случай для того, чтобы попробовать мои идеи на практике, представляется на второй год моей работы в ООН. Меня назначают руководителем ревизионной группы для ревизии Экономической и социальной комиссии ООН для Западной Азии. Видно, я неплохо зарекомендовал себя в глазах руководства своими ревизиями в департаменте технического содействия развитию, хотя, с моей точки зрения, я ничем особенным себя не проявил. В моей группе два ревизора или, скорее, ревизорши: солидная, и по опыту работы, и по своим физическим формам, Хэйзилин, уроженка Гайаны, и, наоборот, новичок в отделе и миниатюрная китаянка с Тайваня – Полин.
Посмотрим, что собой представляют региональные комиссии ООН. Этих комиссий, а они – часть Секретариата ООН, пять: Экономическаякомиссия для Европы в Женеве, Экономическая комиссия для Африки в Аддис-Абебе, Экономическая и социальная комиссия для Латинской Америки в Сантьяго (Чили), Экономическая и социальная комиссия для Юго-Восточной Азии и Тихого океана в Бангкоке и Экономическая и социальная комиссия для Западной Азии. Штаб-квартирой последней является Бейрут, но в то время, о котором идёт речь, в связи с военными действиями в Ливане, где Израиль и местные фалангисты громили лагеря палестинских партизан, её перевели в Багдад. Хотя Ирак и был в состоянии войны с Ираном, но тогдашний президент Ирака Саддам Хусейн предложил ООН совершенно бесплатно роскошные помещения и даже взял на себя все расходы по их содержанию. Понятное дело: ему хотелось как-то укрепить международную репутацию своей страны, на которую с опаской поглядывали соседи. Ещё бы: с помощью Советского Союза Саддам создал самую мощную армию в регионе и теперь пытался с помощью этой армии разрешить какие-то свои проблемы с Ираном. А Иран после исламской революции, свергнувшей шаха, был самым непримиримым противником США на Ближнем Востоке. Неисповедимы (для непосвящённых) повороты мировой геополитики.
Региональные комиссии ООН занимаются развитием сотрудничества стран своего региона в социально-экономических областях. Они представляют собой как бы миниатюрные ООН за исключением политических вопросов и вопросов безопасности. У региональных комиссий есть свои управленческие советы – подобие Генеральной Ассамблеи, но состоящие из стран региона. В дополнение к средствам регулярного бюджета страны-члены делают дополнительные взносы на те или иные проекты или программы, в которых они наиболее заинтересованы.
Для столицы государства в состоянии кровопролитной войны Багдад выглядит вполне мирно. О войне напоминает, пожалуй, только частичное затемнение ночью: не горятуличные фонари, но окна и витрины не затемнены. Днём Багдад производит смешанное впечатление: широкие современные автострады и просторные площади перемешиваются с узкими улочками; высокие современные здания гостиниц и государственных учреждений стоят рядом с уютными виллами, а совсем рядом – районы с обветшалыми жилыми домами и щербатыми мостовыми, и везде мечети, большие и маленькие. Когда мы проезжали мимо одной из них, миниатюрной, сахарно-белой, ажурной архитектуры – просто загляденье, на автобусе, который подвозил сотрудников комиссии на работу, один из наших попутчиков, заметив моё восхищение, промолвил негромко: «Красиво. Она здесь зовётся красной мечетью». В ответ на моё недоумение он тихо объяснил: «Несколько лет тому назад здешний лидер пригласил своих сотрудников, тех, в чьей лояльности у него были сомнения, помолиться вместе с ним в этой мечети. А когда все собрались, его служба безопасности их там и перестреляла. Кровь, говорят, текла потоками. Отсюда и название». Так мне открылась ещё одна сторона внешне спокойной жизни Багдада того времени.