Страница 8 из 18
Иви поджала губы, отвернулась, словно жмурясь. Она не плакала, но плечи ее поникли. Не то она ожидала.
Мои пальцы сжались в кулаки. На секунду мне показалось, что швы на перчатках не выдержат.
Младшая Натсен отошла от меня чуть подальше, подняла обломленный неизвестно кем цветок хризантемы и чуть задержала руку с бутоном у стебля. Иви вернулась на дорожку, а бутон, чуть покачиваясь, остался на стебле. Как так и было.
Я не сдержала удивленного возгласа.
– Вообще, Рун хотел дождаться моего двадцатилетия, но я его заверила, что справлюсь. А брат всегда верил в меня…
– Как давно?
– Как он вернулся насовсем. Иса не захотела убирать блок – у нее сил не очень много.
Мы дошли до скамейки и присели.
– Рун помогает мне с даром, обучает общим методикам. Он, понятное дело, мало разбирается в моей сфере. Да мне много и не надо. Основы-то я знаю, хоть и немного. Пока хватает и этого.
– Маг земли. Кто бы мог подумать?..
Я улыбнулась. Нет, в то, что Иви обладает именно этим даром, я вполне могла поверить. Достаточно было взглянуть как трепетно она относилась к растениям, как любила проводить время именно на природе. А вот в то, что Рун сам снимет блокировку…
– Он сам, – ответила Иви. – Правда, предложил сначала Исгельне.
Сивина зажмурилась, прижала пальцы к глазам и потом продолжила
– Для него дар, и тогда, и уж тем более сейчас – опора, смысл существования, источник в том числе и душевных сил, стимул. Даже не мы с Исой. За что упрекать я его точно не могу и не буду. Поэтому Рун сейчас весь в работе. Знала бы ты, какую активную деятельность развела тут Иса, как только мы сюда приехали. Дом в считанные дни приобрел необходимый жилой вид. Потом она взялась за сад, но я не дала ей развернуться там. Прилегающие постройки, участок в целом… Она пыталась втянуть в это и Руна – он ведь так хотел навести здесь порядок. Вот только брат практически не выходит из флигеля – там находится его мастерская. Нам бы радоваться, что его дела налаживаются – работы, клиентов много, ведь он мастер, каких немного! Да и опасаться, что денег может не хватать, теперь уже не стоит… Если так и дальше пойдет, эти деньги девать будет некуда. И толку?! Зачем они, такой ценой?.. Даже Исе все равно на них. Наряды, украшения, экипажи… Зачем, если брат теперь и сам не живет? Иса хоть и упертая, но мне кажется, что долго она так не выдержит.
– Инеп все еще ждет?
– Я не знаю. Она не говорит об этом.
– Исгельне, значит, не удалось его привлечь к благоустройству поместья, а ты смогла брата… припахать?
– И то, только потому, что я в это время работала с даром, – ответила Иви. – Я ведь тоже пытаюсь его растормошить. Вот только уже не знаю, что делать…
И вновь это взгляд, просто удушающий меня своей мольбой.
– Я попробую с ним поговорить… – Сдалась я.
– Спасибо! – Выпалила Иви и порывисто обняла меня.
– Вот только вряд ли он меня послушает… – Закончила я.
Рун не работал. Он сидел за своим рабочим столом и смотрел в окно. Обстановка в его кабинете мало чем отличалась от той, что была у Ровенийских.
– Тоже пришла возвращать меня к нормальной жизни? – Спросил он язвительным тоном, что даже обрадовало меня. Эмоции – это хорошо.
– Нет. Разве я могу сказать тебе что-то новое, что ты ещё не слышал?
Рунгвальд хмыкнул, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Меня никто не пригласил присаживаться, поэтому молча села напротив.
– Как у тебя дела? – Так и не открывая глаз, спросил Рун.
– Отлично.
– Врешь же. – Рун открыл глаза.
– Ты тоже, наверняка, врешь сёстрам, что у тебя все в порядке и помощь не требуется.
– Уела, – протянул Рун и даже слабо улыбнулся.
– Мне кажется, я знаю в чем главная ошибка твоих сестёр. – Не дождавшись вопроса, я пояснила: – они тебя жалеют, хоть и пытаются это скрыть. Вот только все равно видно же. Жалость, для такого мужчины как ты, сама по себе унизительна. Да ещё и постоянно напоминает о том, что ты потерял. Точнее кого.
– О своей жизни ты таких умных вещей сказать не можешь? В чужой же проще разобраться, так ведь? —Вновь прорезались язвительные нотки.
Мне ни к месту вспомнилась Диль – нечто подобное и она мне говорила.
– Так. Вот только я права.
– А ты, значит, не жалеешь, – заключил Рун.
Я посмотрела на молодого, сильного, здорового, наделённого замечательным талантом мужчину, который мучает себя, своих сестёр.
– Нет.
Правда, и сестры мучают его… Нужен кто-то третий, точнее четвёртый, но я на эту роль точно не гожусь.
– Зачем ты тогда вообще сюда пришла?
– Разве я не могу просто так навестить старого друга?
– Друга, хм… – хмыкнул Рун, – Может и так. Друг, наверно, тот, кто не боится сказать правду в глаза. Вот и скажи: что мне делать?
В его блеклых глазах как будто даже огоньки загорелись. Рун поддался чуть вперёд, с нетерпением ожидая мой ответ. А я не знала, что сказать. И правда, зачем пришла? Пару минут просидели в молчании, пока я собиралась с мыслями.
– Вот Рон не умер. Он скорее убил меня. Мою гордость, самооценку, веру в любовь, верность. Я как будто рассыпалась на кусочки. Он разбил меня, мои надежды…
Дрожащими руками дотянулась до графина с водой, понюхала, наполнила стакан и выпила залпом. Негромким голосом я продолжила:
– Как я собирала себя, спасалась? Ты и сам помнишь. Вот помогло ли? Возможно. Но последствия все равно иногда преследуют меня. Впрочем, ты тоже, как говорит Иви, погружён в работу. Тебе помогает?
– Отчасти.
– Живи, цепляйся за то, что тебя тут держит. Кто тебя держит. Я… Я не знаю, что советовать. Банально и пафосно: но ты сам придёшь к тому, что тебя спасёт, вытянет. Все пройдёт, – я судорожно вздохнула, так и не совладав с дрожанием рук. Поэтому спешно отставила пустой стакан. – Ты и сам это знаешь. Может не хочешь в это верить, может не позволяешь себе верить. Отпусти её…
– А ты отпустила? – Зло выговорил Рун.
– Я просто знаю, что никогда не встречу человека лучше, чем Рини. У меня не будет подруги лучше, чем она. Вот только воспоминания о ней меня греют, а не замораживают.
– Иди.
Я растерялась.
– Иди отсюда! – Выкрикнул Рун и ударил ладонью о стол.
Я скомкано попрощалась с Иви и поехала домой. В том место, где меня ждут.
***
«Перчатки были как вторая кожа». Фраза насколько избита, настолько актуальна для меня. Как никакая другая, она отражала то, как мне приходилось жить, с чем мириться, к чему привыкать. Дома я, понятное дело, перчатки снимала. Близкие бы не поняли. Да и подспудно во мне все еще сидела мысль: успей я тогда с вестью о Рини чуть раньше… Я не хотела повторения истории.
Стоило только начать даже просто собираться куда-то, я перчатки надевала чуть ли не первыми. Близкие – одно, посторонние – другое. Может быть и чудовищно было считать, что важные для меня люди более достойны жить, чем чужие. Вот только каждое такое видение как будто хоть и на самую малость, но приближало меня к моей смерти. Мне вообще иногда казалось, что я словно притягиваю смерть. И в то же время в такие моменты я будто-то бы сама умирала на мгновение, прощалась с этим миром. Правда, так и не успевала попасть в другой. И возвращение к живым было не самым приятным, не говоря уже о последующем…
После Никласа достаточно долгое время видений не было. Это позволило даже поверить, что все минуло. И не будет больше картинок гибели людей. И не будет моих маленьких смертей.
Диль несколько раз переносила свою свадьбу. Поводы были серьезными, существенными и поэтому уважительными – неважное здоровье ее матери. Хотя, отчасти казалось, что эдель Фордис не особо пока готова отпустить дочь. А может Диль хваталась за эту причину, чтобы отложить свадьбу с нелюбимым. Вот только она сама дала согласие. Ее никто не неволил. Чего ждала?..
Очередная дата свадьбы была назначена на середину осени. Совсем не романтичная пора: листья облетели, ветер пронизывающий, тучи низкие.