Страница 4 из 51
А если учесть, что их “любовь” длится вот уже третий курс, можно честно признать, Иванова вместе со своей закадычной подругой Альбиной Валиковой несколько раз успели подгадить звездную карьеру нашей подруги, потому что, как и она, тоже весьма успешно занимались вокалом, и наравне с Никой участвовали в разных конкурсах. Не всегда наша Ника оказывалась первее, и от этого её чувства к блондинкам-подругам крепли и смердили всё сильней.
На этот раз ссоры не случается, но назначена стрелка в столовке и спустя полтора часа, мы с Роней колупаем ногтями стену, ожидая, когда Ника наспорится вдоволь со своей врагиней, дыша запахами “завтрака студента”.
Сочная сосиска в пышной, сладковатой картошечке в окружении бесподобно тонкого теста… это малый “Завтрак студента”. И столь же сочные, но уже полторы сосисочки и чу-уть больше картошечки и всё это в и-де-альном тесте чу-уть покрупнее. большой завтрак студента. Девятнадцать рублей маленький. Тридцать большой. Завёрнутый в салфеточку, которая сразу же промокнет от жира.
— Я сейчас умру, — шепчет Роня, глядя как с подноса в кафетерии исчезают “Завтраки”. Она вечно голодная и вечно на диете. — Если она не поторопится, грохну обеих. — зло цедит она, что невероятно странно слышать от этой милахи. А наши латиноамериканочки как раз переходят к визгливому: “А-а?”, — это стадия финальная. Так что, упустив диалог, сразу представляю классическое:
— Это ты мне сказала, а?
— Это ТЫ мне сказала, а?
И так до бесконечности.
На деле они перечисляли до этого недостатки друг друга: цвет волос, оценки, способности к вокалу, конкурсы, кто кому и за что отсосал. И в себя прихожу, только услышав своё имя.
— Вера! — недовольный голос Ники. Я оглядываюсь по сторонам, будто вокруг три сотни Вер разных сортов.
— А?
— Вера это сделает! — кивает на меня с полной уверенность Ника.
— Что сделает? — туплю, ибо пропускаю всю “важную” часть разговора, в которой незаметно для себя оказываюсь главной звездой.
— Альбина-а! — в свою очередь выпаливает Иванова. Как разгневанная фурия собирается в кучку, разворачивается на каблуках и удаляется к лестнице на второй этаж.
— И что это было? — смотрю с подозрением на Нику. — Может, поделишься, что ты придумала, а что важнее, во что втянула меня!
Правда очень интересует.
Ника невинно жмёт плечами:
— Ты перевоспитаешь гея! Я тебя делегировала, — и хлопает меня по плечу в качестве напутствия.
Рядом крякнула смешком Роня, как будто тут и была. Со мной же вместе сидела гипнотизировала пирожки, а теперь будто в теме.
— Я чего-о? — смаргиваю недоумённо.
— Чего-чего, — бубнит, оправдываясь Ника. — Ну поспорили мы с Ивановой. Но обе… как-бы не можем, — выдаёт, пожав плечами. — У меня — Тёма, а он, я так поняла, с этим Александром… — заминка, — дружит…
— Да ну? — я.
— Ого! — перестаёт глухо смеяться Роня.
— Да, была неправа, — нехотя признаётся Ника, — но не суть важно. Я не могу! А у драной кошки, — так она любит называть Соню, — Егор, сами понимаете. Так что я выдвинула тебя, — словно осчастливила. — Иванова — Альбину, но до-ро-га-я! Альбина
— сильный соперник!
— О, да! — кивками поддакивает Роня.
— Так, с меня хватит! — отрезаю я, протаранив подруг и шагая к витрине с выпечкой. — Три завтрака студента и яблочный сок. Большой! Тут без сдачи!
— Ага, — буфетчица шустро заматывает все завтраки в салфетки. — Горяченькие ещё, — кивает, как зачарованная.
Ясный перец, не упустила ни слова из нашего разговора, нагрела уши так, что далеко от дамочки уходить смысла уже нет, а вот соседние столики оповещать не стоит.
— Как и наш разговор! — с рыком оборачиваюсь к Нике. Подруга улыбается искреннепобедно, а потом просто забирает свой пирожок и со стоном кусает.
— Тут просто наркотик подсыпан…
— Да по-любасу, блин! Рассказывай, дурында! — отхожу к стене, в укромный уголок
у стеллажа с выпечкой, что отнюдь не становится намёком для гутаперчивой буфетчицы. Она облокачивается на пустую стойку, складывает ручки под подбородком и благодушно кивает, будто реально не понимает, что от слова “совсем” не наша компания и в нашем разговоре лишняя.
Мы дружной троицей, не сговариваясь, ещё немного отходим от “ушей”, следя, чтобы и к столикам сильно не приблизиться.
— Ну, — нетерпеливо требую “колоться”, кусая пирожок и пристально глядя на Нику.
— Да я всё рассказала, — прожевав, брякает Ника. — Вас двое. Он один. Его нужно соблазнить…
Шельма-подружайка или треш и угар
Я чуть не подавилась пирожком.
— “Спать” — не обязательно! — торопливо заверяет Ника, верно истолковав моё негодование. — Так сказать, перевоспитать. Возбудить и показать, что отношения с девушкой — это очень. очень прекрасно, — последнее добавила уже с набитым ртом.
— Ты мне сейчас мозг сделала, — натужно сглатываю кусочек выпечки. — Конкретно, что в условии?
— Кого он первым позовёт на свиданку — та победила. Если одноврэ-э-эменно, — Ника тянет слово и кусает от души сосиску: — ну типа в один день, — опять с набитым. — То второй раунд. За кого заплатит в кафе. Типа пошли вдвоём — он платит. Если 11, то поцелуйка. Ну если и с поцелуйкой, то. конкурс капитанов!
Чем больше она говорит, тем сильнее у меня дёргается глаз.
— Ой, я тебя взгрею, как бог черепаху, Никич! — нешуточно грожу ей сосиской — она качается туда-обратно, как вялый причиндал. смехотворно намекая, что у этой задумки нет перспективы.
— Да ладно тебе, Алекс — душка, — широко тянет лыбу Ника, но всё-таки цепляется за злосчастную сосиску взглядом, видимо опасаясь жирного пятна на пиджаке.
— Пушка, — кивает Роня и ехидненько тычет пальцом в “носик” моего “грустного слоника”.
— Да, я уже поняла, что вы смерти моей желаете.
— Угу, — хмыкают дружно подруги.
— Девственной…
— Стервы, — нарочито злобно шикаю и зло откусываю сосиску. — Доедайте, болтушки. Нам пора!
Пока идём по коридору универа, девчонки не переставая развивают тему спора. Жутко посмеиваются, наделяя невообразимыми подробностями возможные варианты. Да так их это захватывает, что не выдерживаю:
— Вы дурочки! — бросаю беззлобно и даже не замедляя шаг.
— Нет.
Да! — настаиваю недовольно.
— Нет, — упираются хором две мои Вероники и это уже давно просто игра в “да-нет”, а не настоящий спор.
— Ну что? — канючит, скривив моську Ника. — Тебе что, не интересно?
— Нет, — категорично отрезаю. — Мне интересно пройти кастинг и наконец получить свой долгожданный “Мисс”! — разворачиваюсь и пристально смотрю на девчонок. Обе смущённо опускают глаза. — И, кстати, вам бы мне помогать с конкурсом, а не с глупостями!
— Ну, Ве-е-ер! — капризно тянет Ника.
— Что-о? — вою в ответ.
— Чо, сложно что ли?
— Дело не в сложности, а в нужности! Не в лени, а желании. Спор — глупый! Какой-то детский сад! Мы не будем этим заниматься, — ещё категоричней заверяю и выставляю вперёд руку, будто от этой болтовни можно так просто защититься. — Это чушь! И из разряда невозможного! Геев — не перевоспитывают. Между прочим ты, моя дорогая, — смеряю красноречивым взглядом Нику и она возмущённо надувает губы, — кажется, защищаешь их права, верно? — Подруга втягивает воздух, словно собирается выдать защитную тираду, но я опережаю: — Вот и объясни, разве можно так нетерпимо относиться к чужой природе?
— Я не нетерпима… — возмущенно шикает она, но осознав, что привлекла внимание, понижает голос. — Но ему так будет лучше.
— Ого, — цыкаю насмешливо. — Ты ему в родители подалась? Лучше него знаешь, что ему нужно… Мы что, о собаке сейчас говорим? Или о коте, которого нужно приютить? Включите головы! — пальцем постучала себе по виску. — Это природа, а не вирус!
— А если. он ещё не до конца потерян? — жуёт слова Роня.
— Да, — радостно подхватывает мысль Ника. — Что если он ещё не определился?
Вот, по-любому, Ника планирует сегодня уезжать на "скорой", не иначе.