Страница 8 из 45
Как меня это достало! Да с этой беременностью я, наоборот, чувствую себя как никогда одиноко! Все вокруг только и делают, как перечисляют, сколько всего мне нельзя…
В кабинет быстрым шагом вошла ректор Глоствер. Огляделась, цепким взглядом окинув класс, и направилась прямиком ко мне.
— Доброе утро, адепты. Мисс Пруд — это вам.
Мне был протянут тонкий белый конверт. Повертев его, и не обнаружив ни одной надписи, я непонимающе взглянула на ректора. А Глоствер уже деловито оправила жакет, и посмотрела на выход
— Можно вас на пару слов?
Я кивнула, и последовала за ней в коридор. До конца перемены оставалось еще несколько минут, маловато для хорошей взбучки. Да и вроде не за что было…
— Я слышала, вы собираетесь участвовать в «Полосе препятствий»? — без вступления начала ректор.
— Как и всегда, — осторожно ответила я, неосознанно сжимая конверт в руке.
Глоствер склонила голову.
— Мозгов ноль целых ноль десятых. И куда смотрит ваша мать?
Моментально вспыхнув, я подалась вперед, с ненавистью встречая колкий взгляд.
— А вот маму не трогайте. Если она вам отпор дать не может, за нее это сделаю я! И вообще — не вашу дело, буду я участвовать или нет! Это моя беременность, и я…
— А это — моя академия, — с издевкой прервали меня, — и, если не забыли, то в моих силах навсегда исключить вас из команды.
Я замерла, понимая всю правдивость этих слов. И всю дикую несправедливость.
— За что? — злясь на жалобные нотки в голосе, тихо спросила я, — что я вам сделала?!
Глоствер хмыкнула, делая небольшой шажок назад. Затем, словно что-то решив, произнесла:
— Вы доставили мне немало проблем, адептка. Но запрещать вам ломать свою жизнь — не в моих правилах. Не будьте упрямой дурой, послушайте совет — не участвуйте в соревнованиях. Будьте благоразумной… Хоть немного.
Кажется, все что я поняла из этих слов — мне не будут препятствовать! Ну, хоть что-то.
— Ректор Глоствер, спасибо, но я сама решу, как поступать. Извините, мне пора на урок.
Проскочив мимо ректора к кабинету, я уселась за парту. В класс следом за мной вошел профессор Элиум, который вел у нас урок по другим мирам. Поздоровавшись, преподаватель прошел к доске, и начал выводить новую тему.
Я же нырнула под парту, аккуратно распечатывая помятый конверт. Сил терпеть до конца урока не было.
«Сегодня занятия не будет. Увидимся на следующей неделе
Берегите себя.
Бергорд Диеро»
И все? Ни объяснений, ни сожалений? Хотя о чем это я…
Слегка застонав от обиды, я выпрямилась, и поймала удивленный взгляд Вики. Пожав плечами, отвернулась к доске.
И кто скажет, отчего так обидно? Всего-то перенес урок, это нормально при его занятости.
Интересно, что ему помешало прийти? Может, платье не поменяли? От этой мысли по лицу расплылась широкая улыбка. Или… А вдруг, он встречается с кем-то?
Улыбка тут же исчезла, сменившись злостью. Я еще в первую встречу заметила, что обручального кольца на пальце нет, но это ведь ни о чем не говорит… У такого красавчика наверняка есть дама, а может и не одна… Хотя нет, репутации бабника он не производит, хоть это радует…
— Я уже пару минут наблюдаю, как твое лицо меняется всеми оттенками эмоций. Объяснишь, что случилось? — шепнула Вики, чуть посмеиваясь над моей растерянностью.
— Диеро отменил урок, — выдохнула в ответ, беря в руки ручку.
Следовало хоть тему записать, а то преподаватель вон как распинается.
— Ты расстроилась? — проницательно спросила подруга.
— Нет. Конечно, нет. Просто… бесит.
— Что бесит?
Я бы сказала, что бесит моя глупая ревность к тому, чем занят Диеро, но скорее откушу себе пальцы, чем признаюсь в таком. Поэтому неопределенно кивнула в сторону доски.
— Тема дурацкая. Ну кому какое дело, что в другие миры может перемещаться лишь один маг из тысячи?!
Вики прищурилась, и в ее глазах заплясали смешинки.
— Редкое явление. А потому интересное.
— Угу. Если настолько редкое, зачем вообще его знать?! Лучше б позы для поиска воспоминаний проходили… И то больше пригодится, чем это!
Видимо, я уже начала говорить слишком громко, потому как профессор шикнул на нас, взмахом руки ставя между нами магический барьер. Теперь мы с подругой друг друга не слышали, и потому были вынуждены вернуться к теме урока.
Но на деле я вновь погрузилась в мечты об этой улыбке с ямочкой, что грозила стать моим личным помешательством.
Глава 11. У всех своих секреты, а я попала
В день соревнований я проснулась с ужасной головной болью. Чем она вызвана и как лечить я понятия не имела, поэтому направилась прямиком к маме.
— Доброе утро, — постучавшись, зашла в медпункт, где мама крутилась с раннего утра.
— Доброе. Как спалось?
— Отлично, только пробуждение подвело. Есть что-нибудь от головной боли?
Оторвавшись от двух склянок, куда мама осторожно помещала крошеные капсулы, женщина повернулась ко мне. В ее глазах расползалась тревога, и я поморщилась от предчувствия, что сейчас будет.
— Кайли, ты не можешь участвовать…
— Мам! Не начинай, а? Мы же уже договорились. У меня просто головная боль, это и раньше бывало!
— Нужно взять анализы…
— Нет! Я себя отлично чувствую! Просто уснуть вчера долго не могла, сидела за конспектом.
Мама вздохнула, затем подошла ко мне, осторожно беря за руки.
— Кайли, это не шутки. Я дам тебе лекарство и допущу до соревнований только в том случае, если ты сдашь анализы. И это я говорю и как мама, и как медик.
Наверно, я бы еще поспорила, но голова и вправду болела ужасно. Поэтому я лишь кивнула, позволив утащить себя на кушетку.
— Вот так, — тонкие пальцы мамы осторожно нащупали венку, чтобы взять кровь, — и совсем не больно, не правда ли?
— Ты мне еще песенку спой, — не зло буркнула я.
В детстве я часто падала, так как ступени академии не были предназначены для беготни маленького ребенка. И мама, смазывая ушибы заживляющими мазями, напевала мелодию о храбром Кайле, что защищает и оберегает каждого, но для этого должен поберечь себя. Слов я не помнила, но смысл и мелодия навсегда отложились в сознании.
Мне было легко ассоциировать себя с этим храбрым воином, и я действительно верила, что именно поэтому должна быть осторожной. Должна — но никогда не была.
— Ты помнишь?! — поразилась мама, трогая лоб тыльной стороной ладони.
Затем покачала головой, что-то записывая в журнал.
— Конечно. Не слово в слово, но кое-что. Кстати, отличная была песенка, я иногда даже специально делала вид, что стукнулась, чтобы ее послушать.
Мама рассмеялась, откладывая журнал, и с нежностью глядя на меня. Я смутилась, как всегда при виде этих эмоций.
— Так что там с анализами? — спросила, чтобы переменить тему.
Чуть нахмурившись, мама перевела взгляд на журнал.
— В общем-то никаких отклонений я не вижу. Можно еще сделать тесты…
— Нет-нет, анализа достаточно! Давай лекарство, и я побегу.
Мама достала настойку, откапала немного в ложечку, и протянула мне.
— Сразу не поможет, потому что большую дозу в твоем положении нельзя.
Ну, кто бы сомневался! Проглотив терпкую жидкость, я решила чуть подождать облегчения боли.
— Только не говори Глоствер, ладно? — попросила, так как беспокойство с лица мамы не ушло, — эта корова ухватится за любой повод, чтобы не допустить меня к соревнованиям.
— Перестань так ее называть. И ректор не так плоха, как тебе кажется.
— Что?! — я едва не выронила ложку, — и это ты говоришь после того, как она хотела выгнать меня из академии?! Да о чем это я! Она и выгнала, и если б не Диеро…
При упоминании дознавателя я споткнулась, и резко закашлялась, чтоб не выдать своих эмоций. Проклятье, вот почему я так реагирую, даже просто произнося его имя вслух?!
Но мама, кажется, ничего не заметила.
— Да она меня просто ненавидит! — поспешно выдала я, заканчивая фразу.