Страница 40 из 45
Щелк.
В моей голове сходится необжитое пространство и отсутствие похитительниц. Они выманили нас… Выманили, зная, что Кайли останется одна… Твою мать!
Я вылетаю из землянки, чтобы вскочить на лошадь. Слышу, как за мной следует Кайл с Лори на руках, но мне плевать — я скачу вперед быстрее, чем когда-либо в жизни.
Не знаю, что ей грозит в академии, но судя по ужасу в глазах мамы Кайли — ей все известно. А значит, опасность не выдуманная — она настоящая.
Глава 50. Старая, мерзкая, всезнающая жаба
Кайли
Я так глубоко погрузилась в сон, что не сразу понимаю, как меня зовут. Ощущаю, как совсем не ласково треплют за плечи, а затем брызгают в лицо холодной водой.
Не похоже на пробуждение от Диеро.
Да и голоса вокруг громкие, резкие, визгливые… Среди них нет бархатного и спокойного — его. И это почему-то пугает.
Что за чертовщина?!
Я открываю глаза, и дергаюсь, чуть не завалившись на пол. Мои руки, крепко сцепленные за спиной, не позволяют регулировать положение тела, которое находится в сидячем положении возле стены…
Какой стены?! И что вообще происходит?!
— Ну наконец-то! — от этого голоса в животе противно ноет от страха, и я делаю усилие, чтобы сфокусировать взгляд, — чем он тебя шарахнул для такого сна, дубиной по башке что ли?
Милара противно смеется собственной шутке, и наклоняется ко мне, заглядывая в глаза.
— Мам, можно начинать! — взволнованно зовет она, видя, что я начинаю часто моргать от шока.
Женщина, появляясь из-за плеча Милары, ловко отодвигает дочь с прохода, и с усмешкой смотрит на меня.
— Вот и снова встретились, дорогая. Не будем терять времени — тем более, у нас все готово.
Я в панике сучу ногами, так как свободны от веревок только они, и оглядываю небольшую комнату. Следующей после матери и дочки на глаза попадается пожилая женщина, что нетерпеливо комкает платок в руках, и смотрит на меня… С надеждой? Что за хрень?
— Знакомься, дорогая, это — бабушка Милары, та самая горничная, что когда-то служила в той гостинке, где обрюхатили твою шалаву-мать, — Аретта Корибен говорит все это своим спокойным светским тоном, а меня колотит от оскорблений, и от происходящего, — и именно благодаря ей мы сейчас здесь, и точно знаем, что с твоим отпрыском все получилось. Дар пробудился, и скоро нам всем…
— Теперь ты решила помолоть языком, дура?! — проскрипела старуха, и кивнула кому-то в углу, — Всю жизнь учить надо одному и тому же! Начинай!
Я смотрю туда, куда метнула взгляд пожилая женщина, и просто не верю своим глазам.
Потому что оттуда, осторожно ступая, выходит ректор Глоствер, привычным жестом поправляя дурацкую блузку. Ее рот кривится,
— Вы… Серьезно?! Вы все это время покрывали их?!
Мой голос сипит от испытываемых эмоций, но мне плевать. Просто не верится, что она способна на такое! Как… А главное, зачем?!
— Кайли, послушай, — шепчет бледными губами ректор, ловя мой взгляд, — это для твоего же блага… Я же вижу, тебе не нужен этот малыш. А дети должны рождаться запланировано, под это заточена наша магия! Ты совершила ошибку, но я помогу тебе… Я все исправлю, Кайли. Верь мне.
Верить тебе?! Старая ты жаба, я готова убить тебя, только развяжи мои руки!!!
Из моих глаз льются слезы, и я в ужасе мотаю головой, потому что Милара уже несет знакомую доску. Нет, только не опять, не надо!
— Это все пойдет тебе на пользу… — шепчет Глоствер, когда как женщины снова выпускают черные магические потоки, что очень быстро проникают в сознание, — я лучше знаю, как будет правильно, Кайли… Тебе не нужен ребенок, ты просто не понимаешь…
Нужен!!!
Он мне просто катастрофически нужен, потому что это часть меня, которую я люблю и жду! И без которой уже не представляю этой жизни…
Если за что и нужно бороться до конца, так это именно защищая хрупкую невинную жизнь, которая еще так слаба, а уже в опасности. Поэтому я прикрываю глаза, и где-то в груди собираю последние остатки сил, мысленно вытягивая руку…
Я смогу это сделать. Потому что мой Мужчина Мечты не знает о предательстве Глоствер, и спасать нас некому. Но для чего же нужна я своему малышу, как не для того, чтоб защитить его?!
К кому мне тянуться?
К маме? К Диеро? К отцу?
На самом деле, это абсолютно неважно, поскольку нет сил четко представлять хоть что-то. Поэтому я просто выпускаю последние потоки сил, теряя равновесие вместе с сознанием… И когда моя голова бьется о жесткую землю, то понимаю, что перенеслась.
Но куда, уже не имеет значения.
Если бы я не потеряла сознание, то возможно, смогла бы услышать стук копыт вдалеке.
А будь у меня еще чуток сил, то встала бы, чтобы позвать на помощь. И тогда, несомненно, Диеро бы увидел меня, и развернулся назад.
Но увы, сил нет совсем, и я лишь лежу в своей личной темноте, не шевелясь и не размышляя ни о чем.
А стук копыт все отдалялся, пока не стих совсем, оставляя меня одну. Спасшуюся и погибающую одновременно.
Глава 51. Проблемы все не кончаются. Придется самому их закончить.
Бер
Мне настолько страшно, что либо молча, либо матом.
Потому что сейчас я ощущал себя проигравшим кому-то свыше, причем отыграться никто не предлагал. Либо склоняй голову и скули от боли — либо молча ломайся изнутри от бессилия.
Мне непривычен ни один вариант, поэтому я расхаживаю из угла в угол, пытаясь хоть как-то затолкать рвущиеся эмоции внутрь. Мы прибыли в академию полчаса назад, и Кайли тут не оказалось.
Совсем.
Лишь подготовленный ритуал да три женщины в спальне Глоствер, вместе с ней самой.
Долбаная идиотка — ректор, которая решила, что все знает лучше всех. Мне было плевать, кто она и что у нее за мотивы, я просто тряс жабу за плечи, пытаясь выведать хоть что-нибудь, кроме бесконечных всхлипов.
Бесполезно.
Никто из этих "всезнающих" не знал, куда могла исчезнуть Кайли. Браслет они с нее стянули, потому что Глоствер решила, будто по нему я могу понять, что моей девочке плохо и больно. Знала, что это не просто украшение, но что именно — не понимала.
И этим очень сильно усложнила мне задачу.
Когда я вызвал своих ребят, чтобы забрали женщин для допроса, Милара проболталась, что их бабка тоже сбежала. Мол, почти сразу, как исчезла Кайли. Девчонка рассчитывала, что ей за это сделают поблажку на суде, но я бы особо не надеялся. Потому что судить я собирался их сам, сразу же, как найду свою проблемную Выскочку.
- Куда могла пойти твоя… бабушка? — спрашиваю, испытывая внутри неприятное предчувствие.
— Не знаю, — пожимает плечами девчонка, — но она одержима даром ребенка Кайли. Еще когда ее мама была беременна, она молилась, чтобы родился мальчик… Не свезло. А затем, когда залетела Кайли — совсем сбрендила, до чертиков ей нужны были силы младенца. Вот зачем, а?
— А ты не знаешь?
Милара дергается, как будто ей это тема неприятна.
— Они не особо любят болтать, мама и бабка. Просто сказали, что надо, и все. Я и помогала…
Я сжимаю кулаки, и кивком даю указание парням забирать девчонку. Что в головах у некоторых родителей? Дырки от бубликов?
Смотрю на лежащую без сознания Лори, над которой кружат медики, и снова качаю головой. Нужно будет обсудить потом с Кайли, как часто она захочет оставлять малыша у бабушки…
При мыслях о крошке прикрываю глаза, и тру переносицу. Где она? Куда могла перенестись?! Кайл уже схватил что-то из вещей, которые принесла Вики, и ищет дочь, но бездействовать дальше я просто не мог.
Не в моих правилах молча ждать у судьбы решения проблем, потому что все это — какая-то неправильная хрень. Я впервые решил оградить Кайли от опасности с помощью вранья — и вот что из этого вышло. И теперь, вместо того чтобы решать проблемы моей малышки, я просто потерял ее прямо из-под носа.
Я крепко ругаюсь, когда заглядываю к Кайлу, и тот отрицательно машет головой. Прошло уже сорок минут, и безрезультатно.
Мне нужно действовать, или я просто сойду с ума. Защищать любимую девушку — это что-то вроде мужской необходимой составляющей, и сейчас я чувствую себя тупо неполноценным ослом, ждущим у моря погоды. Поэтому быстро седлаю лошадь, прихватив пару бутылок воды, и со всей дури мчу обратно к землянке.