Условия жизни

— Так, теперь можно кого-нибудь, и задушить, — здоровяк с нескрываемой ненавистью посмотрел на Хорхе.

— Не надо, он может выстрелить, — успокаивая рыжего, Медведев погладит того по плечу.

— Только рыпнись в мою сторону, сразу пулю в лоб схлопочешь, — не знавший английского Хорхе, тем не менее, точно определил намерения здоровяка. — Давайте живо на берег топайте.

— Ничего, мы еще поквитаемся, — поддав ногой смирительную рубашку, рыжий перебрался через борт на причал.

Скрипевшие под ногами капитана доски, стерпеть тушу рыжего не смогли. Крякнув, они надломились, и здоровяк с возгласом проклятья ушел под воду. Брызгами обдало всех присутствующий, а больше всех досталось Хорхе. Тот, недолго думая, передернув затвор, выпустил две длинных очереди по водой гдади.

— Шутить со мной вздумал! А теперь как, смешно? Только вынырни гад! Всю одежду испортил, — Хорхе расстегнул пуговицы на форменной рубашке. — Она же теперь до утра не высохнет.

— Похоже, ты его прикончил, — капитан смотрел по сторонам от причала, рыжий все не всплывал. — Нет, сволочь, жив! — он углядел поднимающиеся с глубины пузыри воздуха.

Здоровяк вынырнул в считанных метрах от берега. Отдуваясь, он обернулся на шхуну, готовый в любой момент снова уйти под воду.

— Псих — психом, а плавает мастерски, — отметил капитан. — У Гарисона прирожденное чутье на этих ныряльщиков.

— Возможно, только они чего-то все мрут постоянно словно мухи, — эмоциональный порыв стих и Хорхе отложив автомат, уже развешивал выжатую рубашку на стволе пулемета.

— Так ведь и работа какая, глубина, — капитан смахнул соленые, морские брызги с бороды.

Зашуршали и раздвинулись листья, из зарослей высокой травы вышел загорелый мужчина. Из одежды на нем была тростниковая юбка, а на груди висел амулет. При ходьбе мужчина опирался на палку, навершием которой служил засушенный человеческий череп.

При первом взгляде на аборигена у Костика зародилась мысль, что — «Эдем вовсе не эдем, а рассадник людоедства!»

Даже рыжий здоровяк отпрянул от мужика обратно в море.

— Привет шаман, опять в свое Вуду играешся? Не надоело еще? — а вот капитан напротив был спокоен, даже улыбнулся. Он был явно хорошо знаком с людоедом. — Я тебе людей привез.

— Вижу, не слепой, и нечего было зря палить по деревьям. Весь урожай наверное мне попортил, — шаман остановился возле кокосовой пальмы. — Не бойся, выходи, здесь тебя не обидят, — поманил он к себе палкой с черепом рыжего.

Пока здоровяк выбирался из волн на берег, из зарослей травы показался другой мужчина, не высокого роста худощавый, такой же загорелый, как и шаман, только одет по-человечески в шорты с футболкой.

— Причал твой совсем сгнил, новый пора строить, — капитан остановился на крайних мостках, дальше к берегу шли только почерневшие сваи.

— А вы не жмитесь и людей побольше пришлите, тогда мы ни только причал, но и гостиницу для туристов с бассейном и фонтанами сможем построить, — шаман воткнул посох в песок.

— Руководить работами и людьми, конечно ты будешь? — Хорхе на шхуне скинул брезент с ящика. — Представляю, что из этого выйдет.

— Я тоже, — закивал головой капитан.

— Нет, ну ты не вспоминай, тогда во всем была виновата лихорадка, — шаман погладил амулет на груди.

— Да мы же, потом с ней сами справились, — встрял в разговор невысокий худой абориген.

— А войну кто местным племенам объявлял? — Хорхе при помощи топора вскрыл верхнюю крышку ящика.

— Другого выхода не было, нас к этому вынудили, — продолжал выступать в роли адвоката невысокий абориген.

— Этак мы до завтра будем спорить, — капитан почесал позолоченным портсигаром подбородок. — Чего-нибудь, насобирал?

— В этот раз плохо, совсем чуть-чуть, — шаман вошел по щиколотку в набегавшие волны. — Может часть, в долг дадите?

— Так вы же еще за прошлое не рассчитались, — перегнувшись через край, Хорхе извлек из недр ящика здоровенный мешок.

— Мы все потом с лихвой наверстаем, и про твой интерес не забудем, — шаман заходил все дальше и дальше в воду.

— Ладно, посмотрим, — так и не закурив сигарету, капитан убрал обратно в карман позолоченный портсигар.

Волны уже подступали к шамановскому амулету, когда его нагнала утлая закопченная лодка, выдолбленная из ствола дерева. На веслах управлялась тучная женщина в майке с такой же надписью, как и у Костика — «Елисейские поля». Медведев незамедлительно опознал «туземку», именно она первая высовывалась из кустов, когда Хорхе «будил» Изабель пулеметными «трелями».

С третьей попытки шаман забрался в лодку, и та, кренясь на левый борт, поплыла к причалу.

При ближайшем рассмотрении, шаман оказался не таким уж и страшным. Вполне европейские чертами лица, высокий лоб, нос с горбинкой, усталые карие глаза и серые волосы, вымазанные на висках чем-то зеленым. Судя по глубоким складкам кожи вокруг пазух носа, и многочисленным морщинам на лбу, ему было где-то за шестьдесят. Это сказывалось и в движении, капитану пришлось подавать руку шаману, что бы тот все-таки выбрался на причал.

— Чем же ты питаешься на острове? Раз от раза все тяжелее и тяжелее становишься, — капитан сделал шаг в сторону, что бы шаман смог свободно расположиться на мостках.

— С таким рационом не зажируешь. В теле сплошная соленая вода и, ни какой пользы. Второй день без горячего сидим. Марсель, — шаман показал на невысокого худого аборигена, — огонь проспал, все подчистую ливнем залило. Так что нам теперь не только керосин, но и спички нужны.

— Может тебе еще газовую плиту подарить, — сострил с кормы шхуны Хорхе, — или пароварку для диетических блюд?

— Задержаться бы тебе здесь на недельку, с нами пожить, от пуза и щек намека бы не осталось, — шаман взял в руки, поданный ему из лодки толстухой пустой алюминиевый бидон.

— Плохо ты меня знаешь, Хорхе Перейро де Сильва, еще ни где не пропадал, везде устраивался с шиком и комфортом, — охранник погладил с гордостью, нарочито выпяченный живот. — Дали бы мне волю, я из острова конфетку сделал. Вы бы у меня не прохлаждались целыми днями, а вкалывали. Наверное, уже забыл, что именно труд сделал из обезьяны человека. Горбатились бы часов по двадцать в сутки, глядишь, и дурь с закидонами из вас и вышла. Цацкается с вами Гарисон, цацкается.

Под эти обличительные речи капитан с шаманом поднялись на борт шхуны. За ними с плетеной корзиной на плече семенила толстуха.

— Вот, все что собрали, — шаман извлек из-под тростниковой юбки кожаный мешочек, перетянутый веревкой.

— Правда, не густо, — капитан повел головой в сторону. — Ну пойдем, оценим, — и он пропустил шамана первым в рубку.

Пока в недрах шхуны шли деловые переговоры, на песчаном берегу рыжий знакомился с Марселем.

— Привет братишка, я Джек, — здоровяк протянул руку для пожатия. — Как у вас тут вообще на острове?

— Я тебе плохо понимаю; ты можешь говорить по-арабски? — Марсель покачал головой, показывая жестами рук на язык и уши.

— Я Джек, — растягивая слова по буквам, рыжий все также старался изъясниться на английском, — и мне необходимо оружие, что бы захватить эту шхуну. У вас есть автомат или хотя бы ружье?

— Теперь я тебя понял, тебя зовут Джек, а я Марсель, — наконец «коренной островитянин» пожал руку здоровяку. — Не волнуйся, тебе здесь будет нормально жить. Крышей над головой обеспечим, а вот с едой — надо добывать.

— Он вообще-то не про жилье спрашивает, — к разговаривающим подошла женщина лет сорока. На ней была фиолетовая длинная сборчатая юбка подпоясанная разноцветной плетеной тесемкой, и белая рубашка без рукавов. В лице угадывались следы былой красоты, густые каштановые волосы забраны в пучок, тонкая длинная шея, такие же стройные руки и все еще сохраняющая форму грудь. А вот все что располагалось ниже: живот, бока, бедра и ягодицы были покрыты толстым слоем жира, от чего форма тела походила на грушу. — Ему оружие нужно, он с острова сбежать хочет. Сразу видно мужик, не то, что ты!