Марки

   "А отдам-ка я их Славику", вдруг подумалось Лёхе. Идея показалась благородной, полной какого-то внутреннего пафоса и радужных перспектив. Во-первых, Славик всяко должен оценить его жест и за это сделать его своим лучшим другом. Во-вторых, можно ведь не просто отдать, а обменять хотя бы на этикетки от жвачек. Славке ведь марки ценнее. В-третьих...какие дивиденды он извлечёт в-третьих, Лёшка додумать не успел, ибо как раз подошёл к своему дому, фонарь перед которым, заботливо засунутый Ильёй Тимофеевичем под железный козырёк, освещал коричневую дверь подъезда, сугробы под окнами с Мурзиковскими следами и занесённую снегом скамейку.

   - Ну, где пропадал? - спросила мать, открывшая ему дверь. Её рука по привычке полезла Лёшке за шиворот, - Вроде не сырой. У кого был?

   - У Славки Винокурова, - отвечал он, раздеваясь.

   - Слава - хороший мальчик, - подвела итог мать, как само собой разумеющееся и подправила перед овальным зеркалом развившуюся бигудюшку, - Вот и дружи с ним. Уроки сделал?

   - Ага, - Лёшка прошмыгнул в свою комнату. Тема уроков была скользкой. Ну, не расстраивать же мать, говоря, что он к ним даже не приступал?

   - Смотри у меня, не схвати опять пару!

   Далась им всем эта пара! Как будто только об учёбе и можно с ним поговорить. А учёба что? Если очень постараться, то с уроками можно разобраться и, не засиживаясь допоздна. Что там завтра по расписанию?

   Лёшка открыл дневник. Чтение отпало само собой. Кто же это в третьем классе читать не умеет? А пересказывать - перескажет, если что. Труд - тут даже и говорить не стоит. Ножницы и бумагу затолкнуть в сумку - и вся недолга. Математика, русский, тут сложнее, надо письменно делать. Ага. По русскому до конца тетрадки всего два листа - будем считать, что она закончилась. Подписать новую недолго. А математика... математика... Делать её не хотелось, но надо же было хоть что-нибудь поделать, дабы совесть свою очистить. Лёшка сел за стол и разложил учебник. Задачка и примеры. Он начал с примеров (с чего же ещё?). Они все казались простыми, на которыми и думать-то долго не придётся. Столбиком складывать трёхзначные цифры было ему сегодня даже за удовольствие. На пятом примере ручка вдруг кончила писать и стала мерзко скрябать по бумаге.

   - Мам, - Лёха отложил математику и вышел в большую комнату, - Я совсем забыл - у меня стержень кончился. У тебя нет, а?

   - Горе ты моё, сколько я тебе их наприносила? Ты что ими, весь класс снабжаешь?

   Весь класс, конечно Лёшка не снабжал. А вот иногда популяться на перемене стержнями из резинок, так не он же один этим занимается. Но объяснять это матери совсем не стоило. А стоило скорчить умильную физиономию и пробурчать что-то на тему, мол, задают много, приходится писать, не хочет же она, чтобы он был неучем в конце концов?

   Что он и сделал. Мать извлекла откуда-то стержень и торжественно вручила его нерадивому сыну, который тут же отправился вставлять его в свою ручку. Стержень в ручку не подошёл, ибо был слишком маленький, для эдаких новомодных ручек с пружинками. А у Лёшки была стандартная ученическая. Поэтому пришлось идти на кухню, отрезать кусок от спички и приспосабливать его к стержню, чтобы подходил точно-точно и стержень не вихлялся в пластмассовом своём футляре. Когда после всех этих процедур с примерами наконец всё-таки было покончено, Лёха снова появился перед родительницей.

   - Мам, а с задачкой поможешь?

   - Решай сам.

   - Ну мам... Я же до полуночи просижу.

   Иногда хорошо, когда в доме есть часы и кто-то очень зорко смотрит, чтобы, не дай бог, драгоценный ребёнок не недоспал положенные столь юному организму часы. Мать посмотрела на часы и пошла к Лёшке.

   - Вот, посмотри, я даже дано написал. Я думал, думал...

   - Где твой черновик?

   Лёшка пожал плечами:

   - Нету.

   - Как же ты думал?

   - А так...

   То, что он над решением и не собирался думать - вопрос был не для обсуждения. Но спать ребёнку уже надо было. Однозначно. Что ему, Алексею Замятину, полчаса корпеть - матери раз плюнуть. Поворчит, но подскажет.

   - Вот это умножь на это, а вторым действием всё это сложи вот с этим. Потом разделишь на три - и записывай ответ. Понял хоть, почему?

   - Ага. На всех.

   Чего тут понимать, вопрос из учебника он читать умеет.

   - Спасибо, мам. Я кончу и спать.

   - Ну давай. Я зайду через пятнадцать минут. Чтобы был уже в кровати.

   Чего там через пятнадцать, уже через десять Лёха мчался на кухню чистить зубы. Завтра день предстоял ещё более интересный, чем сегодня. Давно в его жизни не происходило столько событий сразу.

   День и в самом деле выдался хоть куда. Хотя и не в ту сторону, на которую рассчитывал Алексей. Во-первых его спросили по чтению наизусть басню Крылова, а учебник, как известно, вечером им открыт так и не был. Впрочем, тут ему и повезло. Его спросили не первого. Когда перед тобой человек десять с разной степенью уверенности декламируют одно и тоже, волей-неволей всё это запомнишь, если, конечно, не совсем уж плохой на голову. Запомнил и Лёха. Да, сбился в двух дурацких местах, но четыре с минусом это куда лучше, чем три с плюсом.

   - Плоховато, Замятин, - Ольга Васильевна склонила седоватую голову набок и укоризненно ей покачала, - Четвёрочка с натяжкой. В следующий раз так будешь читать - снижу оценку, слышишь?

   Лёха слышал, оттого только угрюмо кивнул из-под непослушной чёлки. Ему и самому было немного неловко. Стихи он читать любил, ну что, если вчера так денёк сложился, что было совсем не до них?

   Потом - больше. На труд оказалось нужно было принести не цветную бумагу, а нитки с чудным названием "мулинэ" и лоскут материи. Хорошо хоть у девчонок этих ниток и без урока труда в портфелях найти можно. Зачем они им, спрашивается? Так что - "планида пронесла", как выразился бы его дед, и на этот раз.