Скрытни

Возможно, когда-то очень давно, Кощей уже читал эту историю, но скорее всего воспринял её как байку, сказку, или даже просто враньё колдуна, желавшего скрыть свою несостоятельность, как волшебника. Прочитал и тут же забыл. Теперь же он отнёсся к этой истории совсем по-другому. Сейчас он думал, что всё описанное скорее всего правда.

Выходило, что белые колдунье могли запросто всё колдовство Кощея и ему подобных выкачать на раз. И даже если колдунья не была сильной, за раз не всё выкачала бы из него, не до конца колдовских чар лишила, силушки и возраста поубавила бы точно, а с ними и накопленные знания, и накопленный годами опыт. Пришлось бы всё по новой нарабатывать. Похоже, что Алиса была именно такой ведьмой, что могла значительно силы Кощея поубавить, а то и всё забрать. «В младенца меня обратила бы», – мрачно предположил он.

И самое главное, колдун так и не нашёл способа, как же справиться с уже могущественной белой ведьмой. Все описания, которые он находил, говорили о том, что если инициировалась белая колдунья, то лучше сразу же убить её любым человеческим оружием, желательно стрелой или длинным мечом, а лучше копьём, чтобы ни в коем случае, даже случайно, не дотронуться до неё. Эта идея почему-то не очень привлекала Кощея.

Пока Кощей рассуждал обо всём об этом, понимая, что с Феликсом теперь не посоветуешься, да и вообще лучше ему ни о чём не рассказывать, тот приводил доводы, почему ему не надо учиться в школе. Последним аргументом было:

– В конце концов я могу учиться на дому, экстерном всё сдавать, – не унимался никак мальчик.

– Да оставь ты меня в покое-то, что ты меня достаёшь. Во-первых, ещё ничего точно не известно. Во-вторых, с чего ты взял, что я вообще собираюсь тебя в школу отправлять.

– Ну, все взрослые считают, что дети должны учиться, – протянул мальчик.

– Я же не твой родитель, – попытался отвязаться от Феликса Кощей.

– Так ты не отправишь меня в школу? – продолжал настаивать мальчик.

– О боже! Угомонись! Дай ты мне подумать, как жить дальше. Приму решение, поставлю тебя в известность.

Кощей встал и пошёл к себе в кабинет. Выйдя в коридор, который был по дороге из кухни в комнату, он вспомнил, как по приезде увидел здесь Феликса с машинкой. «Да, нет, пожалуй, если всё будет так плохо, придётся отдать его в школу, чтобы хоть полдня им не заниматься», – подумалось Кощею. О том, чтобы избавиться от Феликса каким-нибудь другим образом, пристроить в семью, например, или отдать в интернат, или ещё как, ему даже в голову не пришло. На самом деле, он пока вообще не хотел говорить с Феликсом, потому что не знал, как объяснить тому, что назад его взрослость уже не вернуть.

Только войдя в кабинет, Кощей подумал, что похоже Феликс-то как раз уже смирился с тем, что он ребёнок и вовсе не собирается возвращаться в свой взрослый облик. Более того, его сейчас похоже школа волнует куда больше. Кощей с сожалением осознал, что это скорее только его проблема, так как он потерял взрослого опытного помощника-колдуна, который был по совместительству и слугой, и водителем, и нянькой для престарелого волшебника. Снова вернулся страх, как он теперь будет справляться и что, если Феликс не захочет снова учиться колдовству.

Полина

Полина проснулась рано. До выхода на работу было ещё почти три часа. Она неспешно умылась, сделала зарядку, выпила стакан воды и пошла в душ. После душа так же не торопясь приготовила завтрак и отправилась на балкон, благо погода позволяла завтракать здесь. Сидя за маленьким круглым столиком, она неторопливо ела, глядя на пробуждающийся город. Пить по утрам кофе на балконе вошло в привычку этим летом. Раньше Полина брала отпуск почти на всё лето, благо педработники имеют право на большой отпуск. Как правило, каждый год до этого она уезжала на весь отпуск. Правда весь год приходилось копить, чтобы были средства на такие длительные путешествия.

В этом году всё было по-другому. Пришлось потратить всё отложенное бабушке на операцию, верней даже не на операцию, а на какие-то дорогостоящие штифты. Всё бы ничего, но менее чем через полгода, почти перед самым отпуском Полины, бабушка умерла: заснула вечером, а утром не проснулась. И те деньги, что удалось снова накопить, ушли на похороны. Полина мало того, что осталась одна, так ещё и без отпуска. На самом деле, она, даже несмотря на то, что откладывала деньги, не была уверена, что куда-то поедет в этом году. Оставить бабушку одну, которая всё никак не поправлялась, Полине было боязно. Она рассматривала вариант нанять сиделку, но судьба распорядилась иначе.

Хорошо, что в интернате был открыт летний лагерь и нужны были сотрудники, поэтому Полина осталась работать воспитателем. В другое время застрять на всё лето в городе очень расстроило бы Полину, но сейчас её куда больше печалило, что бабушки больше нет рядом с ней. Возможно, уехать в отпуск было бы хорошим решением, чтобы отвлечься, но денег всё равно не было. Находясь же дома, Полина без конца и края вспоминала бабушку. Хоть она и старалась пропадать целыми днями на работе, и вечером не торопилась домой. Однако всё равно, утро и поздний вечер проводила дома, а значит, накатывали воспоминания. Скорее всего она потому и завтракать стала на балконе, чтобы хоть как-то сменить обстановку, потому что на кухне всё напоминало бабушку. Это было даже не осознанное решение, как-то само собой так получилось.

Хотя даже здесь, глядя на город и стараясь отвлечься, она всё равно нет-нет, да погружалась в воспоминания. Это были не внезапно нахлынувшие, а вполне осознанные, скорее даже умышленные возвращения к прошлому.

Бабушка говорила Полине, чтобы та не тратила деньги на штифты. Но иначе перелом не сросся бы, во всяком случае так говорил врач. Бабушка упрашивала Полину не слушать его, однако в этот раз девушка решила, что бабушка старенькая и не понимает ничего в современной медицине, не стоит её сейчас слушать. Выслушать да, а сделать всё равно надо по-своему.

Бабушка была единственным близким человеком Полины. Родителей она почти не помнила. Они погибли, когда Полина только пошла в школу. Бабушка не очень любила рассказывать о родителях, видимо никак не могла смириться с их смертью. А может быть с их смертью была связана какая-то тайна, поэтому бабушка и отмалчивалась. В общем вышло так, что бабушка с Полиной так и прожили большую часть жизни девушки вместе. И жили они душа в душу.

Любовь к путешествиям у Полины видимо была от родителей. Однако и бабушка не была такой уж домоседкой. Пока Полина училась в школе, бабушка на каждое лето придумывала путешествие на все каникулы. Во всяком случае, девочка думала, что бабушка планирует отдых на каникулы специально, каждый раз отправляясь с внучкой в новое место. Удивительным образом у бабушки были друзья по всей стране, которые с радостью принимали их.

Как и чем бабушка расплачивалась Полина не догадывалась, а верней, будучи маленькой даже не задумывалась об этом. Позже, когда выросла – узнала, что даже несмотря на то, что пенсия была не большой, бабушка умудрялась даже с неё что-то откладывать. Им хватало и на билеты в разные уголки страны, и на житьё-бытьё там. Была ещё и пенсия по потере кормильца, после смерти родителей. Но этих денег всё равно не должно было бы хватать на вполне комфортную жизнь в течение года, да ещё и на путешествия.

Лишь сейчас, вспоминая прошлое, она впервые задумалась о том, что скорее всего у бабушки был какой-то источник доходов. Вот только Полина никогда не видела, чтобы бабушка работала. Из дома она уходила только в магазин, или вместе с Полиной на прогулки. Пыталась вспомнить, как они покупали билеты и не могла. Девушка вдруг поняла, что ей никогда не доводилось видеть, как бабушка покупает билеты на все эти поездки. Разве что билет на электричку или автобус, когда они ехали за город в выходные.

Когда они отправлялись в очередное такое путешествие, бабушка обычно говорила, что они едут к её знакомым. Там как правило, Полина общалась с местными детьми: они вместе гуляли, играли на улице или всей гурьбой шли на какой-нибудь фильм, или же под присмотром кого-то одного из взрослых шли в какой-нибудь парк на карусели, бабушка же постоянно была чем-то занята со взрослыми. Она говорили, что у них взрослые разговоры. После этих разговоров бабушка была молчаливой и уставшей, и они сразу же отправлялись домой. Максимум могли зайти в кафе, особенно если в доме не было готовой еды, хотя как правило бабушка заранее готовила, чтобы вернуться на всё готовое.