Страница 3 из 17
Магир был сильным воином, но его странная романтичность была «притчей в языцех» в его племени. Отец Магира нередко сердился на его склонность замечать красоту в природе. «Не пристало это воину» – говаривал он. Именно эта склонность стала причиной брака с дочерью «пришлых», и многие из родства до сих пор считали этот поступок Магира ошибкой. Он полюбил девушку из племени, которое все считали странным и чужим, и отказался брать себе еще жен – для князя и вовсе неприлично! Сильный и мудрый воин по обычаям племен Ловара должен оставить после себя как можно больше потомства, а Магир согласился иметь одну жену как принято было в племени торан, потому что иначе девушку отказывались отдавать ему в жены.
Даже после родов Тина оставалась хрупкой и стройной. Она не могла работать так, как работали женщины Ловара, но муж и не требовал этого. Князь мог себе позволить не только дружину, но и нужное количество служанок. Одно не устраивало служанок – по обычаю они могли бы иметь не оплату за труд, а ложе князя и право рожать ему детей. Но с решением Магира приходилось считаться. Отношения Тины и Магира вызывали зависть у многих. Немало было женщин, кто недолюбливал Тину, особенно те, кто мечтал стать женой князя.
– Князь мог иметь и десять жен, а эта пришлая решила, что может заменить ему всех нас! – шипели соперницы, провожая пару под венец.
Но прошло время, и многие полюбили Тину за улыбку и кроткую мудрость, особенно мужчины. Они завидовали отношениям супругов.
Работать Тине много не приходилось, муж баловал, особенно после того, как узнал о беременности. Ребенок был желанным как для отца, так и для матери. В роду Тины старики учили молодежь, и девушек и парней особенно трепетно относиться к появлению ребенка на свет.
Мужчины и женщины племени были уверены, что ребенок должен быть зачат в любви и женщина должна носить его под сердцем с любовью и нежностью, тогда ребенок будет красивым. А если родители в раннем детстве любят своего ребенка, приветствуют его появление в доме, радуются его первым пробам «помогать», тогда он будет удачливым в жизни – так верили торане.
И Тина нередко украдкой гладила живот, в котором формировалась такая удивительная и непонятная, но нежно любимая жизнь. Женщина не знала, в какой момент беременности, какие части тела формируются, но мысленно гладила по голове. Затем она легким движением кончиков пальцев проводила по маленькому носику и нежным щечкам ребенка, не смея даже предполагать, будет это мальчик или девочка, дабы не вмешиваться земным разумом в вышнюю волю Проведения, страшась резких и своевольных заявлений мужа.
В родстве мужа посмеялись, когда узнали об этом поверье, но вынуждены были признать, что топико торан действительно сильно отличаются от всех племен обаянием и какой-то особенной, неброской, но удивительной красотой. Некрасивых людей в племени «пришлых» не было, и нередко женщины торан общаясь с другими племенами, взглянув на некрасивого ребенка, вздыхали: «Без охоты зачатый, без любви рожденный…». Тина не желала подобного своему ребенку, потому и тщательно исполняла наставления старших в своем роду, несмотря на насмешки новых родственников.
«Если правы наши – думала она – я дам своему ребенку все, что смогу. Если же они окажутся неправыми, мой ребенок ничего не потеряет. Тем более что исполнение этих наставлений и мне самой приносит счастье».
И вот этот день настал. Молодая женщина мужественно молчала, тихо стонала, но не могла кричать. В ее роду слыло также поверье, если женщина кричит, когда производит на свет дитя, слетаются злые демоны, и рожденный ребенок будет иметь несчастную судьбу. В семье ее мужа и в это не верили, но с почтением смотрели на маленькую, хрупкую, но такую мужественную женщину. Наконец повивальная бабка держала на руках крепкого, здорового ребенка.
– Госпожа, у вас девочка – как-то неуверенно произнесла она.
– Девочка?!!! – обессиленная Тина упала головой на подушку из пуха дерева лаир. Тонкие нити, свисающие с веток этого дерева, использовались для подушек богатых людей, из них также сделаны были занавески в комнате и балдахин над супружеским ложем. Такую роскошь могли позволить себе лишь богатые князья, но это сейчас меньше всего волновало Тину. Не будь муж так категорически настроен против девочки, Тина, возможно, обрадовалась бы ребенку, но теперь после всей перенесенной боли, она была близка к отчаянию.
Начались трудные дни. Отец исполнил свое обещание, он даже не вошел в комнату роженицы, переселившись в другое помещение крепости. И, хотя бодрствовал вместе с ней всю ночь, меряя шагами большую комнату, и прислушиваясь к каждому стону и шороху за плотно запертой дверью, когда услышал сообщение, что родился не его долгожданный Ноаг, а девочка, для которой не было приготовлено ни имени, ни места в отцовском сердце, то молча собрал дружину, и уехал на охоту на несколько дней. Магир не оставил даже необходимых указаний для охраны крепости.
Через несколько дней князь с дружиной вернулись с охоты с богатой добычей. Дружина везла на волокушах разделанные туши крупных крама. Теперь жители крепости и их верные ойо буду сыты много дней. Все топико вышли на главную площадь крепости, встречать охотников. Сильные тела ойо, напоминающие грациозных черных пантер, легко несли на своих спинах крупных воинов, жадно и нетерпеливо вдыхая запах свежего мяса. Сразу после охоты ойо съели свои законные внутренности, лапы и головы добычи, но теперь скакуны уже проголодались опять и ждали, когда хозяева их накормят. Как всегда, верные ойо получили свою пищу здесь же, на главной площади.
Каждый воин обычно выбирал одного ойо на всю жизнь. Выбор скакуна был прост, но жесток. Молодой воин шел в стадо молодняка, отдыхающего в лесу, и проходил насквозь. В любой момент ойо мог броситься на смельчака и задрать его. Ойо не ели мяса топико, но задрать наглеца, посмевшего нарушить покой стада, они могли.
Проходя мимо каждой особи, воин топико разговаривал с ойо. Только он знал, какие слова придумает, чтобы уговорить ойо служить себе. Если ни один ойо не откликнется на его приглашение, молодой воин покроет себя позором. Если ойо растерзают воина – значит, он был слаб. Обычно молодой воин и ойо всегда находили друг друга по одним им ведомым признакам. Ойо, выбравший воина, вставал и подходил к нему, вызывая на схватку. Если ойо предупредительно зарычал и вышел медленно, дав воину возможность подготовиться, значит, выбор состоялся. Ойо и воин мерялись силами в короткой схватке, но при этом скакун уже не убивал противника, но лишь испытывал его силу, приспосабливаясь.
Когда ойо погибал в битве – воин мог выбрать скакуна еще раз, но этот выбор был намного опаснее для него – ойо недоверчиво относились к тому, кто не уберег друга и соратника. Поэтому, если зрелый воин шел в лес за скакуном, он мог уже не вернуться. Встречались ойо, чьи всадники погибали или получали серьезные травмы на охоте или на войне. Если ойо не хотел возвращаться в лес, к своей стае, он оставался служить людям как запасной ойо для помощи в передвижении. Таких ойо в войске было не много, и обычно забота о свободных ойо возлагалась на богатых и знатных мужчин. Если у воина было два или больше ойо, это была большая честь, значит ойо доверил ему свою жизнь.
Сейчас сильные скакуны унесли свою добычу в стойла, чтобы там в тишине насладиться свежим мясом, а топико принялись за работу. Нужно было разделать добычу, часть готовилась сразу для голодных охотников и их семей, остальное женщины, старики и дети резали на части, сушили, вялили, солили. На ближайшую неделю хозяйки укладывали мясо в специальные ящики, вперемежку с холодными кристаллами и оно могло храниться неделю.
Кристаллы бони добывались в глубоких пещерах под землей. Они охлаждали все, что к ним прикасалось в течение месяца, после того, как попадали на поверхность планеты. Но действие кристаллов постепенно угасало и приходилось вновь спускаться в пещеры, относить использованные, меняя их на свежие. Использованные кристаллы «заряжались» от ядра планеты в течении двух месяцев, затем их можно было использовать снова.