Ветер Безлюдья

Папу я тоже застала за работой.

— От матери? — Спросил он прямо с порога, хотя я всегда навещала их в один и тот же день по очереди, и он это знал.

— Да, как всегда.

— Как она?

— Все по-прежнему. По тебе скучает.

Отец хмыкнул. В это он, конечно, не поверил.

— Дай мне две минуты, я допишу мысль.

— Статья?

— Да, обзор на интерактивную выставку итальянских гравюр. Проходи пока.

— Что приготовить на обед?

— Ты мои запасы знаешь. Но сегодня я заказал из ресторана. Согласна на кальмар и овощи? До доставки пятнадцать минут.

— Буду конечно.

Но сама немного разочаровалась – я настолько любила готовить, что практически предвкушала, какой сделаю особенный обед для отца.

В этом полихаусе ячейка была просторнее. Один огороженный угол звался «кабинет» - весь заставлен стеллажами с книгами, которые достались в наследство или были куплены в отроческие годы. Эту маленькую библиотеку отец не выбрасывал ни при одном из переездов и все сохранил. Отсюда я еще знала запахи старых бумажных книг, особой пыли и приятное тактильное ощущение, когда держишь в руках том, перелистывая страницы.

У мамы я пила чаи, у отца готовила и обедала.

— Так, секунду... секунду!

— Не торопись, я не исчезну.

— Гостей надо встречать не так, но я уже через секунду!

Таблетки в уши и повтор той же процедуры с треками — уловит чужую мысль мой персоник или нет? Я подходила к отцу со спины, даже раз похлопала его по плечу, привлекая внимания и ловя связь глазами. Вдруг в этом весь секрет? Но нет, опять ничего не сработало. Даже посетила мысль — а вдруг я могу слышать только одного человека — эту Наташку-потеряшку? Или это не мое свойство и не свойство моего персоника, а чисто ее транслятор? Может уже сотня человек ломает голову — как они могли слышать в метро мысли попутчицы, а дело-то в ней, а не в тех, кто «ловит волну»?

— Выползай из раковины, — отец свернул документ и указал на кресло, — давай, пока ждем доставку, сыграем.

— Рендзю?

— А давай рендзю.

Пока мы выставляли поочередно камешки в клеточках, папа пересказал свои недельные новости, которые и состояли, что из работы и больной спины. Он, как и мама, уже давно носил очки, но осанку прямо не держал никогда, был горбат. Сидячую работу разбавлял короткими прогулками в оранжерее на крыше полихауса. Я немного поворчала на него, что надо соблюдать режим, не переутомляться, давать себе перерыв-разминку, вставая со стула. Отец и так все знал прекрасно, и повторяла я это не раз. Ничего не делал, ему просто нравилось такое мое проявление заботы и беспокойства. Он улыбался.

— Мне некогда, Эльса, у меня работа. Мне нужно еще многое сделать, пока не умер, — и папа добавил в свой ход один камешек на поле.

Это была его любимая отговорка на все, слово в слово. Уже последние лет двадцать.

— А как у тебя? Глупостями своими занимаешься?

— Без перемен.

— А я все жду и надеюсь, что ты когда-нибудь станешь мне соавтором по статьям и мы наши две фамилии вместе ставить будем. Алексис и Эльса Вальс! Но до такого счастья я не доживу...

— Планы на новый год в силе?

— Конечно. Подарки даже готовы тебе и матери. Сестре ее, извини, ничего не купил и не куплю. Не люблю я эту стерву и муженек ее тоже мне не нравится, юрист паршивенький, а самомнения вагон.

Отец, задумавшись над ходом или над чем-то другим, взялся за круглый свой подбородок. От рыжей копны не осталось ничего, кроме седых прядок. Он лысину не скрывал, и коротко стриг венчик оставшихся волос над ушами. Не молодился, как мама, выглядел как настоящий старик, обожавший джинсы и полисинтетические свитера.

— К тетке своей все ходишь?

— Да, там все по-прежнему.

Отец засопел, сделал вид, что задумывался над ходом. Но я-то знала, что так бывает всякий раз, когда его терзало чувство вины. После вопросов об Эльсе, которую он нарочито пренебрежительно именовал «моей теткой», часто добавлял «Я все равно не буду оплачивать ее расходы, и не проси», а я ни разу и не просила. И в голосе отца слышалась виноватость со странной примесью сожаления. Ему бы хотелось, чтобы жизнь сложилась у Эльсы иначе, чтобы она не была бременем на его совести, которой он теперь не помогал, но испытывал это давление долга.

Отец сделал ход и схмурил брови, посмотрев на меня озабоченно:

— Сколько ты сейчас получаешь дохода в месяц?

— Ты меня уже спрашивал об этом летом… Сейчас в среднем... –  я покачала головой, и назвала сумму.

— Мало. С такими расходами. Тебе нужен муж и нужно настоящее дело. Сейчас ты к этому возрасту должна крепче стоять на ногах, понимаешь?

— Понимаю.

— Ничто не мешает тебе сдать экзамен и восстановиться на факультете. Получишь образование дистанционно, не бросая своих видеороликов. Эти твои творческие нарезки в подарок не обеспечат будущего. Я уже молчу о чем-то достойном в плане человеческого вклада в важную отрасль искусства, журналистики. Можешь визуала не бросать, занимайся в качестве хобби.